Но ладно я, моему взгляду просто по определению открыто чуть больше. Остальные встреченные нами мужики тоже чуть шеи не посворачивали. Я буквально кожей ощущал омывающие Ирину потоки незамутненной зависти. А та, казалось, совершенно не замечала взглядов и просто подставляла лицо солнышку…
Наконец, нагулявшись до одури, мы направились в ресторан. Там уже обнаружились наши благодетели, поедающие какой-то салат.
— Э! Слушай, я на тебе тоже такое хачу! — обратился к жене Ормат — Ты завтра же делай такой же, да?
— Ну, тут все зависит от товарища модельера — с улыбкой спасовала мне вопрос Сария.
— Не, Ормат, такое же нельзя! — я чуть приподнял бокал и отпил.
— Пачему? — о, видимо это у него далеко не первый бокал.
— Потому что такое уже есть, а великолепная Сария, — я чуть поклонился в сторону его супружницы, — достойна только эксклюзива!
— Да, все так! А нарисовать можешь?
Интересно, он вообще знает значение этого слова? Но это не помешало ему отобрать блокнот у стоящего рядом официанта и положить передо мной. Я еще раз оценивающе взглянул на жену директора ресторана. Черные густые волосы, нос с легкой горбинкой, вся худая, будто швабру проглотила. Ни груди, ни попы, зато глазищи… Женщина гор, понимаешь.
Во, я знаю, что подойдет! Две вертикальные линии. Квадратный вырез, открытые плечи, лямки с завязками… Пара намеков для обозначения талии. Легкая шриховка по линии ноги… Тот же принцип: пока стоим, ничего сверх положенного не видно. Но стоит качнуть бедром или чуть отставить ногу… Короче, зря я что ли столько фильмов про Бонда смотрел? Вот вам классическое коктейльное платье.
— Вот как-то так. Только обязательно черное и в пол, — я повернул блокнот к супругам.
Те тут же столкнулись головами, пытаясь в моих каракулях разглядеть будущую конструкцию платья.
— У тебя черный ткань есть? — чем дальше, тем больше в речи Ормата прорезалось характерные кавказцам интонации.
— Вы же к нам завтра заглянете? — тут и дураку понятно, что отрицательного ответа не подразумевается…
Глава 19
Как же темна южная ночь. Яркие конусы света от фонарей безнадежно пытаются отвоевать у тьмы частичку пространства. Идущая с тобой под руку женщина как бы случайно касается бедром, вызывая горячо разбегающиеся по телу волны… Громкий «бррр» со стороны живота мгновенно рушит тщательно создаваемое романтическое настроение.
— Ты чего, голодный? — блин, даже в голосе слышна улыбка.
— Да нет, как бы даже наоборот…
— Слушай, а кто этот Шалва Ионович? — она чуть подправила мой путь.
— Не знаю. Но если судить по поведению Ормата, то какой-то важный сотрудник.
— Да тут куда не посмотри, все важные. Даже врачи в процедурном не верят, что я просто медсестра.
— Ага, как же… просто медсестра. А слово «главная» мы опускаем исключительно из скромности… ох… Так, пошли-ка побыстрей.
Внутри моего живота потихоньку разгоралась война. Противоборствующие стороны пока еще обменивались легкими ударами, просто обозначая позиции, но нарастающее напряжение гарантировало большую битву в будущем. Черт, как не вовремя-то…
Спасибо моему организму, ключи я получить успел. И даже в номер вошел, всем своим видом выражая полную уверенность в безоблачном будущем. Однако стоило мне закрыть дверь, как медленно поднимающийся снизу спазм буквально швырнул меня к белому другу. Опершись руками на унитаз, я содрогался в судорогах, ощущая, как мои внутренности скручиваются в тугой комок…
Черт, чего я такого сожрал-то? Ведь вроде все было как вчера. Немного вина, мясо, сыр. Даже мамалыга эта была такой же безвкусной. Аджика? Острой едой отравиться практически невозможно, там другие постэффекты…
— Ты как себя чувствуешь? — из темноты комнаты возникло приведение в ночнушке.
— Кусками… — я рукавом вытер тягучую слюну. — А ты как здесь оказалась?
— О, Брянцев, да у тебя совсем… Звуки услышала и дверь открыла!
— А, точно… — я попытался поудобнее устроиться около унитаза. Ну, вот чего бы им не сделать расстояние до стенки чуть больше? Буквально десяток сантиметров, и было бы так хорошо… Да еще этот тупой шуруп начал так медленно вворачиваться в затылок…
— Так, смотри на меня! Я сказала, на меня! — белесое чудище оттягивало мне веки. Уйди, пративная, и так воздуха не хватает!
* * *
—… Нет, внутривенного достаточно…
—… Абсолютно те же симптомы, что и у других товарищей…
—… Но смею вас уверить, критический период миновал, и теперь нас ждет только улучшение…
Щелк — сознание включилось, щелк — выключилось. Немного похоже на сон, только почему-то повернуться на бок нельзя. Но, раз я мыслю, значит я существую! А раз существую, то почему бы не открыть глаза?
Сказано — сделано. Комната, кровать, окно. Ага, больничная палата. И точно не у Василь Васильевича. Уж я-то в этом профи. Там я двигаться мог, а тут — нет. Скосив глаза вниз, я обнаружил причину — широкий ремень поперек груди. Ладно, что еще? Капельница с немного белесой жидкостью… И никого. И ничего. Ни кивающей головой сиделки, ни даже самого захудалого аппарата, тихо попискивающего и рисующего загадочные линии.
Ладно, займемся инвентаризацией. Башка прикреплена к шее, не болит. Ноги-руки на месте, как минимум пальцы шевелятся и чувствуют простынку. Живот? Тут сложнее: не подает никаких признаков. Как будто и нет его. Хорошо, буду считать, что с ним все в порядке. Есть-пить не охота, только общее состояние какое-то… Несостояние в общем.
Внезапно в комнату заглянул молодой мужчина. Врач или медбрат?
— Валентина Астановна, еще один! — увидев меня, зыркающего глазами, он тут же прокричал куда-то в коридор.
— Добрый день! Меня зовут Василий Иванович, я не лечащий вас врач! — смешно подпрыгивая при ходьбе, он подошел к моей кровати и стал расстегивать удерживающий меня ремень.
— И вам того же самого, — согласился я, почесывая грудь, — но у меня сразу же вопрос…
— Э-э-э, нет! Никаких вопросов и никаких ответов. Вам сейчас положено исключительно отдыхать, причем не допуская никаких волнений, — он как-то хитро отцепил ремень и стал его скатывать.
— Так вот чтобы и не было волнений, мне нужны ответы.
— Нет, нет и еще раз нет. Всему свое время…
Су…чек необломанный. Проинспектировав крепление катетера капельницы к руке, я решил сменить положение на сидячее. Ничего так, голова не кружится, слабость… ожидаемая, в пределах нормы. Сейчас еще немного посижу, организм привыкнет, и пойду разборки наводить. В конце концов, я, хоть и электрик, но карьеру-то в медицине начинал!
— Ну надо же, и этот туда же! — мои размышления на тему физических упражнений прервала вошедшая женщина. Ну эта-то точно врач. Вон, фонендоскоп универсальным знаком вокруг шеи обвивается.
— Валентина Астановна? — я пытался безуспешно проморгаться.
— Совершенно верно. Больной, немедленно ложитесь! — она мягко давила мне на плечи, пытаясь перевести в горизонтальное положение.
— А Сария…
— Вы знакомы? Хотя о чем это я… Да, мы близнецы. Только она в педиатрию пошла… — наконец-то ей удалось достичь требуемого.
— Сария — врач? — я почему-то все никак не мог поверить. Жена директора ресторана должна быть… Ну, бухгалтером к примеру. Или чиновницей. На худой случай секретарем ячейки партии!
—… И еще какая! — она быстро потыкала меня пальцами в разные места, заставила сказать «а» и последить за ее пальцем.
— Так, состояние хорошее. Сейчас уберем капельницу, и можно смело утверждать, что вы на пути к выздоровлению.
— К выздоровлению от чего? — я не смог упустить такой крючок.
— А разве вы еще не поняли? От отравления!
— А что такого я мог съесть у Ормата?
— Судя по симптоматике, что-то из группы цианидов…
Меня отравили? Но кому я мог тут перейти дорогу? Кушаю, пью, красивую девушку выгуливаю…
— Можно? О! Наконец-то очнулся… — в палату просочилась Ирина. — Ну, как он?
