— А что касается Кузнецовой?

— У них появились некоторые проблемы в бизнесе. Несколько крупных партнеров отказались с ним сотрудничать. Акции их кампании падает с каждой минутой. Если и так пойдет дальше, думаю, акционеры поднимут вопрос о выборе нового директора.

Пока Марат излагает свою работу, я вижу, как блестит его глаза. Как азарт захватывает Ковалевского. Он любит свою работу. Любит, когда люди становиться его марионетками, а он может с легкостью играть с их жизнями. Эмоциями.

Так же от моего внимания не ускользает тот факт, что он все время крутит в пальцах свое обручальное кольцо, которое не снимает уже несколько лет, хотя он уже давно разведен. Он так делает, когда волнуется, или чем-то озадачен. Но сейчас я не вижу в нем и того, и другого. Значит, дело в другом. Но я не хочу вмешиваться в его дела. Захочет, сам поделиться.

— Хорошо. Держи меня в курсе дел.

— Тогда встретимся в пятницу, на ринге? Я должен набить твою рожу. Я хочу отомстить за подпорченное лицо, — он оскаливается, показывая рукой на свое лицо. На разбитую губу и на синяк под глазом.

Я усмехаюсь.

— Ты уверен, что сможешь меня победить? Тебе не победить меня, Ковалевский, как ни пытайся.

— Мы это ещё посмотрим.

Один раз в неделю мы встречаемся с ним в спарринге, чтобы выпустить пар. Не сказать, чтобы каждый раз кто-то из нас побеждает. Скорее это будет ничья. Но все же мы не теряем надежду, что выиграем друг друга.

Спарринг я начал заниматься после смерти брата. Это отвлекал от ненужных мыслей в голове. И помогал как-никак остаться на плаву, и не сойти с ума.

А так же Таша.

Может я сумасшедший, но мысль о ней как-то успокаивает меня. И с первых минут нашей встречи, я не забывал о ней. Каждую свободную минуту, нет, секунду думал о ней. О том, как она будет моей. Как я буду любить её тело. Боготворить. Трахать.

О, последнее мое любимое дело. Я фантазировал, как беру её. Долго. Грубо. Жестко. Я был одержим идеей сделать её своей, даже когда она была замужем.

Можно ли меня считать психом, если я признаюсь, что следил за ней? Приставил к ней своего человека, или сам следил, когда у меня появлялся свободное время? Может быть. Мне все равно на общественное мнение. Мне важно только она и её мнение. И даже её чертовы тараканы, которые отравляет её жизнь.

Когда месяц назад я нашел этот чертов тест на определения беременности, я ощутил разочарование. Не то, чтобы я хотел детей. Но когда она сказала, что не хочет детей, я разозлился. Я представил себя её с моим ребёнком в её животе. И это идея не оставляет меня в покое уже месяц. И с тех пор Таня строго следит за тем, чтобы я пользовался презервативом. Мне не нравится любая преграда, когда я в ней, но как я уже говорил, Таня чертовски упрямая, если выбила себя в голову что-то.

Конечно, бывает, я ломаю её сопротивление, и использую каждую возможность, чтобы кончить в неё и оплодотворить моим ребёнком. Тогда она просто ворчит, как старушка.

Мне нравится просыпаться с ней вместе. Даже если это означает, что она выгоняет меня или сама спешит покинуть мою постель. И аргументирует это тем, что Даня может искать её в любое время. Хотя он перестал ломиться к ней, как вор и забираться к ней в кровать.

Звонок от Тани настигает меня, когда я собираюсь на обед с партнёрами с Японии. Обычно она не звонит мне сама. И это немного настораживает меня. Я смотрю на часы, отмечаю, что она в это время должна быть ещё в школе.

— Да?

Я не сразу понимаю, что она говорит. Она плачет, заикается, кричит что-то, имя Дани всплывает несколько раз.

— Успокойся, и расскажи, что случилось! — рявкаю на неё, потому что терпение на исходе. По спине пробегает холодок, сердце учащается. Кажется, даже мой просторный кабинет сузился. И теперь будто давит на меня.

— Даня… — Таня громко шмыгает носом. — Его сбила машина. Саш, слышишь, Даню сбила машина.

Татьяна

— Саш, слышишь, Даню сбила машина.

Я пытаюсь успокоиться, но рыдания врывается из меня, когда Даня не открывает глаза. Мы уже на полпути в больницу. И я очень боюсь, что с ним может что-то случиться.

Во всем виновата я. Если я не была так резко с ним, ничего этого не произошло бы.

Что со мной случилось бы, если я согласилась с ним? Ну или сделала видимость этого? Но нет же, нужно же было мне и тут упрямиться.

Когда на последнем уроке он с Мишей начал мешать мне провести урок, я подошла к ним и спросила, что они обсуждает.

— Скоро моя мама принесет мне сестренку. А Даня говорит, что вы тоже принесете ему сестренку.

Я сглатываю вязкую слюну и смотрю на Даню, который смотрит на меня просящими глазами. Я сглатываю несколько раз, прежде чем ответить обоим мальчикам. И конечно, весь класс сейчас наблюдает за нами.

— Даня, откуда ты взял это? Я просто твоя классная руководительница. И потом, неуместно говорит такие вещи за уроком.

Пытаюсь включить строгую училку, как иногда обзывает меня Саша, когда я ругаю его. Но этих мальчиков ничем не берешь. Вот и сейчас, Даня вгоняет меня в краску. Открывает перед классом мою частную жизнь. И мой секрет открывает.

— Ты живешь с нами. Спишь в одной постели с моим дядей. А значит, ты можешь подарит мне сестренку.

— Даниил!

К сожалению, это была правда из уст ребёнка.

На слова Дани весь класс захихикал. Конечно, он заметил, как я выхожу из комнаты его дядя, или наоборот, как он выходит из моей. И детей в наше время не так легко обмануть. Даня уже знает, откуда берется дети.

Я пощипываю переносицу. Голова резко заболела.

— Даниил, я не сплю в одной постели с твоей дядей, — рявкаю через стиснутые зубы. Как объяснить ребёнку, чем мы занимаемся? — Хватит обманывать друзей этой ерундой!

— Да, хватит нас обманывать, — вмешивается Миша. — Твоя мама умерла, значит, никто не может подарить тебя сестренку.

— Нет, может. И я не вру. Это Таня! — Даниил тычет в меня пальцем. Его голос с каждым словом переходит в крик. — Это ты врушка! — обращается ко мне. — Ненавижу тебя. Ты обещала мне. Ты врунья, как они!

Затем он выбежал из класса. За ним и я. Но до того, как я перехватила его, стало поздно. Даня выбежал в дорогу, охранника не оказалось в это время на месте, и никто не смог остановить его. Водитель последний момент успел затормозить, но все же немного зацепил мальчика.

И теперь мы ехали в больницу, на скорой помощи. А за нами охрана Волкова.

В больнице нас быстро приняли, потому что Александр уже был здесь и обо всем договорился. Нам запретили войти вместе с Даниилом, и велели ждать доктора. Александр сидел, а я не знала куда себя деть. Не могла усидеться на месте.

Пока мы ждали доктора, к нам подошел полицейский из школы. Я настолько заволновалась, что дышать стало трудно. Поэтому Саша велел медсестре вколоть мне успокоительное, а сам пошел разбираться с последствиями возникшей проблемы.

Когда я вышла из процедурной, Саша как раз заканчивал с объяснительными. Я опустилась на стул и тихо глотала соленые слезы.

— Все будет хорошо. С Даней все хорошо, — Саша сел рядом, сжал мою руку в своей ладони. Я не сдержалась, уткнулась носом ему в плечо, сдерживая рыдания из последних сил.

— Я виновата во всем, — сипло призналась я. — Только я.

Чисто сердечно признаться, я не успел. Вышел доктор. Мы оба подскочили на ноги, чтобы у меня даже закружилась голова. Но Саша вовремя приобнял меня за плечи.

— Как Даня?

— Как мой племянник? С ним все хорошо?

Доктор снял маску, устало вдохнув.

— С мальчиком все хорошо. Легко отделался.

— А почему он тогда потерял сознание? — спросила я. — Разве так бывает, если все хорошо? Вы уверены? — засыпала доктора вопросами.

— Мамочка, успокойтесь. Такое бывает. Ваш сын сильно испугался, поэтому организм решил вырубиться. — Я не стала поправить доктора. — Только вывихнула лодыжку, и поцарапала руки и ноги. В целом все хорошо. Можете не волноваться.