— Ваше сиятельство, корабли очищены от трупов, поставлены на якорь, обеспечены минимальной охраной. К сожалению, личного состава недостаточно для организации полноценной защиты. Какие будут по ним указания?

А вот сейчас он меня озадачил, и сильно. Я ещё даже не осознал, что стал владельцем двух боевых морских посудин, а у меня уже спрашивают, что с ними делать. Да я же понятия не имею, даже близко. Ни законы, ни обычаи в этом вопросе не изучал.

— Найди Аманду, она была в районе госпиталя, — принял я, наконец, решение. — Все вопросы по кораблям к ней.

— Так точно, ваше сиятельство, — козырнул солдат и бегом рванул к лагерю.

Я снова остался один. Вот только непонятное чувство, тянувшее меня в угол развалин, исчезло, как и не было его. Я даже на секунду усомнился, что это не было плодом моего воображения. Но всё-таки решил добраться до места, смутно помня его.

В том месте, куда меня тянуло, была огромная воронка, в самом углу фундамента. Прикинув планировку дома, я предположил, что именно в этом месте был мой кабинет. На дне воронки что-то блестело. Вот круто будет, если там находится какой-нибудь неразорвавшийся снаряд. Хотя предвидение говорило, что я не взорвусь.

Спустившись на дно воронки, начал руками разгребать рыхлую землю, откапывая металл. Это определённо был не снаряд, они не бывают кубической формы. Спустя полчаса трудов с использованием подручных средств типа «палки-копалки», я поднял увесистый, килограмм на двадцать, небольшой… больше всего это походило на сейф, только без замочной скважины.

— Нинг, — позвал я дракошку, надеясь, что она ещё со мной. — Ты мне нужна, как спец по сейфам.

— Слышь, ты где тут медвежатника увидел? — тут же отозвалась мелочь. — Я как бы с обратной стороны работала, в охрану!

— Ну, хоть идеи-то у тебя должны быть, что это и как его открыть? Помогай!

— Ну, насколько я вижу, это кровный сейф. Открывается сам, стоит положить на него руку. Правда, если ты достоин. По идее, ты наследник, нашёл в фамильном доме, так что все шансы, пробуй.

Я аккуратно поставил куб на относительно ровный участок земли, и положил сверху руку. Ничего не произошло.

— Ну ты даешь, — заржала огненная малявка. — Во-первых, ты поставил его точно кверху ногами, а во-вторых, дотрагиваться надо до дверки. Дерзай, олух!

Я быстренько перевернул сейф и положил руку на дверку. Секунду ничего не происходило, но потом что-то ужалило меня в ладонь, я рефлективно отдёрнул её, успев увидеть, как в корпус убирается иголка с капелькой моей крови. Через секунду поверхность снова была идеально ровной. А ещё через две, по шву дверки побежали красные искры, раздался щелчок, и крышка выдвинулась.

Причём не приоткрылась, а именно выдвинулась, как кассетоприёмник у древнего видеомагнитофона производства СССР. Внутри лежала одна единственная бумага. И больше не было ничего.

Непроизвольно сердце забилось сильнее, мороз пробежал по спине. Я аккуратно развернул бумагу. На ней от руки был текст:

— Дорогой сын, я пишу это письмо в момент редкого просветления, я больше не справляюсь на наведённым психозом, кажется, мои враги победили. Если ты читаешь это письмо, я, скорее всего, уже мёртв.

Я беспомощно огляделся, сердце сжало. Это явно была не моя реакция, но с этим будем разбираться позже, и я вернулся к чтению.

От автора:

Нейросеть показала мне, какой она видит Анжелу. И, знаете, я с ней полностью солидарен! Встречайте владелицу бабочки:

— Если ты читаешь это письмо, я, скорее всего, уже мёртв, — продолжил я читать письмо. — У меня был друг, англичанин, барон Джон Фокс. Нас объединяло многое, мы постоянно помогали друг другу, у нас не было друг от друга тайн и секретов. Мне казалось, что это настоящая мужская дружба. А потом он, находясь у меня в гостях, обнаружил «тонкое место». Он же «универсал». Да, сын, у нас на земле, на скале в виноградниках, есть такое сокровище, найди его!

Губы непроизвольно сказали «да, отец, уже нашёл», а взгляд переместился на закопчённую крепость.

— Мы вместе сходили на нулевой уровень, и, ты не поверишь, обнаружили там разумную жизнь! Мы поклялись молчать об этом, планируя вдвоём набрать денег на строительство укреплённого прохода туда. А вскоре я начал сходить с ума. Я никогда не был азартным, и безумно любил твою мать. Но почему-то стал завсегдатаем казино и борделей. Иногда, очень редко, наваждение отступало, как, например, сейчас. И я с ужасом осознавал, что творит мой затуманенный разум. Я даже как-то смог обратиться к твоей матери за помощью, но она мне не поверила, считая, что я просто оправдываю своё недостойное поведение.

У меня в ушах звучал голос человека, которого я никогда не знал. Но этот голос помнило моё тело. Я вернулся к чтению.

— Вскоре, чтобы покрыть долги, я стал распродавать имущество. Это было началом конца. Но даже сквозь захвативший меня туман, я понимал, что скалу продавать нельзя ни в коем случае! В момент одного из просветлений я позвонил Фоксу и рассказал, что со мной происходит. Тот пообещал принять меры. С того случая прошёл почти год, и за это время сейчас у меня первое просветление. Что приводит меня к очень грустным выводам. Человек, которого я считал другом и которому полностью доверял и есть инициатор моих проблем. Ни за что не продавай ему скалу, ни за какие деньги! Я верю, что ты сможешь возродить наш род. Сын, меня опять накрывает безумие, запомни всё, что я тебе сказал, и прощай. Я вряд ли ещё раз смогу прийти в себя. Люблю тебя, верю в тебя, горжусь тобой!

Одинокая слеза помимо воли и разума скатилась у меня по щеке. Вот оно как, оказывается! Впрочем, самый изящный способ дёшево выкупить нужный участок. Подсадить человека на азартные игры, женщин и алкоголь с наркотиками. Он будет вынужден продавать всё, лишь бы были средства на «очередную дозу» этого удовольствия.

Но главное, впервые во всей этой истории у меня появилась зацепка на имя! Гарантий, что это действительно он, не было, но английский флот, который был в курсе, косвенно подтверждал теорию моего отца.

Вообще, у гада получилась череда обломов. Не получилось выкупить участок до смерти отца. А мать наотрез отказалась продавать даже сотку оставшейся земли. Потом они попытались убить меня, убили матушку, но опять фиаско.

Теперь о нулевой изнанке моего тонкого места знает сам государь, так что убивать меня практически бесполезно, корона всё равно приберёт драгоценность к своим рукам. И, вероятно, поэтому было организовано каперское нападение. Если бы не Наташа, которую те скоты явно не брали в расчёт, у них получилось бы выкрасть кучу очаровашек, которых они продали бы в гаремы за фантастические деньги.

Я поднялся с разлохмаченного бревна, на котором сидел всё это время, и побрёл к лазарету, морально полностью опустошённый. Мне хотелось показать письмо Аманде. Она знала отца, и могла подтвердить как минимум достоверность почерка. Впрочем, каким-то даже не шестым, а седьмым чувством я ощущал, что бумага подлинная.

— Аманда, ты мне очень нужна, — сказал я, ожидаемо увидев её среди пациентов. — Как освободишься, выйди?

Она кивнула, не отрывая взгляда от очередного больного. Вокруг неё не зажигались белые вспышки лечебной магии, но я был уверен, что он спасла сегодня больше жизней, чем все маги, вместе взятые. Вышла она через пару минут.

— Судя по твоему виду, ты морально сдох, — констатировала она.

Вместо ответа я протянул ей письмо. Он внимательно несколько раз перечитала его, всё больше хмурясь. Наконец, она вернула немного помятую мной бумагу обратно.

— Это точно Андрюшкин отец писал. И почерк, и стиль, и фразеологизмы — всё его. Ты разрешишь мне рассказать об этом Антону?

— Делай что считаешь нужным, — устало махнул я рукой. Меня уже подрубало, слишком устал, слишком много впечатлений для одного дня. — Аманда, родная, а где мы сегодня ночуем, не в курсе? Я как-то вообще не задумывался, но мне явно пора. Выдохся.