Перед тем как покинуть эту квартиру, когда Виктор сделал мне предложение и попросил переехать, я дала владельцу щедрый аванс, чтобы он не трогал квартиру. Получив деньги, он ушел, не проронив ни слова.

Мои ботинки скрипели по полу, когда я заходила в каждую комнату с пистолетом в руке, чтобы убедиться, что там пусто. Когда все комнаты были очищены, я подошла к единственному месту, которое действительно успокаивало мой бушующий гнев.

Вот тут-то все и началось. Где я провела бесчисленные часы, собирая информацию о Викторе Моралесе, и нашла команду, которая поможет выполнить план.

Я села за свой стол, положила рядом пистолет и включила мониторы. Знакомое гудение разлилось теплом по моим конечностям, когда я стянула с себя влажную толстовку, и она с гулким стуком опустилась на спинку пластикового стула.

Я вздохнула с облегчением. Компьютеры были единственной постоянной частью в моей жизни. Я всегда чувствовала себя спокойнее в окружении их мягкого гула, чем где-либо еще. Они переносили меня в другое измерение, где проблем не существовало. Они никогда не разочаровывали, и я всегда могла рассчитывать на правду.

После того, как я покинула защиту Бюро, я чувствовала, что могу выжить только с помощью множества алгоритмов. Тео научил меня основам, и я нашла утешение в щелчках клавиатуры, но после отъезда у меня не было другого способа научиться.

Так, через месяц после того, как я попыталась выжить самостоятельно, я пробралась вечером на занятия по компьютерному программированию. Когда мой профессор обнаружила, что у меня нет материалов, необходимых для выполнения заданий, она одолжила мне подержанный ноутбук на семестр, и с тех пор он стал моим самым верным спутником.

За несколько коротких недель и бесчисленное количество бессонных ночей из-за кошмаров, я открыла банковский счет и защитила его, обойдя брандмауэр банка и создав свой собственный уникальный брандмауэр в их системе, чтобы его нельзя было отследить.

Затем я начала переводить небольшие суммы с различных счетов богатых людей, которые не заметили бы пропажи нескольких сотен со своих счетов.

После этого оставалось только создать псевдоним, выстроив для себя вторую линию защиты на случай, если мое кодирование будет отслежено. Подготовившись несколько лет, я начала то, что в итоге стало семью годами терпеливого ожидания подходящего момента.

Мои глаза мелькнули к фотографии моих родителей, заполнившие мой рабочий стол, ностальгия охватила меня, как приливная волна, заставив мое сердце сжаться. Я отбросила эту мысль, позволив своим пальцам пробежаться по клавишам для доступа к зашифрованному серверу, и начала набирать текст.

Немезида: Планы изменились.

TEO

После знакомства с Джексоном и тем немногим, что осталось от его команды, после увольнения Моралеса в связи с тем, что произошло на прошлой неделе, я направился домой, захватив по дороге еду у одного из уличных торговцев.

Я заглушил двигатель, взял пакеты с едой с пассажирского сиденья, положив телефон в карман, и вышел из машины.

С каждым шагом, который я делал, приближаясь к своей квартире, воспоминания о ней не давали мне покоя. Напоминание о том, что я вхожу в пустой дом, а не в тот, где была она.

Горький смех пронзил мое горло. Можно подумать, что после стольких лет я забыл ее, но все, что меня окружало, было лишь постоянным напоминанием о том, чего у меня больше нет.

Сегодняшняя встреча с Оливией Моралес добавилась в этот длинный список, ее неожиданное появление в моей жизни внесло серьезные коррективы в мой распорядок дня.

О чем я вообще думал, когда соглашался? Особенно теперь, когда я увидел, как выглядит моя новая клиентка.

Когда я с неохотой принял предложение Ноя, я не знал, что мне придется смотреть на человека, который будет постоянно напоминать мне о том, что я потерял.

El destino era un puta perra. (пер. Судьба была чертовой сукой)

В конце концов, я затащил себя в дом, ослабил галстук, ненависть к себе разгоралась в моей груди. Покончив с проверкой, я отрезал небольшой кусочек батата и зачерпнул им немного заалука, прежде чем отправить его в рот, чтобы насытить свой урчащий желудок, остальное оставила на прилавке, планируя вернуться к нему позже.

Пройдя мимо гостиной, я направился к боковой парящей лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз. На верхней площадке лестницы было несколько дверей, и я направился к той, что была в самом конце, проскользнув в свою спальню.

Я снял одежду и бросил ее на кровать, затем прошел дальше в ванную комнату и включил душ.

Зайдя в кабинку, отделанную серым кафелем, я позволил ледяной воде из крана окатить мою кожу, но ничто не смогло заглушить горечь, бушевавшую внутри меня.

Опираясь одной рукой на стену рядом с ручкой, я уперлась лбом в холодный кафель, капли воды стекали по носу, затуманивая зрение.

Внезапно большие шоколадно-карие глаза и темные кудри, обрамляющие ее лицо, сменили затуманенный образ, в то время как невидимые завитки кокоса и теплого меда заполнили душевую кабину. Ощущение ее нежной кожи покалывало кончики моих пальцев, заставляя меня испытывать жгучее желание прикоснуться к ней снова.

Несмотря на все эти годы, София так глубоко засела в моем сознании, что я все еще чувствовал ее запах. Все еще чувствую ее. Воспоминания о ее теле под моим, ногтях, впивающихся в спину, отголосках моего имени, срывающихся с ее губ в придыхательном стоне.

Моя потребность в ней пульсировала сильнее, заставляя мой член дергаться при воспоминании о том, как хорошо было ощущать ее в своих объятиях, даже если это было всего на одну ночь.

Застонав, я тряхнул головой, чтобы отогнать видения о ней, надавил на свой твердый член, пытаясь умерить свое возбуждение при мысли о ней, но новые образы нахлынули на меня.

Бормоча проклятия под нос, я сдался, сжимая в кулаке свой разъяренный набухший член, с кончика которого уже капала сперма. Я уперся своим весом в стену, зажмурил глаза, позволяя своим мыслям дрейфовать, пока я медленно дрочил.

Вспышки мягких губ, приоткрытых для меня, кончик ее языка, облизывающий в мою отверстие, дразнящий и пробующий на вкус, прежде чем обхватить мою головку и пососать.

Ох. Блядь.

Любая унция самообладания, которая у меня была, мгновенно испарилась. Мои пальцы сжались на холодной плитке, когда я набрал скорость, двигаясь быстрее, жестче, дергая, в то время как я представлял, как моя длина входит в нее. Мои движения были грубыми, сердитыми, почти обиженными на то, что я все еще так сильно хотел ее, заставляя себя двигаться быстрее к освобождению.

Я потерялся в фантазиях о том, что она все еще моя.

Тепло разлилось по моему позвоночнику, накапливаясь у основания, и моя кровь взлетела вверх, устремившись в мои уши, заглушая звук холодной воды, окатывающей мою спину.

Я кончил в кулак с незаконным, глубоким стоном, звук вибрировал в моей груди, отскакивая от стен. Мои глаза распахнулись, и мое тело обмякло от напряжения, ожидая, когда мое бешено колотящееся сердце вернется к своему нормальному ритму.

Все, что осталось, когда я спустился с небес, — это насмехающийся надо мной след моего освобождения.

Когда я наконец вышел из ванной с полотенцем, обернутым вокруг талии, я подошел к шкафу и вытерся. Я переоделся в тренировочные штаны и взял очки, прежде чем вернуться на кухню.

Я взял содовую и отнес остатки еды со стойки в гостиную, где меня ждали документы о моем новом задании.

Мои волосы были еще влажными, когда я сел на диван, чтобы просмотреть разложенные передо мной файлы. Я изучил фотографии, которые Ной дал мне на прошлой неделе, а также кое-какую информацию, которую я собрал самостоятельно.