Картина вторая
На сцене темно, только в глубине четким квадратом светится экран телевизора. На экране титр «Музыкальный антракт».
П е р с о н а ж. Это был самый обыкновенный вечер в доме у Муштаковых. За чайным столом собралась вся семья. Сам Савелий Захарович — человек, которого все знают, его супруга Раиса Васильевна — дама, которая всех знает, и дочь Лариса — милая девушка, которая, по мнению родителей, еще ничего не знает… Была и тетя Сима, недавно приехавшая из Ростова, чтобы устроить своего мальчика в музыкальную школу. Кстати сказать, мальчик очень способный ко всему, кроме… музыки… Из телевизора струились нежные мелодии Штрауса, за столом звенела чайная посуда, тетя Сима рассказывала…
Т е т я С и м а. …Если б я лично знала хоть одного профессора музыки, Генка уже давно был бы в консерватории и разъезжал по фестивалям. Когда ему было четыре года, меня уверяли, что у него абсолютный слух и пальцы Паганини. Но он же лентяй, он по три дня не берет в руки виолончель…
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Сима, положи ему пирога.
Т е т я С и м а. Он не хочет… После чая он сыграет нам «Элегию» Массне, хорошо, сынок?
Г е н а (понуро). После чая трудно…
Т е т я С и м а. Вот… начинается… После чая трудно, до обеда тяжело, натощак он не может. Когда тебе легко, лентяй несчастный?
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Не кричи на ребенка, он и так запуган. Еще, не дай бог, станет заикой.
Т е т я С и м а. Пусть заика, но с музыкальным образованием. Говорят, что одаренного ребенка нужно стимулировать… Я не против… За этюд Мендельсона он получил от меня коньки, пинг-понг — за «Сомнение» Глинки… А недавно за один «Полет шмеля» он потребовал… пистолет! Пришлось купить. И вот уже вторую неделю я живу в страхе, под дулом пистолета…
М у ш т а к о в (прожевывая). Ай-яй-яй, ты что же, Геннадий, не хочешь заниматься, да? Ты думаешь, великие музыканты с утра гоняли в футбол, потом ели мороженое, а вечером шли в кино? Нет, брат, они ра-бо-та-ли! (Жене.) Полстакана со свежим лимоном… А знаешь ли ты, как работал этот… Римский-Корсаков?
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Варенья положить?
М у ш т а к о в. Клубничного… Он вставал утром… умывался, чистил зубы и садился за рояль.
Г е н а. Без завтрака?
Т е т я С и м а. Видали? Его интересует завтрак. Ты слушай, что говорит дядя Сава…
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Оставь ребенка в покое… Гена, возьми грушу.
М у ш т а к о в (продолжая). Да-да, Геннадий, без завтрака, по пять-шесть часов за роялем. И вот таким путем, стало быть, он сочинил оперу… оперу «Русалка».
Л а р и с а (с укором). Папа… «Русалка» — Даргомыжского.
М у ш т а к о в. Да ну? А что ж у Корсакова?
Л а р и с а. Ну, хотя бы… «Золотой петушок».
М у ш т а к о в. Вот-вот… «Золотой петушок». А если будешь лодырничать, так у тебя, брат, не то что петушка — воробья не получится.
Общий смех. Музыка смолкла. На экране телевизора крупно лицо диктора, озаренное «дежурной» улыбкой.
Д и к т о р. Начинаем нашу очередную передачу из цикла «Искусство молодых», посвященную молодым представителям драматического искусства. Сегодня мы пригласили к нам в студию выпускников театральных вузов столицы. Послушайте монолог Рюи Блаза из одноименной драмы Виктора Гюго в исполнении выпускника театральной школы имени Каратыгина Юрия Куницына.
Л а р и с а. Ой, Юрка! Наконец-то!..
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Это уж слишком. Можно зажечь свет.
На экране крупно лицо Куницына.
Ю р и й.
«…Нет, это был не сон, не греза, не поэма,
На голове ее сверкала диадема…
Я видел, на руке прекрасный был надет
Орлом Испании украшенный браслет…»
М у ш т а к о в (грозно). Немедленно выключить!
Л а р и с а. Да что вы, папа…
Р а и с а В а с и л ь е в н а. У отца болят глаза — зажги свет.
Л а р и с а. А я не позволю, я хочу смотреть.
Ю р и й (с экрана, как бы обращаясь к Ларисе).
«О ангел прелести и чистоты лилейной,
Доверье сохраню твое благоговейно,
Ты любишь — и ничто не страшно мне теперь!..»
М у ш т а к о в. Я сказал — выключить!..
Ю р и й.
Щелкнул выключатель. Экран погас. Тетя Сима зажгла свет.
Л а р и с а. Что вы сделали?.. Зачем?.. (Бросается к телевизору.)
М у ш т а к о в. На место! Или я разобью телевизор.
Т е т я С и м а. В чем дело? Что происходит?
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Ты спрашиваешь… Когда горе приходит в дом, так оно прет и в двери, и в окна, и в… телевизор.
Л а р и с а (плача). Это неслыханно, это… это жестоко… Я целую неделю ждала этого дня, никуда не пошла… Я… я так хотела посмотреть…
М у ш т а к о в. Ты уже полтора года смотришь на этого Каратыгина и думаешь, что заставишь отца смотреть на него всю жизнь, да?
Т е т я С и м а. Так вот оно что. Это и есть тот самый…
М у ш т а к о в. Мало того, что я вижу этого оболтуса каждое воскресенье у себя в доме, так мне еще в будни показывают его по телевизору. Он заявляет мне с экрана, что теперь ему «ничто не страшно». Я думаю… Это мне, мне страшно… Страшно, что ко мне в дом забрался какой-то… парнюга с дипломом затейника.
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Савелий, я прошу тебя — успокойся. Все это скоро кончится.
М у ш т а к о в. Я знаю, как это кончится. Он притащит ко мне в дом свой обшарпанный чемодан и назовет меня «папашей». Он будет курить мои папиросы и носить мои галстуки. Через неделю он станет на меня кричать за то, что я долго сижу в ванной и по ночам громко кашляю…
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Это не-вы-носимо! Ну зачем ты себя изводишь?
М у ш т а к о в. А через месяц он загонит нас с тобой в угол, вот увидишь… На кухню, в мусоропровод! И нам останется только тихо переживать и… плакать «внутренними слезами». Это у них называется «система Станиславского».
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Сава, что с тобой? Ты сошел с ума…
М у ш т а к о в. Нет! Это вы… вы думаете, что я сумасшедший. Да! Я невежда, я профан, я ни черта не понимаю в искусстве, но я… я знаю Шекспира. И я помню, что когда принц Гамлет начал сходить с ума, к нему в дом тоже пригласили актеров, чтоб его развлекать… Так вот — я, слава богу, не принц Датский, я еще пока не сошел с ума, и я не хочу видеть в-своем доме артистов, не хочу! Понимаете? Не хо-чу!
Т е т я С и м а (примиряюще). Нет… отчего же… Если взять абстрактно, так сказать, изолированно от семьи, то… артист — это уж не так плохо.
М у ш т а к о в. Какой он артист? Единственный человек, у которого он имел успех, — это моя дочь. И то потому, что разыграл перед ней влюбленного идиота.
Л а р и с а. Зачем вы так говорите, папа? Я… я не могу это слышать…
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Не смей затыкать уши, когда с тобой говорит отец!
Л а р и с а. Все это гадко… отвратительно, это… это, наконец, жестоко! (Плачет.)
М у ш т а к о в. Слышали? Это «жестоко»!.. (Жене.) Погоди-погоди, она еще напишет в газету, что она «жертва родительского произвола». Нас еще будут таскать по редакциям и прорабатывать на комсомольских собраниях…
Т е т я С и м а. Ну оставь… Лариса — разумная девочка, она сама поймет, что это еще не чувство. Это… это так… химера, обманчивый зов любви… Откуда этот молодой человек? Кто его родители?
