– Мы о нем позаботимся, – завороженно отозвался принц.
– Благодарю, – амесси склонила голову. – Филипп немолод, но я люблю его всем сердцем.
– Вот так, – скривив губы, тихо заметила Онция. – Всего-то надо было надеть маску и ввернуть что-нибудь о любви к зверушкам. Кто это? Никогда ее не встречала, ни в школе, ни на приемах. Видела ее туфельки? Это фаллантская работа. В прошлом году фаллантские мастера объезжали дома знати, матушка себе чуть локти не искусала, но не купила – двести золотых за пару.
Таня хотела присвистнуть, но сдержалась. Она-то сразу узнала позднюю гостью, видимо, заранее была готова увидеть Синди на балу.
Выдавать ее она не собиралась: мало ли какие правила в этой сказке, в основной сюжет вмешиваться опасно. Понятно, что у Золушки имеются свои дары от феи, и платью и туфлям удивляться не стоит.
– Кто это? Вам что-либо известно? – Этелия с подозрением вгляделась в лицо младшей дочери. Таня состроила невинную мордашку. – Ну, чего стоим? Немедленно найти партнеров и танцевать! Онция, во время танца постарайся приблизиться к принцу, послушай, о чем они говорят.
– Но зачем? И так понятно, что его высочество уже занят.
– Дура! – на фоне успехов Тьяны Онция явно впала в немилость. – Посмотри на королеву. Да она золотом осыплет каждого, кто хоть что-то узнает об этой… самозванке.
Королевская чета и впрямь наблюдала за танцующей парой, жадно подавшись вперед.
– А если она не самозванка? – тихо уточнила Татьяна.
– Ха! – Этелия дернула плечом. – Приличные амесси инкогнито не прикрываются. Кто ее семья? Что за род? Балаган какой-то! Манеры? И незаконнорожденную можно обучить этикету, аристократкой она от этого не станет.
Таня заметила давешнего полного молодого человека, сына какого-то там по счету королевского советника. Парень пробирался через ряды гостей, близоруко вглядываясь в суетящихся девиц. Татьяна едва избежала встречи, юркнув в образовавшийся проход в толпе.
Она отбежала к нишам, посмотрела в окно и нашла взглядом башенные часы. До полуночи оставалось больше двух часов. Что там у принца с Золушкой по программе? Танцы, прогулка, совместное поедание мороженого? Ах да, после танцев будет ужин.
Таня подглядывала за танцующими из-за шторы. Если ее герой – не принц, если Александр – суженый Золушки, как в оригинальной сказке, то чье сердце должна тогда покорить Татьяна?
… Таня глядела, глядела, да недоглядела – принц и Золушка исчезли. И раньше было понятно, что пляски под песенку про доброго жука (как в добром советском фильме) не состоятся, но та скукота, что последовала за танцем Александра и Синди, ввергла Татьяну в состояние заторможенности. К тому же сказались долгая, утомительная подготовка к балу, длительное путешествие и нарушение режима сна.
Поздний ужин тоже не добавил бодрости. Напротив Тани сидела высокая худая дама. Она то и дело подносила к глазу лорнет и таращилась на Татьяну, словно вызвалась поработать добровольным диетологом, осуждающим каждый отправленный в рот кусочек.
К разочарованию дамы, Таня вяло поковыряла пирог с вепрятиной и едва прикоснулась к лимонному желе. Организм отвык от «ночных дожоров» и требовал завершить рабочий день. Спать хотелось все больше. Из-за этого Татьяна потеряла бдительность и…
… сын пятого советника выловил ее у фонтана. Неуклюже поклонился и напомнил об обещанном танце.
Таня согласилась, присела в поклоне, ступила «на паркет» и только тогда вспомнила, что с менуэтами и прочими мерлезонскими балетами знакома тоже лишь по историческим фильмам.
К счастью, ее «персонаж» умел танцевать, и Таня отпустила тело на свободу, позволив мышечной памяти самой управлять чудесами хореографии. К ее несказанному удивлению, плясала она довольно сносно, особенно на фоне партнера, даже испытала некоторое удовольствие от поворотов, приседаний и подпрыгивании. Танец хорошенько ее взбодрил, заменив привычный комплекс легких вечерних упражнений.
Граф Фредерик Лю Лонтон фоль Амаж – так ей представился упитанный молодой человек – путался в ногах, спотыкался и забывал движения. К середине танца лицо его было залито потом и покрыто алыми пятнами. Тане стало неловко, как будто это лично она заставила Лю Лонтона мучиться на глазах у гостей бала.
Она охнула и демонстративно захромала. Граф Фредерик был счастлив помочь незадачливой партнерше доковылять до балкона, особенно после того, как та убедила его, что его вины в произошедшем нет.
Они уселись на скамейке с видом на королевский парк. Какая-то загадочная магия не позволяла холоду проникать сквозь раскрытые окна. Некоторые гости перебрались на аллеи, чтобы понаблюдать за огненным шоу глотателей пламени и жонглеров.
Молчать с мессэ Лю Лонтоном было невероятно комфортно, особенно с бокалом лимонада в одной руке. Сын пятого советника, очевидно, обладал тихим меланхоличным нравом. Парень сидел, погруженный в свои явно невеселые думы, и Тане было даже неловко выдергивать его из размышлений.
Однако в их сторону из разных углов террасы выжидательно поглядывали сразу два человека: матушка и какой-то полный господин, чертами лица весьма похожий на Лю Лонтона-младшего. И Таня обратилась к кавалеру с комплиментом:
– Эта вышивка на камзоле… она у вас чудесная.
Реакция мессэ Фредерика оказалась весьма неожиданной. Он в буквальном смысле подпрыгнул, снова залился краской, на этот раз польщенным румянцем, и с надеждой спросил:
– Вы и вправду так думаете, амесси Лю Дэбрэ?
– Можно просто Тьяна. А я буду звать вас Фредерик.
– Фред, – поспешно поправил ее парень. – Меня все так зовут. Вы действительно заметили узоры, или это дань вежливости?
– Я искала, с чего начать разговор, – честно призналась Таня, – и обратила внимание на этих чудных павлинов. Они так прекрасно вписались в фасон! Мне нравятся вышитые вещи и ткани.
Фред прижал руки к груди:
– И мне. Вы видели вышивки народов Лагурии? Их пасторальные сцены из сельской жизни. Они великолепны! Целые истории, запечатленные в нитках.
Таня постаралась не поморщиться. Ее тошнило от количества кудрявых пастушек на гобеленах замка Дэбрэ-холл. И истории там были одинаковые: он, она и овцы. Причем овцы, в отличие от статичных романтических героев, жили яркой, насыщенной жизнью, то спасаясь от волков, то вступая в противостояние с наглыми пастушьими собаками.
– А батальные сцены на экранах во дворце? А целые бестиарии гладью? Это всего лишь, – Фред любовно погладил павлина у верхней пуговицы, – скромная попытка подражателя.
– Так вы сами их вышили?! – изумилась Татьяна, доставив молодому человеку очередную порцию удовольствия.
– Поверьте, это не сложно, – Лю Лонтон потупился, – немного старания и правильный подбор ниток… Нитки очень важны. Мне контрабандой привозят их из Балкодии. Лучшие нитки – только балкодийские. Раз в месяц я забираю заказ у почтенного Гроссаля, торговца пивом. Иногда, чтобы не привлекать к себе внимание, приходится пить пиво и притворяться, что я его люблю. Но я его не люблю. Впрочем, что это я… Вышивание не та тема, которую стоит обсуждать на королевском балу.
– Ну что вы! – со всей искренностью воскликнула Таня. – Прошу, продолжайте! Я обожаю, когда люди выбирают себе какое-то необычное хобби. И эта ваша конспирация… просто прелесть! У нас в школе был мальчик, который вязал шапочки. И всем их дарил. Он умел делать узоры, снежинки и… пауков почему-то.
– В школе?
– На курсах изящных наук, – быстро нашлась Татьяна, – в классах для молодых мессэ.
– Тому мальчику повезло, – грустно заметил Фред, вздохнув. – Ему никто не запрещал заниматься любимым делом. Наверняка ему не нужно было прятаться и вязать по ночам при свете свечи. Мой отец видит во мне будущего законоведа. Я ненавижу законоведение. В судах побеждают те, у кого больше денег, а законники – оборотни. Подобно флюгерам, они всегда смотрят в ту сторону, где выгоднее.
– Как вы точно это сказали, – задумчиво проговорила Татьяна. – Но вы не пробовали его переубедить, вашего отца? В конце концов, на дворе сейчас век красоты и изящества. Люди ищут интересные занятия. Говорят, сама королева занимается сочинительством.
