Для меня было дико, как по открытому каналу связи, даже без использования кодовых таблиц, командарм лично записывает карандашом совсекретнй приказ! Бл#ть!!! С этим надо что-то делать! Прибудим назад, сразу напрягу нашего Маркони!

Филатов отвел немного от уха телефонную трубку и довольно запальчиво заявил, что реальная оперативная ситуация абсолютно исключает возможность выполнения такой задачи. Дежуривший по штабу генерал резко оборвал его, сказав, что это указание подписано генерал-лейтенантом Маландиным лично и обсуждению не подлежит.

— Пригласите к телефону Германа Капитоновича, — нисколько не обескураженный резкостью оперативного дежурного, отозвался Филатов. Однако оказалось, что Маландин находится на заседании Военного совета фронта и освободится лишь через час-полтора.

Тоном, тоже не терпящим возражения, Александр Васильевич потребовал, чтобы оперативный записал и доложил Маландину, как только он освободится, просьбу немедленно связаться со штабом 13-й армии.

Ожидая звонок из штаба фронта, мы продолжили наш разовор.

— Да… Так вот, у меня сложилось такое же мнение. Поэтому полковник, вам придется принять на себя командование всеми частями и подразделениями в районе Борисова.

— Товарищ генерал, на свое место я вам предлагаю командира первого танкового батальона капитана Якубовского.

— Не понял, как это понимать?

— Я командовал бригадой временно, пока мы не выйдем к своим. У меня есть более важное задание, доставить секретную технику на полигон бронетанкового управления в Кубинку.

— А что за техника?

— На словах это не то…

— Уговорил, приеду под Борисов через день-два, покажешь! А сейчас подожди, тебе выписку из приказа вручат о подтверждении твоих полномочий.

Выйдя наружу, недалео от мельницы нашел Нечаева.

— Ну как?

— Перед тобой полковник Волков и командир борисовского оборонительного участка…

— Ну что-то такое я и предпологал… А за меня разговор был?

— Пока нет, но еще как говорится — не вечер…

Долгими нам показались последующие полтора часа. Наконец из штаба вышел подполковник и пригласил к командующему. Ситуация повторилась почти точь в точь. Не успел Филатов протянуть мне приказ, как прозвучал зумер одного из полевых телефонов.

Из трубки послышался как я понял ситуацию, голос генерала Маландина. Сразу же выяснилось, что фронтовое командование полностью обновлено, как и в моем времени: Павлова сменил генерал-лейтенант Еременко, срочно прибывший с Дальнего Востока, а Климовских — он, Герман Капитонович. Далее новый начальник штаба фронта, заслушав лаконичный, но исчерпывающий доклад командарма, пояснил:

— Я вынужден был подписать бумагу, текст которой вам передан, по настоянию товарища Ворошилова. Она была составлена еще до нашего с генералом Еременко прибытия. В настоящий момент Климент Ефремович более не настаивает на выполнении этого, данного ранее распоряжения. Затем генерал Маландин разъяснил, что, по имеющимся надежным донесениям, войска Гудериана приближаются к городам Борисов и Березино.

— Не исключено, — продолжал новый начальник штаба фронта, — что, если мы не примем чрезвычайных мер, эти важные в оперативном отношении пункты будут захвачены врагом с ходу и он легко преодолеет Березину. Кое-что нами уже сделано. Я с новым командующим посоветовался, и ставлю вас в известность, что завтра в 4.00, — сказал он, — 1-я Московская мотострелковая дивизия полковника Крейзера получит приказ к 12.00 выдвинуться из-под Орши к Борисову. Есть там и другие небольшие силы. Выходят туда и разрозненные части из окружения. Действия всей этой группировки приказываю координировать вам лично!

— Ранее, — добавил командующий фронтом, — дивизия Крейзера была подчинена 20-й армии, но теперь она оторвалась от нее на 50 километров, и потому я переподчиняю ее вам. Район города Березино надлежит прикрыть находящимся там 4-м воздушно-десантным корпусом, а также остатками 100-й и 161-й дивизий 2-го стрелкового корпуса, да и «окруженцы» наверняка накапливаются у переправ через Березину. Намечайте по карте, где расположите КП армии и корпусов.

Тут же было утверждено наше предложение расположить полевое управление армии на старом месте. Петр Михайлович Филатов доложил командующему, что Березино находится в полосе действий 4-й армии. На это Еременко ответил, что 4-я армия небоеспособна и ее управление будет выведено в резерв…

Тут мне пришла в голову одна мысль. Взяв в руки карандаш, я написал на листе блокнота: «Кому будет подчиняться 'Пролетарка»?

Бросив на меня пронзительный взгляд, Филатов указательным пальцем свободной руки потер свой висок. Через несколько секунд он указал карандашем на меня. Я тут же выхватил из его пальцев «Тактику» и слегка надрывая бумагу написал: «Нужны пока только разведподразделения — разведбат, полковые разведчики и артразведка!».

—Товарищ «Первый», есть предложение, сегодня не поднимать всю дивизию, а скрытно выдвинуть все ее разведподразделения. На месте их встретят.

—…

—Понял. Все будет готово.

Положив трубку, генерал Филатов очень как-то оценивающе посмотрел на меня.

— Потянишь ли? Еще суток не прошло, как ты капитан стал полковником… Я Крейзера знаю лично. Очень толковый командир. Сам понимаешь командиром на «придворную» дивизию абы кого не назначат.

— Какие твои действия будут первыми Волков?

— Сделаю следующее: в полосе ответственности от Веселово на севере от Борисова до Заберье, которое находися в месте слияния рек Бобр и Березина на юг от Борисова, на западный берег будет мной переброшены так называемые «заградительные» группы. Их единственная цель как можно дольше задержать выдвижение частей противника к указанному мне рубежу. У каждой группы в обязательном порядке по две радиостанции. Таким образом я буду точно знать, по какой дороге и какими силами продвигается противник. За то время, которое выиграют эти группы, по самой реке будут оборудованы позиции. А самое главное будут выявлены все места удобные для переправы, и подотовлены противотанковые засады.

— Толково. Что то вроде подвижной, так сказать маневренной обороны?

— Да.

— Полковник Крейзер, тоже сторонник такой тактики. Надеюсь вы на этом споетесь. Еще какие вопросы?

— Подрыв мостов…

— Полностью твоя обязанность… и ответственность. В штабе фронта, при старом командовании было мнение по возможности сохранять мосты.

— Понятно.

— Еще… Вчера нашему штабу удалось установить связь с нашей правофланговой 50-й стрелковой дивизией. Раньше она оборонялась севернее Минска. Ввиду отсутствия других войск этой дивизии приходиться прикрывать широкий фронт, включая Логойский тракт, который ведет через Лепель на Витебск. Командир 50-й дивизии принял под свое начало отброшенные к Логойску некоторые части 64-й стрелковой дивизии, а именно 288-й стрелковый полк, и остатки 30-го полка. А также 331-й полк 100-й стрелковой дивизии, которорй был ранее окружен в районе Острошицкого Городка.

— Было дело. Генерал Руссиянов тогда не смог деблокировать этот полк. Думали что все… сгинул.

— Нет… Потрепали ео сильно, но командир смог вывести к своим. Сеодня из этой дивизии сообщили, что части немецкого 39-го мотокорпуса оттеснили их и заняли Плещеницы.

Мы уткнулись в карты. Ситуация на северном фланге была следующая: Заняв Плещеницы и Логойск, противник наверняка по двум сходящимся дорогам в Зембена нанесет удар. А от Зембена до Веселово совсем нечего — только по дамбе перемахнуть и уже на восточном берегу Березины.

— Ситуация мне понятна. Можно идти?

— Давай… не подведи.

Трофейный «Шторьх» с огромным трудом смог оторваться от ровной поляны, которую использовали для взлетной полосы при штарме. Перегруженный сверх нормы, установленной заводом-изготовителем для этого изделия немецкого авиапрома, он все поднял в воздух кроме Волкова и Нечаева трех военюристов. Их направили для укомплектования военного трибунала бригады. Большинство пассажиров прильнули к стеклом кабины, с интересом наблюдая как удаляется земля.