— Вашу мать… — вырвался собственный ошарашенный выдох прямо в микрофон.

И в зале наступила могильная тишина.

Джекс застыла на краю сцены. Немного щурясь, заложила руки за спину. В коротких шортах, открывающих идеальные ноги, топе и косухе на узких плечах. Глаза непривычно подведены чёрным, но не узнать их невозможно. Совершенно потерянные глаза.

И какого, мать её, хрена она здесь делает?!

— Привет. — Джекс неуверенно подняла руку и помахала ладошкой.

Тихий голос зазвенел в ушах, Люк попытался сглотнуть камень в глотке.

— Ну привет, — хриплое карканье опять эхом пролетело по залу.

Дерьмо! Микрофон!

Джекс нервно улыбнулась, но улыбка сразу слетела с лица. Она снова спрятала руки за спину и осмотрела притихшую толпу внизу.

— Вау… — Заложила за ухо рыжую прядь. — Как здесь много людей...

Да уж. Людей достаточно. Но…

Её слова отрезвили, как ледяной душ. Люк моргнул, сбрасывая оцепенение. Джекс, песня про девушку, притихшая толпа, которая увидела эту самую девушку…

— Чёрт. — Он рванулся вперед. — Идём. — Схватил её за локоть и потащил к выходу со сцены.

Она, не стала упираться. Как тряпичная кукла, послушно потопала рядом. Он нырнул за высокую тумбу с колонками, шагнул дальше в карман. Народ позади разочарованно загудел.

Но звон в мозгу всё еще не рассеялся.

Люк бегом спустился по ступенькам, всё еще не выпуская маленький локоть, и рванул в примыкающий служебный коридор. В глазах потемнело. После яркого света сцены потребовалась несколько секунд, чтобы привыкнуть к обычной потолочной лампе. Там, со стороны зала заиграла клубная музыка, будто пытаясь стереть мимолётное замешательство. Люк распахнул ближайшую дверь и оказался в небольшой подсобке, заставленной аппаратурой.

Музыка стала тише. Он остановился возле запасных сабвуферов, выпустил локоток и круто развернулся.

Один-единственный вопрос вот уже полминуты поршнем бился в висках.

— Откуда ты здесь взялась? — Люк отступил на шаг от сжавшейся, потерянной фигурки.

Возможно, прозвучало резковато, но какого хрена происходит?!

Он же просто хотел презентовать новую песню, но чтобы это прошло мимо виновницы. Всего лишь. Он так много хотел?! А Джекс тем временем запахнула на себе косуху и пожала маленьким плечиками.

— Тесса притащила потанцевать, а мы не знали, что здесь замена. — Она опустила взгляд в пол. — Это она вытолкала меня на сцену. Она и Черчилль.

До сознания наконец дошёл весь смысл произошедшего. Весь. Долбаный. Смысл.

— Святое дерьмо. — Из горла вырвался сиплый, болезненный смешок.

Люк нервно прочесал пальцами мокрые волосы и сжал их на затылке. Запрокинул голову и посмотрел в потолок. В каморке стало тихо.

Джекс здесь. Она всё слышала. Вряд ли пришла только на последних аккордах, а значит, слышала вообще всё. Как он посвящал ей песню, не имея на то морального права. Слышала саму песню, которую хотелось как можно дольше скрывать. И теперь будет знать, какое же он жалкое, влюблённое ничтожество. А все вокруг будут знать, про кого он пел. Все их общие знакомые.

Каково ей будет жить с этим дальше? Когда все знают?..

— Ты расстроился… — вдруг раздался тихий голос. Люк вздрогнул и опустил голову. — Я говорила ей, что не нужно идти на сцену, но она же не слушает… — голос Джекс стал ещё тише. — Мы тебя подставили, да? Прости. Сама я не стала бы этого делать…

То есть она ещё и считает себя в чём-то виноватой? Люк округлил глаза.

— Ты не подставила, нет! Всё нормально, даже не думай об этом! Я сам виноват.

Но взгляд она не подняла. Так и осталась стоять, запахнув косуху и обняв себя за плечи. В каморке повисло тяжёлое молчание, Люк беспомощно посмотрел по сторонам. Ч-ч-чёрт. Нужно еще что-то сказать. Но что? Что вообще говорят в таких идиотских ситуациях? Начать оправдываться? Но как?..

— Это… это же моя майка на тебе? — молчание треснуло от тихого голоса.

Люк резко повернулся и наткнулся на осторожный взгляд. По коже прошел озноб. Хуже быть не могло? Выходит, могло.

— Да… — Он импульсивно забросил руки за голову и одним рывком стянул с себя футболку. — Прости, я, оказывается, клептоман. Держи… — Протянул мятую ткань.

Джекс обалдело уставилась на тряпку. Внутренности скрутились в один тугой ком и больно сжались. Ещё сегодня казалось, что большего унижения уже не будет, но нет. Вот же оно.

— Хотя лучше я позже отдам. Её ещё нужно постирать. — Люк рванул руку назад, под внимательным взглядом перебросил футболку через голое плечо и попытался улыбнуться. — И прости, ты не должна была всё это услышать. Желательно никогда.

Лучше не знать, что она о нём думает.

— Что я не должна была услышать? — Джекс сдвинула брови.

— Песню.

— Не должна? — в голосе просквозило удивление. — Почему?

Люк глубоко втянул носом воздух и шумно выдохнул. Под внимательным взглядом попятился назад и устало опустился на сабвуфер. Видимо, его способность внятно объясняться исчезла вместе с появлением на сцене рыжей ведьмы. Он ведь искренне верил, она не узнает о песне. Но теперь придётся объяснить.

Он устало прикрыл глаза и зажал пальцами переносицу.

— Слушай, всё выглядит пошло и отвратительно, но на самом деле это тебя ни к чему не обязывает. — Он уронил руки на колени и сцепил пальцы.

В конце концов, так и есть. Пусть не волнуется.

Но Джекс только ещё больше нахмурилась.

— Теперь я вообще ничего не понимаю…

— Не парься, это всего лишь песня. — Люк опустил взгляд на свои руки. — Если бы не моя сестра и её придурок, ты бы даже не узнала. Нехорошо, конечно, получилось. Я, наверное, должен был спросить твоего разрешения или предупредить. — Он бесцельно махнул рукой и снова уронил её. — Но я правда не думал, что всё всплывёт… вот так. Песни бывают разные, герои в них тоже. Я решил, что никто не сопоставит. Имён-то я не называл…

Только сейчас он поднял взгляд и заглянул в карие глаза напротив.

Джекс непонимающе моргнула. Вскинула руку, прочесала пальцами волосы и тут же взлохматила их снова.

— То есть… — Она прикусила щёку изнутри. — То есть я просто героиня? А эти слова про сердце там на сцене... Это… Это просто чтобы презентация вышла эффектнее?

Сердце подскочило к горлу. Из лёгких вырвался рваный, жалкий смешок, и Люк устремил взгляд к потолку. Боги, как же тупо всё происходит…

— По-твоему, я могу настолько легко бросаться признаниями в любви? — Он прямо и открыто заглянул в хмурое лицо. — Просто ради какой-то сраной презентации?

Это даже обидно. Хотя, казалось бы, куда еще обиднее и глупее в их ситуации?

Ей понадобилась секунда, чтобы проанализировать смысл сказанного.

Один. И сосредоточенная морщинка между бровей разгладилась.

Два. Карие глаза округлились.

Три. Губы удивлённо приоткрылись.

Джекс застыла, как статуя.

— О чёрт… — прошелестел её хриплый выдох.

Дошло наконец. И это самая худшая реакция, которую только можно было представить. Люк поморщился и с силой растёр лицо ладонями.

— Ну нет, не смотри на меня так. — Он стащил с плеча футболку и начал бездумно перебирать ткань в руках. — Я не дебил, Джекс. Что бы ты обо мне ни думала, я понимаю слово «нет» и не собираюсь навязываться девушке, которой отвратителен. — Он нервно скрутил тряпку в жгут. — Тебе не придётся от меня бегать. Я всё понимаю.

Она так и не пошевелилась. Слова на мгновение повисли в воздухе, горло пересохло. Но надо договорить.

— Извини за вчерашнее и за все другие разы. Не знаю, в какой момент у меня начала съезжать крыша: когда ты затащила меня за тачки или еще раньше… — Люк криво ухмыльнулся, отшвырнул футболку на сабвуфер и поднял взгляд. — Я не должен был отгонять от тебя того задрота или обнимать, или что там я еще делал… Я даже не собирался этого делать, потому что и тогда понимал, что не подхожу тебе. — Он пожал плечами и взъерошил волосы на затылке. Просто чтобы хоть куда-то деть руки. — Давай сделаем вид, что ничего не было, окей? Ты ничего мне не должна. И жалеть меня тоже не надо.