Меня наняли, чтобы защищать ее, а не влюбляться в нее.

Но она стала моей в тот момент, когда я впервые увидел ее. Даже спустя семь лет она все еще была моей. Особенно когда она вышла замуж за другого.

Она разбила мне сердце много лет назад, и то, что она снова оказалась в моих объятиях, медленно скрепляло его, кусочек за кусочком.

И, черт возьми, я захотел большего.

Больше этого. Больше нас. Больше ее.

Я едва мог дышать, когда, наконец, увидел ее во всей красе. Я пробежался взглядом по ее телу, планируя насладиться ею. Эта гладкая загорелая кожа. Эти полные груди, темные соски, так и жаждущие, чтобы их пососали. Эти изгибы и эта пухлая, голая киска, умоляющая полакомиться ею.

Она была чертовски красива. И, блядь, этот запах.

Он был опьяняющим. Она была опьяняющей. Я едва держался на ногах.

Одна только мысль о том, чтобы погрузиться в ее капающую киску, заставляла мой член дергаться, а яйца сжиматься еще сильнее.

Я медленно поднялся на ноги, мои руки ласкали ее покрасневшую кожу, разглаживая ее. Я обхватил рукой ее мягкий живот, а свободной рукой провел вверх по позвоночнику, пока мои пальцы не запутались в ее вьющихся прядях, сжимая в кулак ее волосы.

Усиливая хватку, я потянул ее за пряди, ее спина выгнулась, когда я поднял ее, мой передняя часть оказалась вплотную прижата к ее спине. Мой член упирался в шов молнии, отчаянно ожидая освобождения, когда он погрузится в нее.

Я положил подбородок в изгиб ее шеи и заставил ее прислониться к моему плечу.

— Te ves tan jodidamente hermosa cuando me suplicas (пер. Ты выглядишь так чертовски красиво, когда умоляешь меня), — сказал я, опуская руку на ее живот, мой безымянный палец скользил по складке ее киски, погружаясь внутрь совсем немного, снова дразня ее дырочку.

— Пожалуйста, Тео, позволь мне кончить, — захныкала она, прижимаясь к моему пальцу, и три нарисованные татуированные точки исчезали между ее дрожащих ног.

Совсем скоро я найду способ пометить ее.

Я ввел кончик пальца в нее на секунду, прежде чем вынуть его. Ее руки поднялись за спиной, ее пальцы вцепились в мои бедра, агрессивно прижимая меня к себе.

— Тео, я клянусь тебе, если ты не…

Я не мог больше ждать. Мне нужно было быть внутри нее.

Тело пульсировало от голода, я ослабил хватку на ее волосах, чтобы перевернуть ее, оборвав ее предупреждение. Мои руки скользнули по задней поверхности ее бедер, чтобы подхватить ее, и ее ноги инстинктивно обхватили мою талию.

Подняв ее на кровать, я уложил ее, желая исследовать ее. Мои пальцы впились в ее бедра, раздвигая их как можно шире, чтобы я мог смотреть на нее.

Мои глаза не знали, куда смотреть в первую очередь. Мой взгляд путешествовал вниз, прослеживая форму ее тела. Слабый шрам на ее левом боку подтвердил, что она моя София. Мои руки скользнули по ее талии, и я наслаждался тем, как хорошо она ощущается под моими ладонями.

— Черт, ты совершенна. Посмотри, как твоя блестящая киска плачет по мне.

Мой член так сильно упирался в шов брюк, что я был на грани срыва.

Ее дыхание участилось, и она заерзала под моим пристальным взглядом.

— Доверяешь мне? — спросил я ее.

— Да.

Ее немедленный ответ был разрядом электричества прямо в мое сердце, заставляя его биться сильнее, расцветая под моей грудной клеткой.

Я поцеловал ее в губы, прежде чем подтянуться за ремнем, который я бросил на кровать ранее.

— Руки, — приказал я, и она подчинилась, подняв их ко мне.

Я поднес ее руки к своим губам, нежно поцеловал ее раненую руку и проследил, чтобы бинт был надежно закреплен. Я снова поднял на нее взгляд и подождал немного, на случай, если она передумает. Затем я начал обматывать кожу вокруг ее запястий.

Я приготовился к тому, что она остановит меня, но она не этого не сделала. Она просто продолжала смотреть на меня, пристально изучая мои движения, наблюдая, как я туго затягиваю ремень.

Закрепив ее, я сделал шаг назад и стянул через голову рубашку, которая была на мне, а затем отбросил ее в сторону. Ее взгляд задержался на моем теле, пока я снимал брюки, а затем и боксеры.

Ее глаза расширились, когда мой член оказался на свободе, и ее пронзительный взгляд задержался на нем. Ее рот приоткрылся, язык прошёлся по губам, и мое воображение отвлекло меня, представив, как хорошо они будут выглядеть, обернутые вокруг моего члена.

— Мои глаза выше, София.

Она собиралась броситьв мой адрес язвительный комментарий, когда я подошел к ней, ее дыхание учащалось с каждым шагом.

Забравшись на кровать, я сел на нее сверху, расположившись на ней, мои бедра обхватывали ее бедра с обеих сторон. Я завел ее связанные руки за голову и прильнул губами к ее уху. Взяв мочку в рот, я пососал ее.

— Держи их там, — прошептал я ей на ухо, прежде чем отстраниться. Она слегка поморщилась, когда грубая кожа впилась в ее кожу.

Она вскинула бровь.

— Теперь ты трахнешь меня?

Я усмехнулся и откинулся на пятки.

— Терпение, София.

— О, да пошел ты, Тео. — Она фыркнула и заерзала подо мной.

— Лежи спокойно, София. Я трахну тебя совсем скоро.

Я провел пальцами по мягким синякам, которые мои зубы оставили ранее на ее груди, — свидетельствующим о том, кому она теперь принадлежала.

— Смотри, как легко твоя кожа принимает мои следы. Ты принадлежишь мне, София. И я собираюсь вернуть то, что принадлежит мне.

Я потянул за ее соски, крутя их между большим и указательным пальцами. Она откинула голову назад, втягивая воздух и пытаясь высвободиться из моей хватки.

— Ты понимаешь?

Прикусив губу, она кивнула. Уголок моих губ изогнулся, когда я сильнее сжал ее соски, мой член уперся в ее живот.

— Тебе нравится, когда я играю с тобой грубо, mi alma?

Я провел руками по ее бокам и лег на живот, расположившись так, что мое лицо оказалось прямо между ее бедер.

— Да, Тео, просто, перестань мучить меня, пожа-а-луйста… — прошипела она, когда я провел носом по внутренней стороне ее бедра.

Я смотрел на нее, пока мое дыхание скользило по ее клитору. Ее глаза закрылись, и она застонала, когда я провел кончиком языка по ее складке. Она попыталась вывернуться, сомкнув ноги над моей головой, но я заставил ее раздвинуть их шире.

Я закинул ее ноги себе на плечи, приподнял ее попку и наклонился. Немного подразнив ее дырочку отверстие, я провел я языком дорожку вверх, прежде чем проникнуть языком в ее вход.

Я сжал внутреннюю поверхность ее бедер, продолжая атаку, и она билась ногами о мое лицо, прижимая их так плотно к моей голове, что практически душила меня. Но я не собирался жаловаться. Умереть, поедая ее, было бы милосердием.

— Вот так, mi alma, оседлай мой рот. Я хочу, чтобы ты облила мое лицо, чтобы все знали, что мое место — между твоих ног.

Я опустил ее бедра и одной рукой прижал ее к матрасу, обхватив губами ее клитор и введя в нее пальцы свободной руки.

Она извивалась подо мной, прижимаясь бедрами к моему лицу, ее киска была моим единственным источником питания, пока мой язык ласкал ее.

— Ты слышишь это, mi alma? — сказал я, приподнимаясь, чтобы вздохнуть и вводя два пальца.

Мои пальцы, поглощаемые ее киской, были единственным звуком в комнате. Я снова погрузился в нее, как мужчина, изголодавшийся по последней еде и жаждущий ее вкуса.

Я просунул пальцы внутрь нее, покусывая ее набухший клитор. Ее спина выгнулась дугой, а ее пятки уперлись в мои лопатки.

— Я кончаю. О Боже, Тео, я кончаю…

— Вот так, София. Дай мне это.

Я удвоил свои усилия, пока не почувствовал, как она с криком кончает мне в горло, сильнее прижимая свою киску в мой рот, пульсируя вокруг моих пальцев.

Я мурлыкал напротив ее киски, ее вкус наполнял мои вкусовые рецепторы, они были поглощены ее сладостью. Мои пальцы и язык продолжали двигаться, пока я не почувствовал, как она прижалась к моему лицу.