Чем отличалась наркоторговля от любого другого бизнеса?

По правде говоря, ничем. Я бы сравнил его с торговлей свежей выпечкой или какими-нибудь телевизорами. Всё практически то же самое, начиная от того, как ты получаешь товар, и заканчивая его распространением. Отличие лишь в том, что за телевизоры тебя не посадят, если только ты их не украл.

Звонишь, договариваешься о встрече с производителем или его посредником, обсуждаешь детали, заказываешь. Вскоре к тебе уже приезжает товар. Забираешь, платишь тому или иному на руку, чтоб тебя не трогали, фасуешь, разбавляешь, чтоб увеличить прибыль, начинаешь сбывать. Сам или через посредников — разницы нет, смысл всё тот же. Чаще всего по необходимости ты ещё и рекламируешь его. Граффити на стене или заманчивые предложения с мёртвых аккаунтов в интернатах или мессенджерах. Тебе звонят, заказывают, ты находишь лоха, который будет рисковать, и отправляешь оставлять товар. Полиция, не полиция — ты его не знаешь, а он не знает тебя. Не знает о тебе, потому что действительно не знает — ты не встречаешься лично, лишь пишешь или звонишь, где забрать и где оставить.

Естественно, торговцы моего уровня имеют немного другую схему, но суть та же. Договорился, получил, сбыл.

Самым главным вопросом здесь встаёт то, как достать товар, ведь для этого нужны связи. Это и является барьером для многих желающих влиться в этот бизнес — как найти того, кто тебе продаст. Мне кажется, что это даже к лучшему, иначе полмира стало бы наркоторговцами, а ещё полмира — наркоманами. Кто бы что ни говорил, но власть уберегает даже тем, что просто так ты это всё не замутишь.

У меня были изначально связи и ещё достались в наследство от прошлого картеля. Кто не такой удачливый, но крутится в этой среде, обычно знаком с тем, кто знаком с тем, кто знаком вон с тем, который может подогнать порошок. Многим же остальным не светит и этого. Они чаще всего просто попадаются полиции, так как сам продавец их и сдал, тем самым пополняя статистику полиции о том, как они хорошо борются с наркоторговцами.

Ещё одна важная вещь, которая не доходит до молодых и неопытных — начиная кладмэном, ты им же и закончишь. Рано или поздно тебя или ловит полиция, или убивают наркоманы, или сдают те же дилеры. Тот, кто хочет влиться, должен начинать как минимум с дилера.

Весь бизнес, по сути своей, всегда прост и понятен, как на него ни посмотри.

Меня можно назвать торговцем проклятиями и смертью, но я считал неверным называть меня убийцей и обвинять во всех смертях. Я никогда насильно не засыпал наркотики в нос и не вводил их в вену другим, чтоб вызвать зависимость. Я ценю свободу людей, я ценю их право выбирать. И не моя вина, что они выбирают кокаин или героин.

Если уж смотреть на ситуацию под лупой, то и не продаю наркотики детям. Стараюсь не продавать. Зона вокруг школ, садов, интернатов и больниц — я всё это сделал бы, даже если бы Лань не смогла убедить Ли встретиться со мной. И я принципиально не продаю наркотики детям и слежу за тем, чтобы этим не занимались дилеры — у них есть точные установки, что можно делать, а что нельзя. Мои деньги, как бы это смешно ни звучало, идут на борьбу с наркотиками и пропаганду здорового образа жизни благодаря Лань. Она же оплачивает помощь наркозависимым, держит клубы анонимных наркоманов и всё то, что вредит наркоторговле.

Но когда даже после этого люди продолжают нюхать и колоться… боюсь, их ничего не остановит, сколько бы кто-либо ни пытался. Отними у них наркотики, они будут напиваться до беспамятства, обкуриваться, колоться такой химией, что одной инъекции будет достаточно для смерти. Это уже наглядно показал «крокодил», когда без кокса люди быстро начали искать иные способы получить кайф. Их не останавливала ни гангрена, ни вонь от собственных конечностей.

Я поддерживаю идею, что, если бороться с наркотиками и делать так, чтоб их было сложнее достать, больше людей не попробует их, не подсядет и не сломает себе жизнь. Это держит в тонусе наркоторговлю и помогает держать равновесие, но если это его не останавливает, то тут только его вина.

И пусть в Сильверсайде достать их не проблема, всё же свои коррективы это точно вносит.

Оружие… оно не сильно отличалось от наркотиков, разве что наркоторговцы — это продавцы в магазинах, а торговцы оружия — промоутеры, который стучатся тебе в восемь вечера в субботу и предлагают купить телевизор. Одни чаще сидят, другие чаще ездят. Но суть та же — находишь поставщика, находишь покупателя, служишь тем самым посредником, который продаёт из рук в руки.

Когда Фею осенило продавать оружие, я сначала подумал — зачем? Есть наркотики. Но потом осознал, что любой бизнес должен развиваться. Должны открываться новые филиалы, расширяться рынок, увеличиваться поставки и продажи. Рано или поздно бизнес должен прогрессировать, в ином случае он будет регрессировать и разрушаться. И если есть возможность зайти в другой рынок и стать шире, почему бы этого и не сделать? Войны, как и наркоманы, будут всегда. А это значит, что и без денег я никогда не останусь.

Поэтому идею с оружием я всё же поддержал. Не могу сказать, сколько это всё займёт времени, однако возможность у нас действительно была. А раз так, то почему бы и нет? Хуже точно не будет. Да и не желаю я никому смерти: хотят — купят, не хотят — не купят. Всё просто.

А пока мы готовились к тому, чтоб разобраться с бандами.

Эта небольшая подготовка заняла у нас месяц. Почему так много?

Во-первых, мы набрали больше людей. Мы даже провели небольшую акцию и пустили слухи о наборе и хороших зарплатах в других городах, чтоб приманить больше людей. Всё же многие были наслышаны о нас здесь, и у многих остался страх ещё с прошлой войны, пусть мы и победили. И деньги, к сожалению, не могли полностью стереть тот момент из их памяти. А вот свежее мясо, люди, которые были далеки от Сильверсайда и слышали о происходящем разве что из новостей, были хорошим подспорьем.

Мы не обманывали: находили жильё, пусть и абы какое на первое время, выплачивали одну треть в начале, обували, одевали, вооружали и тренировали. Под пули их не бросали, вводили в суть дела и растворяли уже в тех, кто был. Кто-то быстро принимал новые правила и уже через неделю был едва ли не своим, кого-то приходилось давить. Чаще всего всякие мужики с понятиями, которые видали уже жизнь. Так на девять видавших жизнь персон стало меньше, когда их казнили за то, что делать не следовало: воровство, нарушение субординации, изнасилование, попытка сколотить свою банду внутри картеля с целью наживы или свержения меня любимого. После этого гонору у многих поубавилось, кому-то поубавили его силой.

Во-вторых, задержкой послужило обучение парней. Да, игра в страйкболл, как многие решили. В принципе, это и было игрой, однако одни оттачивали навыки хоть какой-то слаженной командной работы, другие — управления этими командами. Плюс защита и нападение.

Я лишь так мог описать это, так как ни военного образования, ни каких-то практических знаний по этому поводу у меня не было. В любом случае, Бульдог что-то бегал, кричал им, иногда пинал под зад, бил, показывал. Они выбрали старый бетонный завод в Маньчжурии не так и далеко от самого Сильверсайда, где носились по административному корпусу. Правда, за это время один умудрился сломать себе ногу, а потом ещё один — проткнуть себе ладонь гвоздём, но на этом потери заканчивались.

Сюрпризом стало, если честно, то, что автоматы для страйкбола стоили дороже обычных.

В-третьих, подготовка. Очень редко происходит так — собрались, пришли, победили. Зачастую это неделя планирования и попытка подгадать момент. По-хорошему, нам требовалось как минимум два или три месяца на всё про всё. Однако чем больше мы тянули, тем опаснее становился Брюссель. Он тоже вполне после моего отказа мог напасть, посчитав, что заговор готовится против него. Я бы так и подумал, если бы узнал, что вражеский картель набирает людей и к чему-то готовится.