Э л и. У нашей телефонной «Линии помощи» — четыре провода, принимающих сигналы бедствия. Некоторые советчики, как и я, постоянно зарабатывают в другом месте. Два-три раза в неделю мы бесплатно дежурим на «Линии помощи». Иногда реже — кто как может. В тот день вместе со мной были Линда Хьюз — худая, сутулая, с низким манящим голосом.

Возникает  Л и н д а.

…И испанец Эрнесто Кардьерра, обслуживающий в нашем Центре пуэрториканцев и латиноамериканцев.

Появляется  Э р н е с т о.

Всегда хмурый, задумчивый Эрнесто, самый изобретательный из нас. Это он на вечере в честь пятилетия нашего Центра ошарашил присутствующих электронным монстром, который произносит речь, составленную из наших инструкций. Теперь монстр водворен на тумбу и облегчает работу, пичкая нас данными, полученными Центром. Перед тем как раздался звонок Роберта, электронный инструктор подводил итоги нашей работы за пять лет.

Э л е к т р о н н ы й  и н с т р у к т о р (голос его бесцветен, монотонен). Наш Центр обеспечивает услуги при кризисе в районе с населением пятнадцать миллионов человек. Он расположен в Нью-Йорк-сити, в его работе участвуют более двух тысяч добровольцев, представляющих широкий круг профессий, рас и религий. За пять лет Центром проведено более двухсот тысяч бесед. Наша «Линия помощи» действует круглые сутки, триста шестьдесят пять дней в году. Ежегодно более ста разговоров. Сорок пять процентов звонящих — тридцати лет и моложе, только двадцать четыре процента нашей клиентуры остаются анонимными. Еженедельно четыре психиатра консультируются по делам клиентов, отдельная группа добровольцев делает ежемесячно более трехсот звонков одиноким людям…

Э л и (в трубку). «Контакт».

Коренастая, тяжеловесная фигура  Р о б е р т а  теперь возникает в его комнате, здесь не очень-то уютно, хотя и прибрано. Все же это комната врача, привыкшего к стерильной чистоте.

Р о б е р т (его речь затруднена, он выдавливает из себя слова). Это… «Линия… помощи»?

Э л и. Да.

Р о б е р т. С кем я говорю?

Э л и. Меня зовут Эли. А вас?

Р о б е р т. Роберт. Остальное я предпочел бы оставить при себе.

Э л и. Пожалуйста. Если я могу помочь вам…

Р о б е р т. Вряд ли. (С иронией.) Просто я подумал, вдруг у вашего «горячего» провода припасены особые секреты? Но… этот звонок так, для проформы. Сегодня я решил — все! Хватит. Наконец-то я отыскал свой шпалер.

Э л и. Он заряжен?

Р о б е р т. М-м… Да… Какое это имеет значение?

Э л и. Отнесите его, пожалуйста, в другую комнату.

Р о б е р т. Ну уж это лишнее.

Э л и. На время нашего разговора. Согласитесь, трудно понимать друг друга под дулом пистолета.

Р о б е р т (не сразу). Хорошо… Только вы не вешайте трубку. (Медленно идет в другую комнату.)

Э л и. Опасный клиент. Если он донесет пистолет до другой комнаты — уже полдела сделано. (Листает бумагу.) А первый-то раз на пробном интервьюировании у доктора Борна я опозорилась. Как многие, начинающие, впрочем.

Появляется доктор  Б о р н. Он говорит за воображаемую клиентку.

Б о р н. «Я тяжело избила своего сына, он убежал из дома. Он погибнет. Лучше я умру, только бы ему было хорошо».

Э л и (Борну). Что между вами произошло? Расскажите подробно. Да отвечайте же!

Б о р н. Э… Нет, мисс Вудворт. Меньше вопросов. Ваша ошибка типична. Вы действуете так, будто сидите за чашкой кофе в обычной житейской ситуации. Но к вам обратился человек на грани безумия, или, как мы говорим, в кризисе: один неверный шаг может повлечь трагический исход.

Э л и. Что можно сделать по телефону на таком расстоянии?

Б о р н. Предотвратить действие. Не требуйте откровенности, на нее вы не имеете права. Выслушайте человека с сочувствием, затем осознайте его положение и советуйте. «Вы, наверно, погорячились, и сын это поймет…», «Ведь раньше этого не случалось, сын вернется…» — вот начало. Мятущийся в ночи там, на другом конце провода, должен почувствовать прежде всего вашу заинтересованность, подлинное сострадание. И ни в коем случае — любопытство. Или осуждение.

Э л и. Может быть, в теории эти законы телефонных интервью и верны, но…

Б о р н. «Но», мисс Вудворт?

Э л и. Но… мне кажется, что люди, которые грозят самоубийством, никогда этого не сделают.

Б о р н. Я тоже так полагал, мисс Эли. Однако статистика утверждает обратное. Из десяти человек, грозивших самоубийством или признавшихся в желании покончить с собой, восемь выполняют угрозу. Восемь! Или, если хотите, из десяти самоубийц восемь предупреждали о такой возможности.

Борн исчезает.

Р о б е р т (возвращается к своему телефону). Я отнес его в столовую. Вы меня слушаете?

Э л и. Да, да.

Р о б е р т. Думал, вы испугаетесь, удерете.

Э л и. Я здесь для того, чтобы говорить с вами.

Р о б е р т. Значит, часто и другие тоже звонят… с этим?

Э л и. Вы немного выпили, чтоб успокоиться…

Р о б е р т. Натурально. Но я могу говорить откровенно?

Э л и. Конечно.

Р о б е р т. Хотел объяснить вам кое-что, но немного нервы разболтались. Я твердо уверен, что сделаю… это, но почему-то все время борюсь с собой. Вы понимаете, о чем я?

Э л и. Да, да. У вас что-то произошло и…

Р о б е р т. Нет, не сегодня. Два месяца назад, когда они уехали… Хотя дело не только в них. Понимаете, я не хотел так, разом оборвать все, но вдруг меня потянуло сделать это. И я боялся не совладать с собой… Все это время. Меня тянуло избавиться от этой бессмыслицы по утрам. (После паузы.) И сегодня я решил окончательно.

Э л и. Значит, сейчас вы живете один…

Р о б е р т. Да… да. Уже два месяца. С тех пор как они уехали.

Э л и. Ваша семья?

Р о б е р т. Жена, девочки. Две дочери. Семь и двенадцать. Джуди много раз предупреждала об этом. Но я не придавал значения.

Э л и. Предупреждала, что уедет?

Р о б е р т. Ну да. Когда я, бывало, возвращался поздно. Раньше-то это не так часто случалось. Я помногу сидел дома, до того как мне пришла в голову одна идея.

Э л и. Идея?

Р о б е р т. Да. Но не будем об этом. (После паузы.) Просто я установил, что есть скрытые причины, по которым дети, да и вообще все люди ведут себя так, а не иначе. Что-то вроде общего пускового механизма поведения.

Э л и (с испугом). Вы думаете, есть нечто общее?

Р о б е р т. Да… уверен. Еще не раскрытые наукой физиологические механизмы.

Э л и. А разве поведение не зависит просто от обстоятельств?

Р о б е р т. В том-то и дело, что не всегда. На одни и те же внешние раздражители живые существа в разное время реагируют иногда прямо противоположно. Это зависит от внутреннего состояния… Я, знаете, изучил поведение сотен людей. Но это долгая песня… В той бумаге, которую я отправил, я все обосновал. Но они даже не заинтересовались.

Э л и. Вы послали бумагу, где изложили свою идею…

Р о б е р т. Ну да. В журнале «Сайенс». Ведь если внутри нас рождаются мотивы поведения, то существуют законы, по которым могут быть разгаданы и причины многих необъяснимых поступков, внезапных конфликтов. Всех этих безмотивных преступлений… (Агрессивно.) Но я же сказал, что не надо об этом.

Э л и. Хорошо. Значит, вы возвращались поздно, и жене это не нравилось. Она сердилась.

Р о б е р т. Именно. Меня выводит из себя ее тон. Я ведь ничего плохого не делал. Сидел тут по соседству в баре. С приятелями. Всегда — только с парнями. Учтите! Я пальцем не тронул ни одной девки, что торчат там.