Ганхилд, небольшой приграничный город, в котором жили Алва и Ормарр, находился на землях бывшего Исгерда. Несколько раз в год мужчина уезжал в Эспен на заработки. Возвращаясь после одной из таких поездок, он и нашел меня, лежащую без сознания на ледяной земле в одной лишь пижаме.

Более десяти лет назад они в Алвой потеряли дочь. Из-за сильного холода девушка часто болела и, простудившись в очередной раз, умерла во время горячки. Поэтому мое внезапное появление супруги расценили не иначе, как подарок богов взамен погибшей Кэйи. Ей, как и мне, только исполнилось двадцать.

Когда я узнала об их трагедии, мне стала более понятна чрезмерная опека женщины. Стоило мне только чихнуть, как Алва отправляла меня греться у камина, освобождая от всех домашних дел, а сама уже бежала готовить целебный отвар из трав.

Поскольку родителей у меня никогда не было, то с разрешения Алвы и Ормарра я стала называть их «мама» и «папа».

Спустя ещё два года, я уже свободно говорила на местном языке, с лёгкостью могла прочесть книгу и даже научилась писать.

С каждым разом Ормарр привозил всё меньше припасов. Он был уже не молод, и тяжёлая работа давалась ему с большим трудом. Да и Алва сильно сдала за последний год. Необходимо было что-то менять.

— Считаю, нам нужно переехать в Эспен. — Произнесла, когда мы собрались за столом после возвращения Ормарра из очередной поездки.

— Это очень серьезный вопрос. — После небольшой паузы ответила Альва. — Нужно все обдумать.

— А что тут думать, мама? — Если честно, я не понимала ее упорства. — Ты уже с трудом передвигаешься, стала чаще болеть, папа тоже ослаб, а в столице гораздо теплее, чем здесь…

— И где мы будем там жить? — Алва не дала мне закончить, возмущенно взмахнув руками. — А, главное, на что? Если, как ты говоришь, Ормарр не сможет работать. Кто будет нас содержать? И здесь все мои травы, все заготовки…

— Тебе никто не запрещает взять их с собой. — Спокойно озвучила я. — В Эспене нам выделят дом, и я уже достаточно освоилась, чтобы пойти на работу.

— Да как же это… — взволнованно произнесла Алва.

— Мама, — я взяла ее за руку и заглянула в глаза. — Вы с папой достаточно заботились обо мне. Теперь моя очередь.

— Дочка права. — Вступил в разговор Ормарр. — Я говорил с местными, с жильем проблем не будет, домов много. А насчет работы…я и сам еще могу, так что, возможно, Мие не придется…

— Решим на месте, хорошо? — Решила не настаивать на своем. Тем более, что проблема с переездом была решена.

Через два дня, после тщательных сборов, мы погрузили все ценные вещи в телегу, запряженную единственной лошадью, и отправились в новую жизнь.

Алекс

Уже двадцать пять лет я правлю этим миром, точнее, тем, что от него осталось. Всё вокруг превратилось в безжизненную ледяную пустыню. Люди умирали от холода и голода. С каждым прожитым днём границы мертвых земель понемногу приближаются к Эспену, единственному месту, где ещё можно что-то вырастить.

Пытаясь спасти остатки населения, или хотя бы немного продлить их жизнь, я издал указ, по которому каждый желающий мог переехать в столицу, получить дом и работу. Каждую неделю на центральной площади бесплатно раздавали свежий хлеб. Но чтобы этот мир возродился, его правитель должен был умереть. И в этом заключалась основная проблема.

Стараясь брать как можно меньше энергии, я замедлил все процессы в организме, мои волосы стали белыми, сердце почти не билось, я превратился в бледную тень самого себя, но всё ещё не мог уйти из жизни, амия не позволяла, вызывая ощущение полного бессилия.

Поначалу, после свержения тиара Йоргена, народ ликовал, ожидая, что проклятье скоро спадет и мир вновь оживёт, но шли годы, и ничего не менялось, лишь становилось ещё хуже. И тогда у людей появились сомнения. Поползли слухи, что правитель не стареет, ни разу не болел и, несмотря на связи со многими женщинами, не имеет детей. Никто не высказывался открыто, но меня стали бояться, считать неземным существом, изгнанным богом, спустившимся с небес, чтобы воздать за их грехи.

Тихие перешептывания за ужином в кругу семьи, короткие ненавидящие взгляды во время моих выступлений или прогулок по городу — это всё, что могли себе позволить недовольные. До недавнего времени.

Несколько лет назад самые ярые мои противники образовали тайное общество, призванное убить правителя. Последователи этого культа неоднократно пытались лишить меня жизни разными способами: стреляли из лука, метали копья, некоторые смертники даже открыто нападали с мечом, но их усилия были тщетны. Амия вновь и вновь спасала меня, забирая остатки энергии этого мира.

Конечно, заговорщиков было не так много. Мало кто хотел противостоять неуязвимому тиару, но желающие все же находились. Самые изобретательные хотели отравить меня, пытаясь проговорить дворцовых слуг, о чем меня незамедлительно ставили в известность. Вряд ли я бы сильно пострадал от яда, но на моё восстановление была бы потрачена бесценная энергия.

За годы правления я научился тщательно подбирать ближайшее окружение. Все люди, проживающие во дворце, будь то придворный или кухарка, были тщательно проверены. К тому же, рядом с тиаром, они находились в тепле и никогда не голодали. Никто из них не был готов променять комфорт на клеймо предателя. Возможно, придворные так же ненавидели меня, но каждый из них хорошо выполнял свои обязанности. Этого было вполне достаточно.

В попытке поднять репутацию тиара в глазах народа, Хакон, мой советник, настоял на ежегодном отборе невест. Выглядело это как обычный бал. Все свободные девушки, которым исполнилось двадцать пять, должны были в обязательном порядке явиться во дворец. От них ничего не требовалось, только присутствие. От меня, собственно, тоже.

Отбор давал мне право выбрать будущую жену. Подобное мероприятие само по себе делало тиара ближе к народу. Моё якобы желание создать семью давало многим надежду на возрождение мира. Вот только они не знали, что это невозможно. Их мир был обречен.

Первые балы проходили чисто формально. Я никого не выбрал, лишь произносил речь и оставался положенное время, наблюдая за девушками. Это было интересно. Большинство из них боялись моего выбора, некоторые испытывали раздражение от необходимости присутствовать здесь, остальные же были искренне рады, рассчитывая на комфортную жизнь во дворце.

Предлагая отбор невест, Хакон был уверен, что рано или поздно меня заинтересует кто-то из девушек. И оказался прав.

В отличие от людей, эллианцы не могут видеть сны. Когда мы закрываем глаза, то просто погружаемся в темноту. Атсур не понимал, как такое возможно, считал, что я просто не помню свои сновидения. Я же не мог представить, каково это, видеть образы во сне, пока однажды, спустя сорок пять лет пребывания в Халлстейне, это не произошло.

Мне снилась девушка. Она стояла босиком на ледяной земле посреди тёмной безжизненной пустыни, в которую превратился этот мир. Она как будто не чувствовала холода, доверчиво протягивая мне руку.

Длинные светлые волосы спускались до самой талии, лёгкое платье облегало стройное тело. Девушка была красива. Но меня влекло к ней не поэтому. Стоило заглянуть в ее глаза, как сердце забилось быстрее. Она казалась мне самой желанной мечтой, центром моего собственного мира.

Я подошёл ближе, неуверенно протягивая свою руку. Стоило нашим пальцам соприкоснуться, как пространство вокруг начало меняться. Темнота постепенно отступала, забирая с собой серую наледь, на месте которой земля начинала оживать.

Пораженный происходящим, я смотрел по сторонам, словно видел этот мир впервые. Он, действительно, выглядел так же, как в день моего прибытия.

Опустив глаза, заметил, как метка на запястье, что раньше едва мерцала, засияла в полную силу. Мне захотелось ближе рассмотреть узор, поэтому я поднял руку выше, перестав касаться девушки. Метка тут же погасла, темнота вернулась, и я проснулся.