– Тише.

– Больно, – заскулила Джен. На ее щеках блеснули слезы. – Больно.

Мэтти крепче сжала ее руки, пытаясь успокоить. «Это я виновата, – подумала она. – Надо было помнить про ловушку».

Луч фонарика заплясал: Си Пи присел осмотреть капкан.

– Надо ослабить пружины, – сказал он. – Когда капкан разомкнется, как можно быстрее вытаскивай ногу. И не шевелись, пока я не открою капкан, поняла?

Он положил фонарик на землю рядом с капканом.

– Ты уверен, что так надо? – напряженно спросила Джен.

По ее голосу Мэтти поняла, что ей стоит больших усилий не кричать.

– Видел однажды такое в кино, – ответил Си Пи.

– Прекрасно.

Он проигнорировал ее слова.

– Нужно нажать на пружины с обеих сторон; тогда челюсти капкана ослабнут, но ногу надо вынуть быстро, ведь я не знаю, насколько сильно придется давить на пружины и долго ли я смогу их удерживать.

Мэтти взглянула на Си Пи. Тот не казался силачом, хотя сквозь дутую куртку понять это было сложно. Она сомневалась, что ему хватит сил разомкнуть пружины, а ведь нужно как можно скорее освободить Джен. Чем скорее, тем лучше.

– Встань, – велела она.

– Что? – удивился Си Пи.

Мэтти указала на пружины.

– Встань… на них.

– Встань на пружины, а не дави на них руками, дурень, – сказала Джен.

Ее голос уже не был таким слабым; видимо, когда она начинала спорить с Си Пи, у нее прибавлялось сил.

– О. Хорошая идея.

Си Пи встал перед капканом.

– Не шевелись. Еще не хватало, чтобы он захлопнулся сильнее.

Си Пи занес мыски ботинок над пружинами и наступил на них.

Зубцы капкана разомкнулись так внезапно, что Мэтти опешила. Ей казалось, капкан будет открываться долго, но стоило Си Пи надавить на пружины, и он раскрылся.

– Вытаскивай ногу! – закричал он, но Джен не надо было напоминать. Она уже освободилась, вырвав ногу с криком боли.

Как только Джен вытащила ногу, Си Пи убрал мыски, и капкан снова захлопнулся с лязгом, разнесшимся по всему лесу.

– О боже, – простонала Джен. – Боже, как больно.

Она отвернулась от Мэтти, и ее вырвало.

– Это тот мужик здесь капкан поставил? – спросил Си Пи у Мэтти.

Она заметила, что Си Пи ни разу не назвал его Уильямом – всегда говорил «тот мужик», или «этот псих», или что-то подобное. Впрочем, некогда было интересоваться причиной этой его странности.

– Да, – ответила Мэтти.

Она хотела объяснить, что Уильям считал зверя демоном, а охоту на него – испытанием Божьим, но ей было трудно говорить, и объяснить она не могла. Расскажет им завтра.

Если доживем до завтра.

Тут Мэтти поняла, что совсем в этом не уверена. Гриффина забрал зверь; Джен угодила в капкан. Она не сможет бежать, карабкаться, даже идти с искалеченной ногой. Та выглядела совсем плохо.

Сама Мэтти тоже была в неважной физической форме – синяки от побоев и удушения по-прежнему ныли, все тело болело.

Один пропал, две покалечены. Только Си Пи пока держится. Как мы спустимся с горы?

Си Пи протянул руку и помог Джен встать. Та поднялась, скуля и плача, и всем весом навалилась на его плечо. Мэтти снова выключила фонарик. Ни к чему афишировать их местонахождение; они и так себя выдали.

– Можешь идти? – спросил Си Пи.

– Ну не оставаться же мне здесь, – ответила Джен.

– Тебе придется сделать укол от столбняка.

– Да мне и швы наложить не помешает.

Джен немного прошла вперед с поддержкой Си Пи. Мэтти и без фонарика догадалась, что идти девушке трудно. Она слышала сбивчивое дыхание и вскрики боли, когда та пыталась перенести вес на раненую ногу.

– Как же Гриффин? – пробормотала Джен, и по голосу Мэтти поняла, что она плачет. – Я не смогу пойти за ним в таком состоянии.

– Я сам пойду, – заявил Си Пи. – За Гриффина не волнуйся.

– Но ты не можешь один его тащить. И тот зверь… он мог его покалечить.

– Саманта мне поможет. Правда, Саманта?

Когда кто-то из них произносил ее имя – Саманта, – Мэтти приходилось одергивать себя, чтобы не поправить их, не сказать: нет же, меня зовут Мэтти. Ее звали не Мэтти. Уильям навязал ей это имя, чтобы она забыла о себе.

Тут она спохватилась и поняла, что спутники ждут ее ответа. Хотела ли она снова отправиться в пещеру зверя на поиски человека, который, скорее всего, уже мертв? Нет, не хотела. И считала, что надеяться глупо.

Но если остается хоть малейший шанс…

Эти люди отнеслись к ней по-доброму. Они ей помогли. Что она за человек, если не ответит добром на добро?

Я не знаю, что я за человек. Уильям отнял это у меня.

– Да. Я… я пойду с тобой, – сказала Мэтти.

– Видишь? – обратился к Джен Си Пи. – Мы оставим тебя ждать в надежном месте, а сами отыщем Гриффина и вернемся за тобой.

Мэтти услышала, как Джен втянула воздух, видимо, снова собравшись спорить с Си Пи. Но потом раздался еще один звук.

Хруст снега под сапогом и чего-то волочащегося следом. Звук от шагов хромающего человека.

Хрусть-вжух, хрусть-вжух, хрусть-вжух.

Звук раздавался со стороны ручья.

– Уильям, – прошептала Мэтти.

Уильям мог явиться с той стороны только в одном случае: если шел по их следам. Мэтти не могла точно определить, далеко он или близко, но, судя по звукам, он неуклонно, хоть и медленно, приближался.

– Хижина, – выпалила она и толкнула Джен и Си Пи вперед по тропе. – Скорей.

Мэтти хотелось броситься бежать и побыстрее укрыться в безопасной хижине, запереть дверь, задвинуть шторы и забраться под кровать. Она вдруг поняла, что больше боится Уильяма, чем зверя, прячущегося в лесу. Уильям был ее букой, чудищем из ее кошмаров. Зверь никогда бы не причинил ей столько боли, как Уильям.

Хрусть-вжух, хрусть-вжух, хрусть-вжух.

Зверь, должно быть, повредил Уильяму ногу, и именно поэтому он хромал. Наверно, поэтому они слышали жуткий крик, когда Мэтти решила (точнее, понадеялась, понадеялась всем сердцем), что Уильям умирает.

Они торопились. Джен часто спотыкалась. Иногда Си Пи приходилось ее тащить. Мэтти то вырывалась вперед, то отставала, закусывала губу; горло жгла бурлящая в желудке кислота.

«Быстрей, быстрей», – мысленно подгоняла она.

Но как они ни спешили, Мэтти все равно слышала за спиной неумолимое хрусть-вжух, хрусть-вжух, хрусть-вжух.

Теперь они даже не пытались вести себя тихо. Знали, что Уильям идет за ними по следам; сейчас главное было дойти до хижины первыми и запереться внутри.

Быстрей, быстрей, быстрей.

Мэтти почудилось, что шаг Уильяма ускорился, что его руки уже тянутся к ней, чтобы схватить ее за косу и опрокинуть на снег. Она представила его кулаки, услышала, как он говорит: «Мужчине нужны сыновья, Марта, и ты родишь их мне».

Но нет, ей просто показалось; никто ее не схватил, Уильям по-прежнему шел следом, и его даже не было видно. У них все еще оставался шанс сбежать, они могли успеть добраться до хижины первыми.

Хрусть-вжух, хрусть-вжух, хрусть-вжух.

Где же хижина? Мэтти казалось, она совсем близко. На миг она забеспокоилась, что в темноте они ходят кругами и сошли с оленьей тропы.

А потом они выбежали на поляну и увидели небольшое скопление построек, которые она считала домом последние двенадцать лет.

«Нет, – подумала Мэтти, бросившись к двери хижины. – Это место никогда не было мне домом. Дом – это тепло, любовь и безопасность, а здесь я их никогда не чувствовала».

Мэтти слышала шаги Джен и Си Пи за спиной – те тащились в нескольких метрах следом; а далеко позади звучала хромоногая поступь Уильяма.

Хрусть-вжух, хрусть-вжух, хрусть-вжух.

Хижина запиралась только изнутри, не снаружи, и Мэтти знала, что, если мужа нет дома, дверь должна быть открыта. С топотом поднявшись на крыльцо, она дернула на себя дверь.