— Да уж, заварил ты кашу, Андрей! — повернул дед ко мне голову. — Но если всё выгорит… Я даже тебе мальца завидую. Благодарность Петра Алексеевича будет высока, поверь мне.

С утра проснулись бодрые, без намёка на тяжёлую голову, быстро собрались и пошли в порталу из академии в мир. Надежда на этот раз оставалась в академии, не объяснив причин. Я вызвал такси, рассудив, что мы четверо легко поместимся в одну машину.

Но меня смогли удивить. Аманда бодрой походкой последовала мимо нашего такси, а когда я указал ей на это, пренебрежительно махнула рукой. Метрах в ста от ворот в академию стоял автомобиль, который сразу привлёк моё внимание. Дутый, по современному для этой местности красивый, расписанный аэрографией, стоял легковой автомобиль с явно съёмной крышей. Раньше кабриолетов я тут не встречал.

— Знакомьтесь, граф! Это теперь ваш автомобиль, последняя разработка, эксклюзив и новинка. И, как ты и хотел, раскрашенный мангустами, и со статуэткой на капоте! Принимай.

Я зачарованно обошёл тачку по кругу. Она действительно была крутой. Я открыл водительскую дверь и хотел плюхнуться за руль, но меня тормознул окрик Аманды:

— Куда собрался, бестолочь? Здесь титулованные лица ездят сзади, я тебя чему учила? Если есть деньги на такую машину, значит, и на водителя найдутся, не позорь Мангуста!

Вот же блин, долбанные предрассудки. В прошлом мире я обожал ездить за рулём, это волшебное ощущение мощи, управляемости и власти над сложным механизмом сводили с ума. Может, ввести моду на гонки между аристократическими детишками лет двадцати? Я настолько серьёзно задумался над этим вопросом, что не сразу обратил внимание на вызов мобильного телефона.

Подняв трубку, я услышал на той стороне плачущую навзрыд Надежду. Сквозь слёзы до меня донеслось:

— Андрюш, вы ещё не очень далеко уехали? Сможете меня забрать?

Я почувствовал внутри себя абсолютно несвойственную мне прежнему, разгорающуюся ярость.

— Что случилось? Тебя обидели? Кто посмел?

— Всё хорошо, никто. Я приду, расскажу.

Ничего не объясняя остальным, я сорвался и побежал к спуску в академию. На границе портала я остановился, боясь разминуться. Надя появилась через минут пять всего, красивая, эффектная. О том, что она только что плакала, говорили только припухшие веки и покрасневший носик.

Я обнял девчонку и прижал к себе.

— Рассказывай!

— Андрей, сегодня к берегу прибило лодку. В ней был мой отец в крайней степени обезвоживания и истощения. Он никого не узнаёт, сейчас врачи борются за его жизнь, при том, что это лучшие лекари Кубани. Мне страшно, Андрей!

От автора:

Кубань, где-то недалеко от Ейска

Наш мир, наше время.

— Эй, дракошка, ты какого хрена вылезла, а если кто зайдёт? Они же спалят, что ты не только герой книги!

— Эй, душный автор, да задолбал ты! Не мешай, тут расследование в разгаре.

— И что ты вынюхиваешь? Хулиганка мелкая. Кто аннотацию на третий том спалил? У меня до сих пор её нет, нехорошо же! Ты обещала свою написать.

— Ой, да чё ты паришься, пиши «самая крутая книга», и не заморачивайся! А у меня дело важное, у тебя, кажись, крутой конкурент завёлся! И двадцать пятого июля как ворвётся в наш мир! Ух, мороз по коже, аж остыла, огонь гаснет.

— Так, ты о чём вообще сейчас, дракош? Нинг, колись уже, подробности давай!

— Да послезавтра публикуется крутой писатель, тоже по нашему миру. Я наброски видела, это шедеврально!

— Прям лучше моей история? — подколол я огненную кроху.

— Да ну, как ты мог вообще такое подумать! — совершенно неискренне подмазалась хулиганка. — Ты — лучший! Но мне же интересно…

— Мне страшно, Андрей, — сказала Надя, смотря на меня доверчивыми глазами Бемби. — Когда его не было, я была уверена, что с ним всё в порядке, что он просто сбежал. Но он явно был в плену, у него запястья сгнили от верёвок. Но наши кольца говорили нам, что он жив! А теперь…

Её глаза снова наполнились слезами. Я нежно приобнял её и повёл к машине. Сергеевич уже сидел за рулём, автомобиль нежно, басовито и почти неслышно довольно урчал двигателем. Открыв дверь, я усадил девушку. Внутри оказался один диван, и мы легко поместились на нём втроём.

Увидев состояние подруги, Наташа тут же насела на заплаканную красавицу, выпытывая подробности. Та без утайки рассказала ей всё. И про то, что её отца подозревают в покушениях на меня, и про его пропажу, и про текущее состояние. Даже я узнал что-то новое, Аманда с Антоном Сергеевичем тоже внимательно прислушивались, сидя спереди.

Закончив исповедь, девушка уставилась равнодушными и уже сухими глазами в окно, отрешившись от происходящего. Мы её не трогали, как бы мне не хотелось её успокоить. Это ей надо переварить самой.

Не доезжая до дома старик вдруг свернул с трассы и куда-то поехал. Оказалось, наша цель — центральная сочинская больница. Услышав фамилии Коброва и Прокречетов, чуть не поседевшая медсестричка лично довела нас до палаты, у входа в которую дежурили двое полицейских. Они, услыхав те же фамилии, почтительно расступились, пропуская нас внутрь.

До боли знакомая обстановка, узкая кровать, окружённая кучей приборов, два доктора, от одного из которых ощутимо тянуло силой, колдовали над аппаратами. Увидев нашу толпу, они напряглись, явно планируя нас выставить. Но волшебная фамилия старика сыграла и в этот раз, врачи тут же сделали вид, что мы им не интересны.

Надя бросилась к кровати. На ней лежал невероятно тощий мужик, седой как лунь, обвешанный какими-то датчиками и устройствами. Девушка схватила его за руку, явно не рассчитав силы, на что этот полускелет тут же среагировал:

— Don’t hit me! [ * не бейте меня! (англ)], — прошептали его растрескавшиеся губы. — I’ve told you everything! [ * я же всё рассказал! (англ)]

На этом его силы явно кончились, и мужчина вновь впал в забытьё. Сергеевич подошёл к врачу, от которого шёл мощный поток силы.

— Какие прогнозы, док? Он выживет?

— Мы его стабилизировали, но крайняя степень истощения — это вам не голову пришить. Всё намного сложнее. Но шансы достаточно большие. Основная проблема — отравление морской водой. Не знаю, сколько времени он её пил, но обезвоживание слишком сильное, началось разрушение внутренних органов, почки вообще еле живые. Мы постараемся, честно.

— Вы хотите сказать, что он пробыл в море долго? — уточнил дед.

— Больше недели точно. Точнее, больше семи дней он пил морскую воду. Как он выжил — для меня лично загадка.

— Гхм, док, — дед вытаращил глаза. — Я всегда считал, что такое невозможно. Без воды можно выжить дня четыре, на морской — ещё меньше. Я заблуждаюсь?

— В том-то и дело, уважаемый! В том-то и дело. Мы собираемся изучить этот феномен, если пациент выживет!

На этих словах Надя бросилась мне в объятья и зашлась плачем, моментально насквозь промочив мне плечо. Врач моментально изменился в лице и осторожно уточнил:

— Сударыня, мы делаем всё возможное, и прогнозы крайне позитивные. Шансов на то, что мы его вылечим — высоки! Честно, я вас сейчас не просто успокаиваю, я правду говорю. И про исследования, я почти уверен, что будут. Поскольку это уникальный случай.

Врач подошёл к Наде, провёл рукой над её головой и девушка довольно быстро успокоилась. Достав из сумочки платок и какие-то дамские штучки, вопросительно взглянула на врача. Тот моментально отреагировал:

— Дамская уборная — вторая дверь справа.

Пока все отвлеклись на девушку, Аманда подошла к пациенту. Проведя рукой над его грудью, довольно кивнула сама себе и отошла.

— Теперь точно выживет, — сказала она тихонько. — Слишком уж много к нему вопросов. Я бы и сама его поспрашивала. Антош, стенограммы допросов сможешь добыть?

— Обижаешь! — немного погордился дед. — Всё будет.

В дверь зашла Надя, уже без следов короткого срыва. Подойдя к отцу, чмокнула его в лоб и кивнула Сергеевичу: