— Да как же. Что касается твоего предложения…
А что думать? Она или работает с ведьмами, что наверняка, и хочет ввязать меня в войну, чтоб потом её подружки устроили мне удар в спину. Или же действительно решает собственные проблемы с бандами. На её месте я бы поступил так же. Стал союзником более сильного игрока, избавившись от слишком агрессивных и тянущих на дно идиотов, которые не могут утихомириться. Причём так же, с сохранением самостоятельности, при этом на людях строя из себя подчинённого и может немного отстёгивая процент.
Да чего лицемерить, я именно так и делаю — стал союзником полиции, отстёгивая им процент, хотя остался свободным. Мог идти против них, но государство всегда выигрывает, таково правило. Хочешь победить государство — стань государством.
Вообще, если быть честным, у меня были кое-какие интересы на территории банд. Это помимо их территорий и места сбыта. Я говорю про фабрики по производству дезоморфина, известного как «крокодил».
Я говорил Лань Янмэй, что разберусь с этими фабриками, а полиции говорил, что буду подкидывать им некоторые места, которые они смогут взять и показать себя героями и борцами с преступностью. Двух зайцев одним ударом. А ещё они были нашими конкурентами, что немаловажно — пусть и смертельно опасный, но слишком дешёвый наркотик пользовался популярностью, что мешало мне. Плюс они нас кусают, причём довольно раздражающе, как комары, что мне не нравится. Они явно мешаются.
Причины избавиться от них у меня есть, и я задумывался над этим, но стоит ли связываться с Бабочками?
Если они хотят решить проблему чужими руками — окей, пусть, главное, чтоб не мешались тогда, а потом не лезли к нам. Но если это план подставить нас перед Брюсселью и взять в кольцо?
— Давай определимся с ведьмами, Ишкуина. Я не знаю их и ни капли не доверяю. Что касается тебя, ты с ними явно в хороших отношениях.
— Они говорили, почему у них зуб на Брюсселя? — хмыкнула Ишкуина. — Эти пиздолизки наверняка ничего тебе не сказали, верно? Хочешь знать правду?
— Давай, — согласился я. Мне было интересно послушать, почему вдруг они решили разобраться с наркобароном.
— У них был контракт — разрушить картель или поставить человека Брюссели.
— И кем он был?
— Да не ебёт меня это. Мои любимые девочки сделали, на что договаривались — разрушили картель. Они выполнили контракт перед Брюсселью по всем правилам. Но… — она красноречиво замолчала, предлагая мне самому продолжить.
— Я образовал новый на его руинах.
— Да. Технически, вся верхушка уничтожена, остались только бойцы — картель, как таковой, был уничтожен. Да только злой Брюсселечка не успел захватить территорию и встретил сопротивление с твоей стороны. И он решил, что картель не уничтожен, да только контракт уже выполнен. Не их вина, что он не успел. И Брююсселька с маленькой сарделькой начал давить на них, что они до сих пор должны ему.
— Почему они не убьют его сами?
— Почему иногда люди делают что-то чужими руками, хотя могут сами? Например, просят подрочить?
— Не хотят пачкаться.
— И они не хотят. Но главная причина в том, что напади они на него, и Брюсселька может уничтожить то, на что они договаривались. Просто чтоб оно не досталось им.
— А если нападу я, он не станет этого делать, так?
— Да, ведь он будет надеяться, что ведьмы ещё сдержаны контрактом. Поэтому Нинг так хочет, чтоб ты сделал это, и сделал очень быстро.
— Но он может всё равно уничтожить то, на что договаривался с ведьмами.
— Это если они на него нападут. А в твоём случае все будут или слишком заняты тобой и даже не вспомнят про ведьм, или, если сделаешь быстро, делёжкой картеля.
— Но если Нинг сделает это быстро, они так же будут заняты делёжкой картеля, — заметил я.
— Да, но они будут знать, кто над ними навис, и продолжат держать их за горло тем, что хотят получить ведьмы.
— И что же они хотят получить?
— Спросишь это у Нинг, если согласишься. Ведь у союзников не должно быть секретов друг от друга, кроме самых личных, верно, мой колокольчик? Откроемся друг другу, узнаем поближе, окунёмся в познание самых глубоких секретов. Тётя Ишкуина покажет тебе, что такое настоящая женщина. Та, которую ты не встретишь: любящая, страстная, горячая и живая…
— Остановимся на союзе, — остановил я её бурную фантазию, так как Ишкуина уже дышала тяжело.
— Давай ебаться!
— Нет.
— Ты не понимаешь, что такое секс, мальчишка! — неожиданно вскрикнула она, даже встав со стула и уперевшись в стол руками. — Ты не знаешь, что такое похоть, разврат и страсть! Не знаешь, что такое наслаждение! Сидишь тут, хуеносец, страдаешь хуйнёй, заражаешь всех своей девственностью! Думаешь, если ты такой чистый, то я тебя не выебу?! Думаешь, что я тебя не трахну, говнюк?! Я тебя трахну, я тебя… тебя… я… тебя…
Она дышала так тяжело, что, казалось, у неё сорвало крышу. Но на этом Ишкуина не остановилась.
— Буду у тебя первой, колокольчик, — и сейчас она мне угрожала. Тихо, зло, с какой-то ненавистью. — Я первой буду у тебя, запачкаю твою чистоту, оскверню всё, что только можно, измажу в разврате и пошлости, тупой ублюдок. Любая шалава, что рискнёт пойти на твой хуй, станет частью нашей прекрасной семьи, я тебе гарантирую это. Я лично оскверню её.
Сказать, что я немного охренел от такой вспышки ярости — это не сказать ничего. От неё, помимо прочего, буквально волнами шёл аромат, словно Ишкуина немного поехала крышей.
Она смотрела на меня мутным взглядом, в котором не было и искры сознания. Лишь желания, голые и голодные, неконтролируемые, дикие. Она смотрела на меня долгую минуту, будто решая, напасть или же не стоит. Но в конце концов здравый смысл взял вверх над инстинктами, и Ишкуина, сделав глубокий вдох, села обратно за стол.
— Что ж, дали немного волю эмоциям, и хватит, — улыбнулась она. — А я смотрю, у кого-то яички-то сжались от страха.
— Что насчёт целей Нинг? Что ей нужно от Брюсселя?
— Сам спросишь, если согласишься, — отрезала она. — Но у неё серьёзная обида на него, а ведьмы не прощают. Теперь её волнует только месть, да такая, чтоб не подумали на неё. И она готова помогать любому, кто согласится.
Нинг… Значит, это действительно была правда, они действительно просто использовали меня, настропалив против картеля, чтоб я начал разрушать его изнутри. У меня были некоторые далёкие домыслы, что меня просто забросили как гнилое зерно, чтоб я попортил весь остальной посев. Тактика саморазрушения. Что же, это оказалось правдой. Возможно, и другие проблемы тоже были созданы ими, чтоб расшатать равновесие и заставить картель самого себя разрушить.
По идее, я должен был чувствовать ненависть или что-то такое, но по-настоящему мне было плевать. Это бизнес, они меня использовали, чтоб достичь своих целей. Я с их подачи обрёл свои цели и использовал этот пинок для самого себя. А сейчас они хотят с моей помощью разобраться уже с другой проблемой.
— Так значит, и этот план с бандами тоже на их совести? Сначала банды, потом Брюссель? Заставить нас схлестнуться с ним?
— Нет уж, мой мальчик. Мне всё равно на их планы. Я решаю свои проблемы, и только. Тебе не понравилось моё знакомство с ведьмами, и ты боялся подставы. Боялся, что они работают на Брюссельку. Я тебе сказала, почему это очень и очень навряд ли, а остальное мне до лампочки. Что они хотят и как желают использовать тебя или меня. Главное — мои мокрощёлки и пигалицы, остальных в пизду.
В принципе, если всё так, как сказала Ишкина, то и ведьмы мне на руку. Иметь тех, кто точит зуб на Брюсселя, дорогого стоит. В любом случае, я был уверен, что рано или поздно мы с ним схлестнёмся, и я очень надеялся, что это будет не скоро, так как мы ещё не набрали достаточно сил.
Но с ведьмами, которые могут заманить его в ловушку, мы можем устранить Брюсселя даже раньше, чем наберём силы. Убрать верхушку, заставить схлестнуться за власть его людей и потом помочь полиции переловить всех. Ведь это победа для всех — полиция разрушит один из сильнейших картелей восточного побережья Евразии, у всех на глазах сажая главарей, а я беру под контроль Верхний город.
