— У тебя будет личная жизнь, — хватает меня за подбородок, тянет к себе, и мне приходится на цыпочки встать, руки ему в плечо упирать, если не хочу просто упасть. — Но только со мной. Со мной или… — поддевает большим пальцем нижнюю губу, — со мной!

Моя губа оказывается между его большим и указательным пальцем. Мнут. Пожирает глазами. Животом ощущаю, как что-то твердое и большое упирается, сглатываю. Облизываю губы, нечаянно кончиком языка трогаю его палец. Медленно, словно испытывая меня на прочность, Александр поднимает голову. Мы встречаемся глазами. Карие глаза потемнели ещё больше, вытеснив зрачок. Пальцы покалывает от желания, хочется потрогать его бороду, узнать, какие они, жесткие, как кажется, или наоборот, мягкие? А как они будут ощущаться во время поцелуя? Хочу сравнить ощущение с прошлого, первого и единственного раза.

— Если не хочешь, чтобы твоя личная жизнь началось прямо сейчас, поторапливайся, — нарушает напряжение, искрящее между нами. Меня будто холодной водой окатили.

Резко дергаюсь назад, но Александр перехватывает за талию, не позволяя сделать и шага. Сжимает руку на моем теле, а после, словно борется с самим собой, отпускает. Отходит назад. Позволяет мне выдохнуть свободно.

Забегаю в свою комнату, закрываю дверь. Опираюсь спиной, жмурюсь до разноцветных точек перед глазами. Что вообще это было? Он околдовал меня или как? И что значит, со мной или со мной? Это что, выбор без выбора?

Так, соберись, Гончарова! Приказываю себя. Даже несколько раз даю себя пощечину. Если для своего спокойствие, придется согласиться с его условиями, и жить с ним под одной крышей, я это сделаю. Ведь, ничего не случиться, верно? А личная жизнь, она подождет. Главное, сначала прочитать чертову контракт, узнать, сколько продлиться наш договор.

А потом… потом придется сохранить до окончание контракта обет безбрачия.

Татьяна

Нас встречает Галина Сергеевна и Василиса Федоровна. Если экономка при Александра вела себя, как гостеприимная хозяйка, то Василиса подмигнула мне. Всю дорогу мы с мужчиной не обмолвились ни одним словом. Александр был занят телефонным звонком. И несмотря на то, что он говорил с невидимым собеседником негромким голосом, спокойным и холодным, как умеет только он, я бы поверила, что Волков не злится. И когда машина остановилась во дворе, и водитель отдал мне мой чемодан, Александр возник неожиданно, вырвав из моих руку ручку. А я несла только свою сумку и чехол с ноутбуком.

— Спасибо, — обратилась к нему, когда мы оказались внутри. Я протянула руку, чтобы перехватить чемодан, однако он не остановился. Более того, он двинулся в сторону лестницы с моими вещами. Мы с разинутым ртом смотрели ему вслед, пока первым не заговорила экономка.

— Комната няни на первом этаже, в крыло для персонал, — от меня не ускользнуло, как голос женщины понизился, когда Александр остановился и повернулся к ней.

— Разве я не сказал вам подготовить комнату, которая рядом с моей? — в его голосе прозвучала тихая угроза. Или это показалось только мне?

— Но я думала…

Но Александр холодно прервал её на полуслове.

— Разве я плачу вам, чтобы вы думали?

Галина Сергеевна побледнела, как полотно, а Василиса решила по-тихому слиться. Только на прощание пожелала мне спокойной ночи. Мне стало немного жаль экономку, но вспомнив, как она вела себя недавно со мной, решила не обратить свое внимания на этом. Я уже привыкла к такому роду обращений, когда жила с Виктором и его семьей в их большом, семейном особняке, который находился почти за городом. Но мне не понравилось, что Александр в первый же день ставит мою репутацию перед другими под сомнения. И так-то это женщина была невысокого обо мне мнения. Не хотелось бы, чтобы другие думали обо мне то, что на самом деле не было. Но теперь, судя по тому, какие взгляды на меня бросала эта женщина, пока вместе с нами поднималась на второй этаж, войне между нами — быть!

Оставив мой чемодан у двери, Александр оставил нас с женщиной одних. Галина Сергеевна не обращая на меня внимания, стала суетиться в комнате. Смотря на её резкие, злые действия, я была ей неприятна. Неужели, она боится меня? Или она думает, что я не только няня Даниила, но и любовница Александра?

К черту. Какая разница, что эта женщина думает? Меня это не интересует. Я здесь временно нахожусь. И думать я должна о чертовом контракте с его дебильными условиями. А так же, не попытаться слишком долго укорять себя или ругать. Если кто и может это сделать, так это была только я. Я сама могла загонять себя, если что-то во мне не устраивает меня.

Когда за Галиной Сергеевной закрылась дверь, я опустилась на кровать. Нужно было распаковать свой чемодан, расставить вещи и переодеться. А потом начать читать чертовы документы, что ждали своего часа.

Через полтора часа я сидела в своей новой комнате, в большой кровати, и читала контракт. Чем больше я углублялся в чтение, тем большее я негодовала. И что самое странное, нигде в контракте не было упомянуто, сколько я должна буду проработать здесь. Условии, порой казалось, просто неуместными или слишком абсурдными. Даже мой брачный контракт с бывшим мужем не был таким дебильным и сложным, как наш контракт с этим человеком. Он словно купил себя игрушку. Сумма моей зарплаты была в разы выше, чем я получала в школе. Эти цифры не делали меня счастливой, а пугали.

— Чокнуться можно, — прошептала, после того, как несколько раз прочитала один пункт. Я не только не имела право на личную жизнь с другими мужчинами, пока работала на Александра, но была вынуждена сопровождать его в разных мероприятиях, будто я его жена.

Если сказать коротко, в двух словах, я была в полной заднице!

Прерывая мои мысли, телефон коротко пиликнул. Отбросив бумаги в сторону, схватилась за голову, массируя висок. От чтения просто разболелась голова. Чтобы отвлечься немного, взяла телефон и открыла чат с Лерой. Я пока не рассказала ей случившиеся перемены в своей жизни. И пока я не расскажу ей правду о том, кто был «тем мужчиной», с которым я вчера ушла из клуба, подруга не успокоится.

Кстати, это были её слова, а не мои.

Она успокаивается только после того, как я пообещала ей всё рассказать, когда встретимся. Решила самокопание оставить на потом. Контракт тоже решила убрать с глаз долой. Не дай Бог, чтобы кто-то увидел их. Поэтому убираю его в чемодан. Там точно никто не увидеть.

Переодевшись в удобную пижаму, с длинными рукавами и со свободной штаниной, выдохнула. Усталость, как рукой сняло, после случившегося. Поэтому решаю составить план учебы с Даниилом. Я хорошо помню слабые стороны мальчика, поэтому учитываю и их.

Из сумки достаю потрепанный ежедневник, с которым я никогда не расстаюсь. Раньше мне не довелось работать с учениками индивидуально. В моём классе нет ученика, который находился бы в домашнем обучении. До начало учебы осталось совсем немного. Я адекватно сужу свои возможности и будь я очень умная, все равно будет трудно в такой короткий срок догнать школьную программу. Поэтому, думаю, будет правильно, если будем работать только в те темы, где ему действительно трудно.

Чувствую, как пальчики ног мерзнуть, хотя в доме тепло. Это не из-за отопления. Дурацкая привычка организма, когда я ночую не у себя дома. В такие моменты даже теплые носки не помогают.

Решаю выпить горячего чая, да и проголодалась что-то. Думаю, домочадцы уже спят, поэтому из комнаты выхожу уверенно. В коридорах включены настенные бра, но все же я хватаюсь за стены, чтобы нигде не удариться. Я помню, где находиться кухня, поэтому прямиком иду туда. Включаю только подсветку рабочей зоны. Но тут меня ждет облом. Здесь всё новое технология, включая плиту и электрический чайник. В моей квартире старый советский, а в доме бывшего, будь он неладен, кухня не такая современная.

— Не спится?

Неожиданно в кухне стало светло, а голос мужчины в тишине кажется громким. Не ожидавший, что кто-то ещё кроме не спит в такое время, дергаюсь, испуганно прижав руки к груди, в районе сердце. Чувствую себя воришкой.