Вторая половина старого мира восстановилась почти мгновенно, быстрее, чем неотмеченные магией люди поняли, что чего-то лишились. На месте сгинувшей части реальности выросла новая, и теперь в ней никогда не было колдовства, не случалось Призыва, никто не умирал и не исчезала треть человечества. Одну из ран временной заплаткой закрыли пустые тела людей, души которых забрали Разлом или смерть. Их судьба была очень проста — прожить серую жизнь и тихо умереть, ничем не запомнившись и ничего не достигнув, а когда умрёт последний из них, рассосётся последний шрам — след того, что когда-то многое из сказок было реальным.

Две картины, в которых смешалось прошлое, настоящее и будущее, сбивали с толку, лишали чувства реальности, сводили с ума. Казалось, что голова сейчас разорвётся, и, придя в себя, Макс обнаружил, что стоит на коленях и кричит то ли от боли, то ли от ужаса и отчаяния, а в висках в ритме ускорившегося пульса гремят то ли созданные им, то ли внушённые кем-то другим слова: «Призыв нарушил баланс. Нарушение баланса нарушает целостность бытия».

Макс не понимал, откуда в его голове взялось это знание. Этого не понимал никто, хотя, как оказалось, в момент Разлома оно пришло ко всем, включая вампиров. Как это произошло? Правдивы ли внушённые им картины? Как теперь жить дальше? Ответ на первый вопрос так и не нашёлся, на второй нашёлся частично: в их части реальности всё было именно так. А жить дальше оказалось возможным, и даже неплохо жить, с каждым годом всё лучше. Люди приспосабливались, и теперь Макс не мог избавиться от ощущения, что в самом деле видит восстанавливающееся равновесие.

Колдуны и не отмеченные магией люди сосуществовали в балансе только за счёт немногочисленности и слабости первых. Вампиры в этот миропорядок не вписывались: они и не вписались. Они казались — нет, были — непобедимыми. Но после Разлома, когда колдуны обнаружили свои силы резко возросшими, расклад изменился. От года к году жизнь становилась всё стабильней и тише, и Макс медленно наблюдал, как человечество в ускоренном режиме снова проходит все этапы становления цивилизации. Просто теперь в цивилизацию вписалось много нового: вампиры, нечисть, новые возможности колдовства, пробудившиеся в некоторых колдунах способности шептунов, целителей, повязанных с нечистью и прочих таких вот… Чтецов.

Чему он посвятит свою новую жизнь Макс понял сразу же, когда впервые увидел смысл в причудливых переплетениях линий колдовской печати. Он прочитает Разлом: узнает его природу, найдёт источник пришедшего тогда знания, проверит, правдива ли та его часть, которая касалась другой стороны. Максу тогда было семь, он остался один, и всё вокруг менялось и рушилось слишком быстро. Эта несбыточная цель стала его надёжной опорой, и оставалась ей до сих пор. Хотя на деле, конечно же, всё оказалось куда сложнее, чем казалось сначала. Чем дальше копал Макс, тем больше странностей и несостыковок он находил. Картинка никак не желала сходиться, нити тянулись разные стороны, и Чтец мог только гадать, куда они ведут. И ему это нравилось.

— Я тоже не помню! — Должно быть, затянувшееся молчание и напуганное лицо Рады оказались слишком тяжелы для Кота.

Мельком скользнув взглядом по окаменевшему лицу Миши, Макс посмотрел на его странную спутницу. Её лицо всё так же скрывали волосы, но рука мелко дрожала. Так ничего и не сказав, Мира вновь скрылась за занавеской, и Чтец, почувствовав, что вырвался из омута воспоминаний, вздохнул и расправил плечи.

После случившегося возвращаться к проблемам самоопределения Рады не хотелось. Случившегося? Мира задала короткий вопрос. Рада не смогла ответить. Это всё, что случилось, но в голове Макса хаотически метались мысли, они возникали вспышками озарения и тут же гасли, не удерживаясь в памяти. Оставив Мишу продолжать разбирательства с Радой, Чтец поспешил достать свою новую тетрадь с записями. Мысли требовалось оформить и структурировать, уже потом с ними будет можно работать.

Думая в эту сторону, Макс мог объяснить половину своих вопросов и опровергнуть половину уже найденных ответов. Ещё одна деталь, место которой он не мог понять, но всё же было до одури приятно понимать, что он шёл верным путём. Среди сгоревших заметок остались контакты повязанного, который точно помнил и знал больше, чем Рада. Контакты Макс не запомнил, но он отлично помнил, откуда их взял изначально. Решительно отложив тетрадь, Чтец прислушался к разговору Рады и Миши.

Они как раз пришли к соглашению, что Раду следует покатать по миру, дать посмотреть поселения, чтобы она могла лучше понять, чего хочет, и теперь пытались состыковать эту идею с желанием Макса оказаться в Москве как можно быстрее.

— Не важно. — Макс позволил себе насладиться недоумёнными лицами своих спутников. — Я с самого начала предлагал то же самое, и я хотел начать с… У тебя есть карта?

Он принял из рук Миши аккуратную ламинированную карту России на листе А4.

— Другие более точечные, — будто извиняясь, сказал Бессмертный, но Макс решительно указал обратной стороной карандаша на Екатеринбург.

— Здесь, чуть восточнее, есть поселение, разводят коров. Никаких стен от нечисти, и я знаком с управляющей.

— Да, я там бывал. — Бессмертный задумался. — Место действительно неплохое. Приветливые люди, большая территория, речка рядом, всегда есть, чем заняться.

— Тогда едем туда? — не слишком уверенно спросила Рада.

— Туда. Но сначала нужно набрать воды, у нас почти не осталось. Крюк небольшой. Здесь рядом есть местечко, куда я обычно заезжаю от памятника.

Вытащив автодом из леса, Миша уверенно направил его через заброшенный городок, вновь на окружённую лесом трассу и дальше. Макс сидел рядом, пристально вглядываясь в дорогу. Он не привык занимать пассажирское сидение, доверять себя и свою судьбу посторонним, но сейчас у руля был Миша, и Чтец так и не сумел найти ни одной адекватной причины не довериться ему.

За креслами грустно топтался брошенный Слава. Ему не досталось места впереди, а диван, на котором они завтракали совсем недавно, снова оккупировала играющая с блохастой кикиморой Рада. Каждый раз, когда автодом подпрыгивал, проезжая по побитой жизнью дороге, Кот грустно вздыхал. Макс молча ждал, когда ему надоест.

Надоело примерно через полчаса. Очередной раз грустно вздохнув, Слава взъерошил свои и без того лохматые волосы и подошёл к дивану. Макс слышал, как он, осторожно присев с краю, начинает болтать:

— Однажды я видел, как пять таких кикимор сожрали упыря.

— Разве они едят упырей? — удивилась Рада.

— Да нет, вроде. Я не очень понял, что они не поделили, но эти мелкие разорвали упыря в клочья так, что он уже не встал. Смотри, видишь, какие клыки?

— Ага!

Рада явно была не против поговорить о кикиморе.

— Здорово, что ты можешь с ней общаться. — Кот даже не пытался скрыть зависть, впрочем, завидовать по-чёрному он, кажется, вообще не умел. — Я вот вообще низшую нечисть не понимаю, даже когда проваливаюсь.

— Проваливаешься?

На месте Славы Макс предпочёл бы держать в тайне подобный дефект, однако Кот, похоже, в самом деле гордился им.

— Ну, у меня это, болезнь такая или типа того. Душа плохо в теле держится и иногда на закате или в особые дни вываливается, а если рядом большая нора нечисти, я, ну, туда попадаю и могу там бродить. Но даже так болтать только с чертями в основном и выходит, ну и этими всякими, которые к ним близко. Только этим надо давать разрешение, а это может быть, ну, плохо может кончиться, вот. Я ж не повязанный ни с кем, меня почти все сожрать хотят, ну, душу в смысле. Но это им сложнее, чем когда есть тело, да и я не дурак. Один раз я почти продал чёрту глаза, но потом я его обманул. Короче, это весело. У меня там каких только приключений не было!