– Разве скоро найдёшь в таких дебрях, – проворчал Морозов. – Неужели погибли? – сказал он и сам возразил себе: – Нет, я уверен, Соколов спасся; такой смелый человек и такой опытный лётчик! В каких только перелётах не бывал. Пятнадцать лет я с ним летаю.

– Чудес не бывает, – тихо заметил Рахимов.

– Бывают! В авиации бывают! – запальчиво возразил механик. – Сам знаешь!

Рахимов взял у майора карту и сосредоточенно стал её рассматривать:

– Вы правы, товарищ Серёгин. Именно здесь мы найдём машину, или... или то, что от неё осталось. Дальше этих мест Соколов не мог дотянуть.

Хотя нещадно палило солнце, в долине не тревожили комары и мошкара. Гнус остался позади, в густых кустарниках.

Рахимов и Морозов, с разрешения Серёгина, взяв по винтовке, отправились бродить вокруг долины.

– Может, козу какую подстрелим для шашлыка, – как бы невзначай сказал, улыбаясь, лётчик.

Они пересекли долину и несколько углубились в чащу. К обычным лесным запахам смолистой хвои и прелой листвы здесь примешивался какой-то неприятный, сладковатый душок.

– Дохлятиной пованивает, – сказал Рахимов.

– Охотник, вероятно, ободрал зверька, а тушку бросил, – высказал предположение Морозов.

– Промысловики в такую глушь не заходят. Да и сейчас пушные звери линяют, добывать их нет смысла.

– Я не охотник, откуда мне знать, кого и когда можно бить. Я только знаю, если на меня нападёт медведь, я не задумываясь его шлёпну.

Ветерок, дувший из глубины леса, доносил всё усиливающийся противно-приторный запах.

За кустами послышалась какая-то возня и чавканье, или это только показалось?

Друзья раздвинули колючие ветки.

– Тише! – остановил механика Рахимов. – Видишь, собаки и здоровые какие! Больше Рекса. Откуда они тут взялись?

– Да ведь это волки! – прошептал Морозов, схватив за руку товарища. – Матёрые!

Рахимов вскинул винтовку, но выстрелить не успел: два волка скачками скрылись за деревьями.

– Ты что, хотел стрелять? – с усмешкой спросил Морозов.

– А как ты думал!

– Охота ведь сейчас запрещена. Волки линяют! – поддел лётчика механик. – Пойдём лучше.

– Пойдём посмотрим, чем они там закусывали?

За кустами лежал бурый медведь. Волки, как видно, давно уже тут пировали. Смердело так, что друзья поспешили убраться восвояси.

Когда лётчики вернулись без трофеев с охоты, Серёгин в шутку спросил:

– Посылать бойцов за козами? Столько настреляли, что сами не донесли!

– Ничего, кроме дохлого медведя да пары волков, не встретили, – буркнул Морозов.

– Медведь? Волки? – заинтересовался майор. – Где вы их видели?

– А вот на той стороне! – Морозов махнул рукой.

– Медведь старый или молодой?

– Раз издох, значит, старый.

– А может, его застрелили?

– Если застрелили, то шкуру бы сняли, – заметил Рахимов.

– Ну, это как сказать, – ответил Серёгин. – Пойдёмте, посмотрим.

– Если это вам доставит удовольствие.

– Есть серьёзная причина, – сказал майор. – Мы, пограничники, обязаны не оставлять без внимания ни одной мелочи. Может быть, человек, обороняясь, убил медведя? Не исключается, что это были ваши товарищи лётчики. А возможно, и те диверсанты, которых мы ищем.

Бойцы повернули медвежью тушу. Серёгин превратился на время в патологоанатома. Остро отточенной финкой он долго кромсал голову зверя и с радостным возгласом извлёк из неё пулю.

Другую пулю нашёл старшина. Он достал её из земли в том месте, на котором лежал зверь.

– Вот видите, совсем не зря мы сюда пришли, – сказал Серёгин, показывая две пули. – Калибр «8,45». Не из нашего пистолета стреляли, а из заграничного. Медведь совсем молодой и был завидного здоровья. Убили его выстрелом в голову, второй раз стреляли для страховки, когда зверь повалился. Пуля прошла насквозь и углубилась в землю. У товарища Соколова был какой пистолет?

– «ТТ» –в один голос ответили Морозов и Рахимов. – Но он во время пожара висел в пилотской рубке.

– Значит, стрелял диверсант.

– А вы можете определить, когда это случилось? – спросил крайне заинтересованный Рахимов.

– Судя по тому, как разложился труп, – неделю или дней пять тому назад. Нелегко найти след.

– Теперь даже и Рекс не поможет – след выветрился, – заметил Клюев.

– Важно, что мы на правильном пути, – уверенно сказал Серёгин. – Диверсант тут был, это факт, – и, немного подумав, добавил: – Что ж, будем искать, а сейчас нужно выяснить, откуда он пришёл сюда и куда направился, а также зафиксировать точно след. Товарищ Клюев, возьмите в помощь Шмакова и ещё двух бойцов, обследуйте всё вокруг.

– Есть, товарищ майор, – ответил сверхсрочник, – будет сделано. – Разрешите, на всякий случай, взять с собой Рекса.

Вскоре послышалось урчание авиационного мотора.

– Летит! – закричал механик Морозов. – «У-2» летит! – В долине уже горели три костра, указывая место посадки.

Через полчаса лётчик Рахимов пошёл в качестве наблюдателя в первый разведывательный полёт.

Район, где должны производиться поиски, был разбит на секторы. Решили, что над каждым участком лётчик будет летать так же, как при опылении лесов или полей: на высоте в пятьдесят-сто метров.

Первый двухчасовой полёт ничего не дал. Во втором полёте наблюдателем был Морозов. Хотя время уже подходило к вечеру, но им повезло: километрах в двух, за большими зарослями, они нашли поляну гораздо большую, чем та, с которой поднялись. «Отсюда «Ли-2» свободно может взлететь», – подумал Морозов.

На четвёртом заходе лётчик и механик одновременно увидели пепелище. Механик попросил пилота покружиться над пожарищем.

– А вдруг мы увидим командира и штурмана!

Надежды не оправдались.

Кругом ни одной живой души.

Вернувшись, бледный, взволнованный Морозов вышел из машины и крепко сжал руку Рахимова.

– Мужайся, Юсуп! Они погибли. Только что видел остатки самолёта.

– Где? – всё, что мог произнести лётчик.

– Отсюда километра два-три, сейчас пойдём.

Серёгин и Морозов шли впереди, освещая путь карманными фонарями. Люди приблизились к куче обгоревшего металла и пепла, к тому, что совсем недавно было краснокрылым красавцем самолётом.

Приблизились пограничники. Все стояли молча, сняв фуражки.

Морозов впился глазами в груду скрюченных металлических обломков, стараясь разглядеть в них знакомые детали машины, которую он так хорошо знал и любил, и вдруг вскрикнул:

– Вон там – рука!

Чёрная обугленная рука с растопыренными пальцами торчала из кучи пепла.

– Утешать трудно и не нужно, – тихо сказал Серёгин. – Все мы разделяем ваше горе.

На рассвете приступили к работе. Из-под обломков извлекли два совершенно обугленных трупа и бережно положили их чуть поодаль на траву.

Пограничники стали на траурную вахту у тел лётчика Соколова и штурмана Гришина.

Обширная поляна, на которой сгорел «Кречет», в эти дни превратилась в аэродром. То и дело опускались и поднимались зелёные, похожие на стрекоз, У-2. Из Москвы прилетели два больших транспортных самолёта. На них прибыли члены комиссии по перелёту обследовать на месте причины катастрофы. Доставили в тайгу цинковые гробы. В них запаяли тела погибших.

Воздушные корабли поднялись в воздух и взяли курс на запад. Простившись с пограничниками, улетели Рахимов и Морозов. Бойцы стояли молча на старте, провожая глазами самолёты, пока чёрные точки не растворились в небе.

Одно задание выполнено: потерпевшие аварию лётчики, живые и мёртвые, отправлены в Москву. Теперь надо все силы бросить на поиски диверсантов. По их следу по приказу майора идёт поисковая группа во главе со сверхсрочником Клюевым. Она отправилась сразу же после того, как был найден сгоревший «Кречет». И пока Серёгин с оставшимися бойцами находились на месте аварии, наверное, уже ушла на порядочное расстояние, если только не потеряла след.

«Сверхсрочник в разведке не новичок», – думал Серёгин, вспоминая обстоятельный доклад Клюева, сделанный им ещё до прибытия самолётов. Он обследовал поляну, на которой нашли остатки «Кречета», и её окрестности.