Дима и Саша уже перестали чувствовать себя неловко в обществе друг друга. В среду, когда он вернулся домой, погостив у Плотниковых дома, я не услышала от своего мальчика никаких историй про ссоры или недопонимания между ними. В общем-то в тот день даже имя Анжелы не прозвучало. Я старалась не думать о том, что бы это могло значить (или не значить).

- Думаю, что у папы Кати никогда не было намерения меня обижать, - сказала я. - Он просто переживал за девочек. Даже представить не могу ситуацию, в которой теряю тебя или не знаю, что с тобой происходит.

Саша и без лишнего напоминания понимал, что в тот день поступил не очень хорошо, но его безответственность была списана на растерянность и искреннее желание помочь. А затем на страх, что их поймают.

- Ну, тогда я пошёл собирать вещи.

- И не забудь, что завтра еще есть учёба.

- Конечно-конечно, - с этими словами его голова скрылась за дверью пока еще нашей общей спальни.

А я, вымыв посуду и очень пристально изучив список, рекомендованный для поездки, решила сделать кое-что давно задуманное.

.

Утром в пятницу я чувствовала себя ужасно. После пары часов сна на неудобном диване, хотелось лишь упасть пластом в негу огромного надувного матраса. Но я сделала то, что задумала еще пару дней назад и была крайне собой довольна.

Несмотря на резь в глазах и ломоту в пальцах, я постаралась мыслить позитивно и приступила к сбору тех вещей, за которые должны отвечать родители.

Термос в дорогу с горячим чаем и контейнер с бутербродами в дорогу(хотя ехать нам всего пару часов), два коробка спичек (хотя в домиках есть электроплитки, а наличие мангалов предполагает, что и средства розжига имеются), носки шерстяные – три пары для каждого из нас и что-то еще из крайне необходимого и не очень. Получилось два рюкзака под завязку.

Сашка пришёл вовремя и быстро ринулся на кухню, чтобы пообедать.

- Как день в школе? Никаких изменений на поездку нет? – спросила я.

- Нет, и погода отличная, мам! Мне кажется, что это будут лучшие выходные! Дядя Илья сказал, что если мне не понравится, то потом он возьмет меня на каток, чтобы поиграть в хоккей. Но я уверен, что всё будет круто.

Он продолжал весело щебетать, а у меня просто сжалось сердце. Так было не в первый раз.

Дети иногда такие странные, веселые словно игривые щеночки, а глаза всё же выдают грусть и опасение.

Я упустила момент, когда мой сын впервые получил неприятный комментарий в спину о том, что его мать не состоялась как женщина достойная быть замужем и, что его отец - скорее миф, чем реальность. И я не знаю, сколько именно он носил эти переживания в себе, пока однажды не спросил меня про это. Точнее прокричал. И обвинил.

И едкое мамимо: «Я же говорила», прямо в спину.

Объяснить мальчику четырёх лет о своих разбитых мечтах на жизнь – невозможно. Врать - я не могла. Разговор не был гладким и правильным, и сыну не всё из сказанного понравилось.

Он затаил обиду на меня. И на своего отца тоже, но больше никогда об этом у меня не спрашивал.

Саша задавал вопросы Илье и, кажется, с тех пор именно в моём брате видел единственную точку опоры в жизни. Мужчин, которые ко мне приближались он и вовсе старался отпугнуть и шокировать разными способами. Часто получалось удачно.

- Всё обязательно будет хорошо. Только слушайся меня и дядю Диму. Уверена, что на него тоже можно положиться.

Сын поставил пустую тарелку в раковину и открыл кран, чтобы её вымыть.

- Я подумаю, можно ли ему доверять.

- Он ремонтирует твою будущую спальню вообще-то. Будь паинькой, а то цвет стен из синего может превратиться в персиковый или розовый.

Саша улыбнулся и покачал головой.

- Я не думаю, что такое возможно. Если он хочет понравиться тебе, то должен понравиться и мне.

Этот ребёнок мыслит слишком широко и дерзко.

- А я думаю, что тебе нужно снова проверить всё ли ты подготовил для поездки. У тебя полчаса на сборы, скоро будет пора выходить.

Сын удалился с кухни, а меня оставил с кучей мыслей и вопросов, ответы на которые я, возможно, совсем скоро получу.

А пока… пока буду просто наслаждаться прекрасной погодой и ожиданием классного отдыха.

***

В детстве я тоже ездила в поездки с классом. В основном на экскурсии в музеи или фабрики какого-нибудь интересного производства. И это всегда было шумно и весело, а сейчас, оглядываясь назад, чтобы проверить точно ли с нами едет орава второклассников, я мотнула головой.

- Ты чего? – Дима, сидевший со мной рядом, впервые после короткого приветствия заговорил.

Он выглядел напряжённым. Даже взвинченным.

Каштановые волосы были в полном беспорядке и я могла видеть это потому, что он снова был без шапки. Он не носил головные уборы, чтобы женщины вокруг завидовали густоте шевелюры и его идеальному блеску и цвету? Нет, правда, с таким отношением к этому вопросу он может начать лысеть уже в сорок. Или нет?

Так или иначе, от Димы разве что искры по сторонам не отскакивали. Когда он забирал мои вещи, чтобы сложить в багажный отсек казалось поездка не будет весёлой и развлекательной.

Она и не была.

Дети молчали, уткнувшись каждый в свой гаджет уже целых сорок минут. Экскурсовода нам не предоставили, так что ожидания от веселой дороги были так же далеки от реальности как фото платьев с Алиэкспресса и полученные посылки.

- У меня всё отлично, - коротко и ёмко ответила я, растянула пластмассовую улыбку, вцепившись пальцами в свой пуховик.

- Хорошо.

- Да, отлично.

У Димы было более выигрышное положение у окна, поэтому он отвернулся, еще более мрачный, чем минутой ранее, а я сосредоточенно уставилась в лобовое стекло и монотонную белую дорогу.

На нашем пути была пара населенных пунктов с домами по два окошка и приветливо дымящимися трубами. Где-то там возможно пеклись пирожки, как раньше у бабушки в дереве. Там наверняка было тепло и уютно.

В моей семье такой теплоты я не чувствовала очень давно, а Сашка возможно не почувствует никогда. И в этом тоже отчасти была виновата я сама.

- Настя. – Дима дотронулся до моего локтя и, кажется уже не первый раз. - Настя! – Он помахал ладонью у меня перед глазами, чтобы привлечь внимание на себя и ослабил хватку лишь когда понял, что достиг желаемого эффекта. – Тебе плохо?

- Что? – Я повернулась к нему, и наши лица оказались слишком близко, чтобы даже просто смотреть друг другу глаза в глаза. А в этих глазах можно было заблудиться, даже имея на руках самую подробную и точную карту.

- Ты слишком бледная. Замёрзла?

- Что?

Мой голос осип и словно не принадлежал своей хозяйке, знакомый аромат витал вокруг нас, объединяя общей тайной, или у меня просто слишком богатое воображение и всё еще сильно болит голова из-за отсутствия сна прошлой ночью.

- Если скажешь «что» еще раз я попрошу развернуть автобус. – Ладонь Димы оказалась на моём лбу. Сухая и тёплая. – Температуры нет. Тебя тошнит?

- Нет, - усилием воли я отодвинулась от него и постаралась создать между нами комфортное расстояние. Это было не просто.

Его раздражение ушло слишком быстро и, кажется, я уже не впервые испытываю на себе эти его рыцарские порывы. Такого в моей жизни еще не происходило. Такого приятного чувства, когда ты можешь и тебе хочется положиться на кого-то. Отдать часть своих проблем в надёжные руки.

Но привыкать к этому не стоило.

- Я просто мало спала.

- Почему?

- Что ж, должна признаться в этом есть часть твоей вины, - я отмахнулась, словно сказанное не несло никакой особенной важности, и наклонилась, доставая свою сумку из-под сиденья.

Открыв ее, я достала небольшой пакет, который не решилась вручить сразу, поймав не очень-то позитивный настрой Димы. Но, в конце концов мои усилия стоили того, чтобы он взглянул на результат, иначе часы жизни оказались потрачены зря.

- Ты по какой-то причине решил, что я не должна возмещать тебе сумму за потраченные на ремонт комнаты материалы и тем более за саму работу, - Дима явно напрягся от такого начала, но я жестом показала ему молчать, проведя сомкнутыми пальцами по своим губам, закрывая их на замок. – Ты сказал, что умеешь это делать лучше всего и что таким образом хочешь отблагодарить меня и извиниться за грубость. Я почти не спорила и приняла твои доводы, поэтому прошу тебя не спорить и принять вот это.