Мелочёвка там какая-то была. Она хромого не сильно заинтересовала. Что-то более серьезное он разыскивал.

Деньги у покойников ищет?

Скорее всего…

Кошельки с монетками в заплечных мешках хунхузов нашлись. Они именно мешками и были, только опять же разбойнички к ним лямки пришили.

Вообще, всё у убитых какое-то бедное было, замурзанное. Кроме оружия. Винтовки были ухоженными.

Наверное, в их шайке за оружие строго спрашивали и держать его требовалось в полном порядке.

Ещё князь мне рассказывал, что хунхузы много в стрельбе тренируются. Жгут патроны даже не десятками, а чуть ли не сотнями. Не жалеют на это денег, учитывая, что винтовочный патрон не три копейки стоит. Иностранные винтовочные патроны, в том числе русские, хунхузы на своём жаргоне даже даянами, то есть серебряными долларами называют. Так много им за каждый приходится выкладывать.

Среди встреченных нами в лесу разбойников чжангуя не оказалось. Чжангуй — это «хозяин кассы». Так атамана у хунхузов называют. Ещё его иногда даланьба кличут. Это по-китайски — «большой держащий».

Так вот, чжангуя среди зарезанных не было. Не было и офицеров — и бань даньцзя ды, и паотоу, и цуйцуй ды. Одна хунхузская голытьба. Сюнди. Братья, причем младшие. Деньжат не накопившие или сильно поиздержавшиеся.

Из всех четырёх кошельков-мешочков у хромого едва горсточка монеток набралась. Преимущественно серебряных, но мелких.

Монетки были не российские. Я из интереса одну в руку взял. Она была новенькая, как вчера отчеканенная, хотя качество изготовления денежки страдало, было гораздо хуже, чем у наших. На одной стороне — только иероглифы, а на второй — дракон и надписи на латинице. Под драконом значилось — провинция Маньчжурия, а сверху — тридцать третий год чего-то там мне не известного.

Хромой между тем принялся монетки делить, на две кучки их раскладывать. Когда закончил с этим делом, на одну из них мне указал. Твоё, мол. Бери.

— Не надо. Себе оставь, — отказался я от такого трофея.

Хромой возражать не стал. Мою кучку быстро себе ладонью пригрёб.

— Что делать будем?

Старшего у нас теперь не было, куда идти — неизвестно.

Хромой молчал, решай сам — так его можно было понять.

Не в лесу же нам сидеть? Что-то дальше делать надо.

— Где деревня Егора, знаешь?

— Знаешь…

Опять мой пациент начал придуривать. То, хорошо по-русски говорит, а то — как чукча из анекдота.

— Пошли тогда туда.

Моё решение, мягко сказать, хромого не обрадовало. Опять он начал в мешках убитых копаться за каким-то лешим. Время тянул, иначе и нельзя объяснить его поведение.

— Брось ты всё это. Пошли в деревню.

Я искателя сокровищ похлопал по плечу.

— Пошли, хватит в мешках копаться.

Хромой поднял на меня глаза.

— Хунхузы…

— Что хунхузы? — не отставал я от него.

— В деревне…

— Ну, мы с тобой сразу в деревню не пойдём, сначала издали посмотрим.

Мой аргумент был принят во внимание. Хромой встал на ноги. На одно и второе плечо по винтовке повесил. Палки свои в руки взял.

Дал понять, что оставшиеся винтовки мне тащить надо будет. Патроны, кстати, он все себе прибрал. Из патронташей их достал, в один из хунхузских мешков почище ссыпал, а его себе за спину повесил.

— Пошли, — объявил хромой о готовности начать движение.

— Как устанешь, говори. Отдыхать будем.

Хромой кивнул.

Дорогой мой спутник то и дело останавливался, прислушивался к чему-то.

Я его не торопил. Он лесовик — ему и карты в руки.

Несколько раз я порывался спросить, почему он своего убитого сородича просто так в лесу оставил. Мёртвых хунхузов — ладно. Они ему — не сват и не брат, а вот своего…

Так и не спросил. Хромой вдруг остановился, на меня встревоженно посмотрел.

— Что?

Я ничего нового не слышал. Так же лес шумит, где-то что-то треснуло.

— Что? — повторил я свой вопрос хромому. Он замер, в одно большое ухо превратился.

— Стреляют…

Я прислушался. Да. Вроде, что-то и есть.

— Стреляют, — уже уверенно произнёс хромой.

Сейчас он говорил нормально, без придуривания.

Глава 26 У села

— Стреляют, — опять повторил хромой.

Я прислушался.

Вроде — да. Или, это мне просто кажется.

Нет, вроде, точно — стреляют.

— Пошли скорее, — поторопил я своего спутника.

Сказанное мною его не обрадовало. Возражать напрямую он не стал, но как вошь по гаснику потянулся. Ноги начал передвигать еле-еле, будто спит на ходу.

— Быстрее давай! — уже сердито произнёс я.

— Хорошо, хорошо, — опять как герой анекдота заговорил хромой.

Вроде и согласился, но ходу только совсем чуть-чуть прибавил.

Стрельба стала слышнее. Неровная она какая-то. То сильнее становится, то — затихает. Может это ветер звуки сносит? Не знаю…

— По сторонам поглядывай, — предупредил я хромого. — А, то опять хунхузы к нам подкрадутся.

— Хорошо, хорошо…

Как заклинило на этих словах инородца.

Тут что-то стрельба на убыль пошла. Резко как-то. Я даже остановился.

— Слышишь?

— Слышу, слышу, — опять хромой одно и то же два раза повторил.

— Вроде, меньше стрелять стали?

— Меньше, меньше, — согласился инородец.

Хорошо это, или — не очень? Кто-то кого-то победил? Наши хунхузов? Они деревню взяли?

Хуже неопределенности сейчас ничего нет.

Мы прошли ещё немного. Сторожились по полной программе. Хромой чуть ли не носом воздух нюхал.

Лес, вроде, стал чуть пореже. Или, это мне так показалось?

— Скоро село Егора, — проинформировал меня спутник.

— По сторонам поглядывай, — повторил я.

Волнение какое-то меня взяло. Ну, было с чего.

Лес ещё больше поредел. Сейчас уже из-за того, что когда-то его тут валили. То и дело нам пеньки стали попадаться. Высокие. Видно, заготовкой древесины тут зимой занимались. Не посчитали нужным снег вокруг ствола до земли разгрести. Так-то да, леса тут навалом, на многие-многие километры он тянется. Не на десятки даже, на сотни.

— Посиди тут. Я сползаю, посмотрю, что и как.

Ползун из хромого сейчас ещё тот. Аппарат на ноге ему мешать будет. Так, что я сам. На НВП в школе, чему-чему, а ползать нас научили.

Инородец у пенька сел, спиной к нему привалился. Винтовку на колени положил. Вторую — рядышком с собой на мох примостил.

Я сначала в полный рост от ствола к стволу перебегал, потом согнулся немного. Думаю, так меня труднее заметить.

Насчёт ползти, это — я погорячился. Не получится здесь ползком передвигаться. Ничего я лёжа на земле не увижу.

Так и продолжил я от дерева к дереву передвигаться, за стволами прятаться. У сосен ветки высоко расположены, они мне в этом деле не мешают.

Вот и лесу конец. За ним почти сразу поле начинается, а за полем — домики.

Домики и домики. Не черта не понятно, что там теперь происходит…

Кстати, населенный пункт не маленький. Он, как бы на горочке немного. Часть его только и видно. Наверное, там ещё и дальше что есть…

В самом центре — церковь. Деревянная.

Так. Егор что-то про деревню говорил. В деревне церкви не бывает. Только в селе.

Оговорился? Или — ещё и деревня тут рядом имеется…

Хромой тоже про село, а не про деревню сказал. Егора де, село.

Ладно, разберемся позже.

Я стоял за деревом и наблюдал. На чистое место не выходил. Сторожился.

Вот, вроде, какое-то движение наметилось. Люди появились.

Я прищурился. Так лучше видно.

Часть выходящих из села — вполне себе на крестьян походили, только — каждый с оружием.

Ага — это наши. Односельчане Егора. Они вооружены, значит — их победа. Если бы хунхузам селяне проиграли, оружия в руках у них бы не было.

Вооруженные тычками и пинками гнали людей в серых халатах. Так же одеты были встреченные нами в лесу. У них оружия не наблюдалось.