'Не осуждай меня, Прасковья,

Что я к тебе пришел такой:

Хотел я выпить за здоровье,

А должен пить за упокой.

Сойдутся вновь друзья, подружки,

Но не сойтись вовеки нам…'

И пил солдат из медной кружки

Вино с печалью пополам.

Он пил — солдат, слуга народа,

И с болью в сердце говорил:

'Я шел к тебе четыре года,

Я три державы покорил…'

Хмелел солдат, слеза катилась,

Слеза несбывшихся надежд,

И на груди его светилась

Медаль за город Будапешт.

Медаль за город Будапешт.

Тишина была оглушающей, бойцы ошеломленно смотрели на меня, песня проняла всех, у многих на глазах навернулись слезы.

— —Если мы не хотим, чтобы наши бойцы вот так возвращались после победы домой, то должны внушить фашистам, что ни одно их зверство не останется без наказания.

— —Товарищ капитан, а почему четыре года?

— —Потому, что война продлится 3–4 года, не меньше, сами видите, пока мы отступаем. Русские всегда долго запрягают… Пока соберемся, пока назад погоним, вот только если хотим выжить, то должны научиться воевать.

Младший политрук смотрел на меня, как на врага народа, зато капитан окинул задумчивым взглядом. Теперь хоть бойцы стали немного понимать мой приказ относительно пленного немецкого летчика.

Не знаю, может бог или боги благосклонны к нам, но ночью к нам вышли почти три десятка человек из 26-й танковой дивизии, все в той или иной степени могли управлять грузовиками, а семеро оказались механиками-водителями. Добыть еще технику было не сложно, сложно было найти тех, кто смог бы ею управлять. И до утра к нам вышло еще три десятка бойцов, их всех я после короткого опроса приставили к делу.

Утро следующего дня началось с дружеского визита к нашим боевым товарищам справа — танкистам 20-го мехкорпуса, а точнее 26-й танковой дивизии, а еще точнее 51-го танкового полка.

Встретил нас танкист высокого роста, со одной шпалой в каждой петлице. Капитан… на автомате отметил мозг, а сам я с огромным любопытством рассматривал этого человека.

— Что не глянулся?

— Да нет, просто удивился — с таким ростом и комплекцией и в танк…

— Это да… В «двадцать шестой» протискиваюсь с трудом. — И протянув широкую как лопатка пехотинца ладонь, представился: — капитан Якубовский!

Под черепом, рикошетом мелькнуло: «неужели тот самый?». Видно что-то такое отразилось на моем лице, так как прозвучал встревоженным голосом вопрос: — С вами все в порядке?

— Все нормально капитан. А как по батюшке?

— Иван Игнатьевич…

Бляха муха… он… Перед мной стоял будущий Маршал Советского Союза!

— Волков капитан запаса. Можно просто Александр. — И мы пожали друг другу руки. — Я тут вот по какому вопросу… Прослышал, что у тебя Иван опытные танкисты воюют как пехота…

— Есть такое… — он явно не спешил изливать мне душу по этому непростому вопросу.

— Я предлагаю объединить наши усилия и пополниться трофейными танками.

— Согласен. Мы тут после вчерашнего боя, ночью смогли вытащить в тыл пару «троек», из тех что были ближе всего. Но на ход поставили только одну… И то хлеб.

— Ясно. А у меня бронированный эвакуатор есть… — голосом и с интонацией Хазанова, заманчиво произнес я.

— Да ну?

— Точно. Давай так, я вытаскиваю, вместе ставим на ход. Ты даешь экипажи, а боеготовые танки пополам!

— Идет!

Весь день, под огнем, отбивая при этом контратаки немцев, мы таскали с поля боя танки в тыл. К утру следующего дня мы пополнились двумя танковыми ротами. Вроде поделили поровну, но разница была огромная. Я комплектовал свою роту по немецкому образцу — со своим тылом и запасными экипажами, а Якубовский, так как было принято в РККА. Кроме всего прочего, у меня была командирская машина командира 25-го танкового полка, с помощью которой можно было оперативно управлять всеми танками, плюс «чехи», которые были при командире роты в качестве противотанкового резерва.

Ночью пришел приказ на отход, не только нам, но и мехкорпусу. Минск оставляли, правда на три позже, чем в моем времени. Маркони удалось перехватить и расшифровать приказ колюфта, при группе Гудериана, о том, что один из аэродромов на пока еще нашей территории немцы предполагают использовать для базирования двух групп пикировщиков, а именно 1-й и 77-й. Им уже далеко стало летать с польских аэродромов.

Аэродром оборудованный бетонной полосой находился недалеко от нас, в обширном лесном массиве. Разглядывая на карте расположение этого аэродрома, у меня в голове зрел наглый и бесшабашный план, который с большой долей вероятности мог принести большое облегчение нашим войскам.

Уже через полчаса, я на трофейном «кюбеле», в сопровождении пулеметного броневичка ехал к деревне Волма, недалеко от которой был штаб 100-й дивизии, которая уже скоро станет 1-й гвардейской.

На изложение своей идеи мне понадобилось четверть часа, и вот мы уже вместе с генералом Руссияновым и еще одним бронеавтомобилем следуем в штаб 2-го стрелкового корпуса. Результат обсуждения моего плана — ошеломил. Комкор своей властью придал почти полнокровный батальон десантников из 214-й бригады. Хотел больше, но удалось убедить что этого количества вполне достаточно. Зато этот батальон был полностью обеспечен транспортом, и еще удалось немного прибарахлиться разным саперным имуществом. Перед тем, как приступить к осуществлению плана, я принял решение сделать всей технике, и нашей, и десантников внеплановое ТО.

В путь мы тронулись довольно рано, рассиживаться нам было не с руки. Уже перед самой МТС на нас попробовала совершить налет четверка мессеров, но встреченные дружным огнем всех наших зенитных средств, поспешили подобру-поздорову унести ноги. К сожалению никого сбить не получилось, но один из мессеров все же нарвался на очередь из ДШК и дымя полетел назад.

МТС оказалась свободной, ни наших, ни пока немцев на ней не оказалось. Рассредоточив машины с зенитками и пулеметами по округе и выставив дозоры на всех дорогах и тропах, мы начали проводить ТО всей технике. Пока была такая возможность, то следовало основательно все проверить и отремонтировать все неисправности. На нашем единственном Т-28, наконец-то починили электропривод и теперь не надо было вручную крутить маховики поворота его башни, кроме того на МТС нашелся запас подходящих труб и мы поменяли бревна на ЗИСах с 37 миллиметровыми зенитками, на стальные трубы. Ремонт и обслуживание заняли весь день и прихватили еще полночи, так как на все танки, включая трофейные надо было установить нормальные воздушные фильтры для повышения ресурса их двигателей. Мотоциклетные группы в это время без дела не простаивали, они рыскали по округе в поисках разных вкусняшек, одной из которых оказался наш уже оставленный аэродром. Многое на нем было брошено, годных самолетов типа У-2 там не оказалось, но зато было достаточно авиабензина, на котором могли ездить машины и которое подходило для трофейной техники. На поле под простым навесом стояли бочки с бензином, всего около восьми тонн. Я этому обрадовался, хотя мой хомяк кричал, что бензина было маловато. Вот вы скажите, как это так, восемь тонн и мало, так все в этой жизни относительно. Например, для полной заправки БТ-7 нужно семьсот девяносто литров бензина, так что эти восемь тонн, которых для одного-двух, ну максимум трех танков много, уже для почти трех десятков трофеев всего лишь половина заправки. Вот и вышло, что все восемь тонн ушли на дозаправку моих танков. Бочки мы тоже оприходовали…

С уже разбитых самолетов сняли турельные варианты ШКАСов, а также ШВАКи, и пулеметы и пушки, а к ним еще прихватили целый грузовик-трехтонку патронов. Так как они очень прожорливые, особенно ШКАСы, но он хотя бы обычным патроном от трехлинейки заряжается, хотя после этого его и клинит постоянно. Так мне объяснили. Вот спрашивается нафига козе баян? Эти газонокосилки со скорострельностью в 1800 выстрелов в минуту жрали патроны со страшной силой и что самое главное, специальные авиационные патроны, а от обычных винтовочных его заразу такую клинило. Да эти полтора десятка пулеметов расстреляют целый грузовик патронов за короткий бой и где их брать потом? Или тут на каждом шагу будут стоять рояли в кустах в виде складов и аэродромов? Короче я велел старшине оставить пару пулеметов, а остальные притопить в болоте, мне лишние полтора центнера мертвого груза совершенно ни к чему. Еще одним приятным сюрпризом оказались две 37-миллиметровые зенитки, совершенно исправные, вот это действительно ценная в моем положении вещь. Без сильной и мобильной ПВО, раздолбают нас фрицы с воздуха и ни какая лобовая броня не спасет. Кстати все не турельные авиапулеметы и пушки я тоже приказал выбросить, возни с ними выше крыши, а толку мало. Но с этим был категорически не согласен товарищ Тихонов.