– Среди ваших есть шпион, – продолжил он, когда она не ответила. – Кто-то из наших проник в ваш ближний круг. Это он уговорил твоего отца согласиться.

– Знаю, – отозвалась она, хотя до сих пор не была в этом уверена. Лучше изобразить уверенность, чем дать Роме основание думать, что он сообщил ей что-то такое, чего она не знала. – Отзови вашего шпиона, если тебя это так беспокоит.

Рома фыркнул. Это было на него не похоже, и Джульетта пристально поглядела на него, подсмотрев, как он ерошит рукой волосы. Это испортило его прическу, но он все равно выглядел великолепно – посадка его головы была гордой, а в глазах читалось бесстрастие. За последние месяцы он изменился больше, чем за те годы, что она была в отъезде.

– Я тут ни при чем, – резко бросил Рома. – Думаю, его завербовал Дмитрий. Он что-то задумал – что-то такое, что нанесет вред тебе и одновременно поможет ему отодвинуть меня. – Последовала пауза, когда он перепрыгивал через грязную лужу. – Думаю, в сложившейся ситуации нам обоим надо вести себя предельно осторожно. Давай не будем навлекать на себя новые козни, противясь соглашению о том, чтобы работать вместе.

Он был прав. Это было логично. Но неужели все, что она сделала, было сделано зря? Она инсценировала гибель Маршалла Сео, чтобы удалить от себя Рому, чтобы исключить любую возможность того, что она капитулирует и снова привлечет его к себе – и вот теперь они должны работать вместе? Какой же степени бесчувствия они ожидают от нее? Нет, она этого не выдержит.

– Если мы будем сотрудничать, – сказала она, – то об этом должны будут узнать все. Белые цветы должны будут согласиться с тем, что это не секрет.

Рома нахмурился. Он уловил напряженность в ее голосе.

– Само собой. Зачем делать из этого секрет?

– Я всего лишь хотела удостовериться. Тут не о чем беспокоиться.

Но беспокоиться было о чем – и еще как. Если их опять увидят вместе, если возникнет подозрение, что они любовники, то Тайлер их уничтожит – а затем сам встанет во главе Алых. Джульетта не могла этого допустить.

Лучше умереть.

Она замедлила шаг. Они опять приближались к ресторану, обойдя здание кругом.

– Я предлагаю потратить неделю на сбор информации – ты согласен? А затем мы вольемся в общество Французского квартала.

– Хорошо, – сказал Рома, говоря таким же сухим тоном. Он остановился, явно не собираясь провожать ее до ресторана теперь, когда их разговор был окончен.

Сделав судорожный выдох, Джульетта тоже остановилась и сделала непроницаемое лицо. Она повернулась к Роме, чтобы вежливо попрощаться.

– Но не заблуждайся, Джульетта.

Он медленно перевел на нее взгляд. Теперь в его глазах, таких знакомых, уже нельзя было что-либо прочесть, и у Джульетты перехватило дыхание – так звери замирают в свете фар. Она была готова. Она знала, что он скажет. Но это все равно ранило ее, как будто вокруг ее сердца обернули колючую проволоку и стянули концы.

– Когда это дело будет закончено, я тебе отомщу. Ты ответишь мне за то, что сделала.

Джульетта сглотнула. Она ждала, что он скажет что-то еще, а когда он продолжил молчать, просто повернулась к нему спиной и пошла прочь, стуча каблуками по гравию.

К тому времени, когда Джульетта вернулась в проулок за рестораном, господин Цай уже сидел в автомобиле. Она ударила ладонями по капоту, дыша так глубоко и шумно, что на холоде ее окутало облачко конденсата.

– Еще не поздно, – сказала она. – Мы еще можем устроить засаду. Господин Монтеков остается где-то поблизости.

Теперь Ромы уже и след простыл. А случай был удобным.

– Моя дорогая дочь… – Господин Цай ущипнул себя за переносицу. – Садись в автомобиль.

– Отец, я жажду насилия.

– Сядь в автомобиль.

Джульетта сделала еще один шумный выдох и оттолкнулась от капота.

– Они наши враги, – рявкнула она, захлопнув за собой пассажирскую дверь. Ветер кинул ей в глаза прядь волос, и она резким движением отбросила ее. – Если они предложили нам идею, которая на первый взгляд кажется отличной, у них наверняка есть какой-то план. Так почему же мы согласились им подыграть…

– Кровная вражда неразумна, Джульетта, – перебил ее господин Цай, поправляя зеркало заднего вида. – Чему я тебя учил?

Джульетта забарабанила пальцами по колену. Ей не хотелось выслушивать его нравоучения сейчас, когда все было так однозначно. Когда-то она порадовалась бы тому, что его ненависть к Белым цветам стала меньше, но сейчас было непохоже, что ее отец забыл про кровную вражду. Скорее, он вел себя так… будто ему все равно. Будто есть что-то более важное.

– Мы ненавидим тех, кто причиняет нам зло, – повторила она слова, которые он говорил ей давным-давно. – Наша ненависть не должна быть бессмысленной. – Она покачала головой. – Это звучит красиво, но Белые цветы хотят причинять нам зло.

– Наши потребности и желания меняются так же часто, как ветерок. – Господин Цай опустил окно, и в салон ворвался холодный воздух. «Пожалуй, он слишком привык к низкой температуре в своем кабинете», – подумала Джульетта. – Если верхушка Белых цветов предлагает нам сотрудничество, чтобы обе банды уцелели несмотря на появление новых чудовищ, и мы при этом не теряем лицо, то в чем проблема?

Тут крылось что-то еще. Наверняка не все так просто, ведь ее отца не так-то легко убедить.

– Но что мы получим в итоге? – прямо спросила она.

Вместо ответа господин Цай запустил двигатель. Медленно сдавая задом, они выехали из проулка и вновь оказались в бедламе, который представляла собой улица. Через открытое окно в салон вместе с холодом проникал запах жареной уличной еды.

Несколько минут спустя, когда они остановились по сигналу регулировщика, господин Цай проговорил:

– Это поможет отвлечь их внимание.

Джульетта моргнула. Рядом с ее окном остановился рикша, и она краем глаза увидела, как он отпустил ручки своей тележки, вытер пот со лба и съел пельмень с мясом – все за несколько секунд.

Регулировщик разрешил движение, и автомобиль снова медленно поехал вперед.

– Отвлечь их внимание? – повторила Джульетта. Среди ваших есть шпион. Кто-то из наших проник в ваш ближний круг. Это он уговорил твоего отца согласиться. – Отвлечь от чего?

Но господин Цай просто продолжил молча вести автомобиль, кивнув регулировщику, когда они проезжали мимо. Это было на него похоже. Наконец он нарушил молчание.

– Есть такие вещи, которые тебе не понять, Ting huà[14]. Так что просто делай, что тебе говорят.

Джульетта не стала с этим спорить.

Когда последняя из служанок закрыла за собой дверь и отправилась спать, Джульетта тихонько выскользнула из своей спальни, прижимая к груди корзинку. Ступая на цыпочках, она быстро прошла по коридору, думая о том, как незаметно выбраться из дома – но, проходя мимо двери Розалинды, заметила свет.

Джульетта остановилась. Это было странно.

– Розалинда?

Из комнаты послышалось шуршание.

– Джульетта? Это ты? Заходи.

Джульетта поставила свою корзинку на пол у стены и открыла дверь комнаты Розалинды, пока та не передумала. Золотистый свет из спальни осветил темный коридор. Джульетта застыла на пороге, и ее кузина подняла взгляд от своего письменного стола, наморщив гладкий лоб. Хотя час был поздний, она не смыла с лица макияж. Шторы на ее окне были не задернуты, и на ее кровать светила луна, наполовину выглянув из-за туч.

– Уже так поздно, – заметила Джульетта. – А ты еще не ложилась?

Розалинда положила ручку на стол.

– То же самое я могла бы сказать и тебе. Твои волосы уложены так же аккуратно, как мои.

– Да, но… – Джульетта не знала, как закончить предложение. Ей совсем не хотелось говорить, что это потому, что она собирается выйти из дома. Вместо этого она перевела взгляд на письменный стол Розалинды и сменила тему. – Чем ты занимаешься?