— На каторгу пойдем вместе, Нестор, — вздохнул он, однако выполнил все мои распоряжения.
Быстрота случившегося не позволила Луизе Брель обратиться в бегство. Она неподвижно сидела на смятой постели и, казалось, думала о чем-то постороннем.
Я подошел. Она оттолкнула меня и пригрозила позвать полицию. Эта угроза умилила меня.
— Ах, полицию? А разве я не начал с того, что пригласил вас последовать за мной во Дворец правосудия, где комиссар Бернье счел бы за честь побеседовать с вами? Полицию?.. Но она ничуть не пугает меня, крошка. (На самом деле это было далеко не так. Приход полицейского поставил бы меня в затруднительное положение.) Если здесь кто-то и должен ее бояться, так это вы. Вы, утверждающая, что не знакомы с некой молодой особой, хотя это и неправда; вы, не захотевшая, чтобы я продолжил связанное с ней расследование — сейчас вы мне объясните почему, — и подославшая ко мне подручного убийцу, в то время как я летел на свидание... как в ловушку. Эта встреча была мне назначена по телефону. Но ведь только один человек в Лионе знал номер моего телефона: ваш патрон. Другой человек мог без труда раздобыть эти сведения: вы, его секретарша. Я бы никогда не заподозрил вашего патрона. Сегодня днем я задал ему этот вопрос, и он ответил мне на него со всей возможной искренностью. Вы — дело другое. Ваше «нет» прозвучало, надо признать это, весьма торопливо... и все же не настолько, чтобы не возбудить во мне подозрений. И наконец, вершина неловкости: стремясь не обнаружить и в то же время как-то мотивировать свою растерянность, вы начинаете плести какую-то идиотскую историю, которая, увы, никак не вяжется с вашей физиономией. Ведь у вас отнюдь не глупый вид, позвольте сделать вам этот комплимент. Поэтому, когда на Арочном мосту какой-то голубчик ухватил меня за талию с явным намерением отправить на разведку речных глубин, мне не понадобилось много времени, чтобы перебрать в уме всех подозреваемых...
Я достал трубку, кисет и с ворчанием положил их в карман. Табак кончился.
— Итак? — продолжал я. — Вам все еще хочется вызвать полицию? У людей в униформе заскорузлые мозги. Не разумнее ли встретиться с комиссаром Бернье? Который ведет следствие по делу об убийстве Коломера.
Произнося эти слова, я внимательно наблюдал за ней. Но так ничего и не высмотрел. Она слушала меня с возрастающим удивлением. Не шелохнувшись. И вдруг:
— Так вот оно что, — проговорила она изменившимся голосом.
Затем, обхватив голову руками, упала на кровать и тихо заплакала.
— Если это способ выиграть время, то зря стараетесь.
Она всхлипнула:
— Вас... вас хотели сбросить в Рону?
— А то вы не знали?
— Нет... не знала.
— Ну разумеется. Так же, как и девушку, похожую на Мишель Оган?
— Нет... Ее я знаю.
— Наконец-то. Имя? Адрес?
— Не знаю.
— Вы опять за свое?
— Это правда. Почему вы мне не верите? Ах да, конечно, я понимаю ваше состояние... Ведь вас чуть было не сбросили в реку...
— С вашей помощью.
— Да, с моей помощью... но я не виновата.
— От одного полупризнания к другому, глядишь — доберемся до истины. Передохните, я не спешу. Что связывает вас с этой девушкой? Почему...
— Умоляю... Не задавайте мне никаких вопросов, — проговорила она упавшим голосом. — Я вам все расскажу.
— Идет. Но только лгите с оглядкой.
— Я буду говорить правду.
Она всхлипнула, высморкалась, осушила слезы.
— Я знаю девушку, отмеченную такой таинственной красотой, так как несколько раз видела ее с Полем. Мне казалось, она его любовница...
— Кто такой этот Поль?
— Поль Карэ. Служащий агентства.
— Так, так! Как он выглядит?
Она набросала портрет, настолько соответствующий внешности напавшего на меня субъекта, насколько стремительность схватки и слабая освещенность места, где она происходила, позволили мне его разглядеть.
— Когда сегодня днем вы спросили у меня, знакома ли я с двойником Мишель Оган, мне показалось, что вы придаете ей какое-то особое значение. А поскольку я знала вас как знаменитого Нестора Бюрма, то решила, что подруге Поля угрожает опасность, и, прежде чем что-либо предпринимать, ее следует срочно предупредить. Я ответила, что не знакома с ней, а так как мне всегда плохо удается ложь, я разволновалась. Неудачная попытка скрыть волнение не ускользнула от вас...
Она одарила меня почти восхищенным взглядом.
— Ничего не скажешь, глаз у вас наметанный.
— А как же иначе? — самодовольно ответил я. — Ведь я — Бюрма, пославший тайну в нокаут.
— Кстати, о нокауте, — заметил Кове, — ваша жертва начинает подавать признаки жизни.
В самом, деле, в углу зашевелился сверток из Жерара Лафалеза.
— Выньте-ка у него кляп.
Журналист исполнил приказание.
— Могли бы и развязать, — проворчал начинающий детектив. — Я давно уже, как вы выражаетесь, ожил и ничего не пропустил из откровений мадемуазель Брель. Признаюсь, что был не прав, не поверив вам с первого слова. Опыта и мозгов вам в отличие от меня не занимать. Простите, что своим неловким вмешательством чуть было не...
— Вы что, добиваетесь, чтобы я опять заткнул вам рот кляпом? Упражняетесь в жанре покаяния? Сожалею, что пришлось отправить вас на ковер, но у меня не было другого выхода. А теперь сядьте-ка поудобнее в углу и помолчите. Мадемуазель Брель недорассказала историю про Белоснежку и большого злого волка. Продолжайте, — ободрил я ее.
— Не сочтите за труд включить электрокамин, — попросила она. — Мне холодно.
Она и в самом деле дрожала в своем легком дезабилье. Расторопный журналист, давно уже зябко потиравший руки, не заставил себя просить дважды.
— Когда сегодня вечером Поль возвратился в контору, — продолжала мадемуазель Брель, — вы, господин Лафалез, уже ушли. Я рассказала ему обо всем, что замышлялось против его подруги. Поймите, в тот момент я не могла допустить, чтобы эта девушка, с виду такая кроткая, оказалась способной на что-либо предосудительное. Что же касается Поля, то он всегда производил на меня впечатление порядочного человека. Однако, судя по тому, что вы о нем рассказали, боюсь, как бы мне не пришлось изменить о нем своего мнения.
— Я боюсь того же. Впрочем, не отвлекайтесь. Что вы ему сказали?
— Что Нестор Бюрма приходил к патрону и они решили начать поиски этой девушки. Что мне представляется чудовищной ошибкой впутывать ее в преступную аферу, что, по всей видимости, она пала жертвой какой-то интриги. Он поблагодарил меня за мою сдержанность, заверил, что эта девушка вне всяких подозрений и что он сейчас же отправится к Нестору Бюрма за разъяснениями. Он спросил, знаю ли я ваш адрес. Я зашла уже слишком далеко, чтобы отступать. Я сказала, что вы оставили патрону номер вашего телефона или телефона вашего друга. Он клятвенно пообещал все сохранить в тайне, и я продиктовала ему, господин Бюрма, номер вашего телефона, ни о чем не подозревая и не догадываясь о... трагических... последствиях... своего поступка. И вот теперь...
Рыдания сдавили ей горло.
— Успокойтесь, — сказал я. — Как видите, я не утонул. Как фамилия двойника нашей кинозвезды?
— Не знаю.
— В самом деле?
— Да, месье Бюрма.
— Неужели Карэ во время разговора с вами ни разу не произнес ее фамилии? Или хотя бы имени?
— Нет, ни разу.
— А во время ваших предыдущих встреч? Он что, вас не познакомил?
— Н-н-н... нет. Всякий раз я переходила на противоположную сторону улицы.
— Даже так! И уверены, что сегодня вечером он ни разу не назвал ее по имени?
— Абсолютно уверена.
— Она была его любовницей?
— Думаю, да.
— Вы в этом не уверены?
— Нет, не уверена.
— Благодарю вас.
Я повернулся к лионскому детективу.
— Итак, вам все ясно, господин Лафалез? У вашего сослуживца Поля Карэ имелись какие-то веские основания воспрепятствовать моим розыскам его молодой подопечной, которая к тому же не была его любовницей — он даже не назвал ее по имени, что в пылу разговора выглядело бы вполне естественно, — а знакомой особой, использовавшей его без вашего ведома в своих интересах. Получив информацию от мадемуазель Брель, он звонит мне, пытаясь по мере возможности имитировать ваш голос. Заверяет, что рядом с ним находится некто, готовый сообщить мне сведения о девушке, которую я разыскиваю, назначает встречу в месте, труднодоступном для человека, плохо знающего Лион, и предлагает выслать кого-нибудь навстречу... Для большей надежности, добавляет этот шутник. И нападает на меня на Арочном мосту.
