— Украдите. Вы же преступники.

Колоб и Студент расхохотались.

— Классика. Любая чужая работа всем кажется простой, — сказал Колоб.

— Ты, кажется, кадровый офицер, — с подозрением сказал Студент, — И так просто предлагаешь воровать деньги?

— Я же не предлагаю банки и магазины грабить, — обиженно ответила Ингрид, — Ограбьте что-нибудь нелегальное.

— Проще сразу оружейников грабить, — сказал Колоб.

— Только надо заранее знать, у кого из них лежит несколько тысяч пятьдесят четвертых, — сказал Студент, — В наше время и на черном рынке, и на белом небольшой спрос на старый винтовочно-пулеметный патрон.

Евросоюз, унаследовавший все оружейные и патронные конструкторские школы Европы, в целях унификации давно перешел от русского 7.62×54R к не без труда и не без интриг выигравшему конкурс швейцарскому 7.5×55 Шмидт-Рубин. СВД и ПК были приняты на вооружение уже под новый патрон.

— Извините, а где здесь туалет? — спросила Ингрид.

— Будка во дворе, — ответил Колоб, — По-маленькому так и под любой куст можно.

Ингрид вышла на крыльцо и брезгливо посмотрела на будку во дворе. Она дошла до будки, заглянула внутрь и вернулась.

— Уинстон, — жалобно сказала она, — Сходи со мной, сумочку подержи. Там слишком грязно и темно.

— А в армии как срать будешь? — спросил Студент.

— Я же в парадке, — ответила Ингрид и провела руками по бедрам, — В полевке-то я и под куст схожу.

— Ну да, извини.

С ее опытом подростковых средневековых развлечений она бы совершенно не постеснялась сходить под куст. И в узкой юбке как-нибудь бы извернулась. Если что, и военно-полевой туалет типа «сортир» выкопала бы в чистом поле. На самом деле, ей нужно было другое.

Из сумочки Ингрид достала устройство размером с ладонь с выдвижной антенной и жидкокристаллическим экраном на четыре строки.

— Что это? — спросил Уинстон.

— Евросигнал.

— У нас такого нет.

— Карманный приемник текстовых сообщений с функцией радиоприемника. Работает на УКВ, выдается всем офицерам и многим госслужащим. Для гражданских как платный сервис.

— Какой сервис?

— Можно позвонить диспетчеру, чтобы человеку передали текстовое сообщение. И он его получит в любой точке города, где есть прием УКВ.

— Тебе что-то прислали? — спросил он.

— Да. «Музей, до 20». Надо убедить их поехать туда снова.

— Предлагаю ограбить музей партизан, — сказал Уинстон, едва вернувшись за стол.

— Там же менты должны быть с утра, — ответил Колоб.

— Тамара Георгиевна говорила, что они переделывают старые боевые патроны на холостые для кино. И в целом про учет. Все оружие и патроны, которое у них лежит по складам, легальное и собственность государства. Его не конфискуют как вещественные доказательства.

— Ничего, что мы как раз из этого оружия стреляли?

— Подумай, как эта бойня выглядела бы со стороны. Стрельбу никто снаружи не слышал, там метровые стены без окон. Персонал музея, кроме Тамары Георгиевны и Мишико, скорее всего, попрятался по служебным помещениям или разбежался. Уверен, они не знали, кто в кого и почему стреляет. Но они все наверняка в доле. Я никого больше не видел, кроме вахтера внизу, но там должны быть рядовые сотрудники кроме директора, секретаря и вахтера.

— Человек десять, — сказал Студент.

— Первым делом оставшиеся дали бандитам время сбежать и забрать своих раненых и убитых. Потом все-таки вызвали милицию, но по поводу ограбления. Потому что зачем еще бандиты будут нападать на музей, полный оружия. Он плохо охранялся, потому что его защищали ваши местные традиции. Сейчас милиция должна будет провести ревизию, что украли и что осталось.

— Верно. Все, что не сойдется по книгам учета, посчитают как только что украденное.

— А все претензии по ведению документации повесят на убитых бандитами Тамару Георгиевну и Мишико.

— Поэтому первым делом оставшиеся сотрудники, которые в доле, растащат исправные пистолеты, а вторым делом уничтожат документацию, — сказал Колоб.

— Но винтовки и пулеметы, а также патроны к ним они оставят, потому что на них нет спроса на черном рынке, — сказала Ингрид, — А раз нет спроса, то данные учета должны сходиться, и нет смысла их уничтожать. Значит, патроны не попадут в вещественные доказательства.

— Или музей закроют на ремонт, а экспонаты перенесут в другое хранилище, — сказал Студент.

— Но не этой ночью, — ответил Колоб, — Там еще следственных действий много осталось. Полный зал экспонатов уронили и пятна крови сотнями.

— Скорее всего, милиция поставит свою охрану на ночь, — сказала Ингрид.

— А если они к ночи не закончат? — спросил Студент.

— Там нет ничего настолько срочного, чтобы работать круглосуточно, — ответил Колоб, — Они засидятся допоздна, но пойдут спать, потому что завтра утром надо будет продолжить. Поставят свою охрану, конечно. И включат сигнализацию, но после того, как уйдут. Лучше всего проникнуть внутрь, пока они еще там, и спрятаться. Войти можно через первый этаж. На первом никаких следов нет, кроме, может быть, крови тех бандитов, кто уходил днем. С задней стороны дома я видел ворота. Через них туда технику завозили. И вот у тех ворот точно ничего интересного с внутренней стороны не будет.

— И у нас есть ключи! — Ингрид достала связку из сумочки.

— Разумно, — сказал Студент, — Поехали.

— На чем?

— Одолжу тачку у Бори. И сумки. Один цинк — двенадцать кг. Вдвоем можем вытащить хоть шесть, но вряд ли там есть столько.

— Только мне надо одежду попроще. Я же не могу вернуться на место преступления в той же одежде.

— Попроще — в любом магазине. Если сейчас выедем, то успеваем.

Студент и Ингрид уехали, а Колоб с Уинстоном остались обдумывать преступные замыслы. Допустим, оружие будет. Но надо решить вопрос с катером. Как доехать до катера, будучи в розыске по обе стороны закона. И как угнать тихоходный катер, чтобы не догнали.

Если выкрасть катер со стоянки рано утром, пока нет ни туристов, ни сотрудников музея, никто бы, наверное, и не заметил. Может быть, пришедший на работу экскурсовод обратил бы внимание на прикрепленную к стенду бумажку вроде «экспонат на съемках до 1 сентября» и спросил бы между делом у директора, на каких конкретно съемках.

Прошло бы несколько часов от обнаружения до подачи заявления об угоне в милицию. Потом еще сколько-то времени, пока из обычной милиции заявка на розыск дойдет до водной и описание пропажи передадут патрулям. Параллельно официальному пути моряки из музея сели бы на телефон обзванивать всех знакомых и коллег. Но времени до начала поисков угонщикам бы хватило, чтобы подойти к «Кронверку», расстрелять его из пулемета и высадить абордажную партию, которая добьет выживших.

Беда в том, что преступники ведут преимущественно ночной образ жизни, и свои дела привычно обсуждают по вечерам. Если угнать катер ночью, то его пришлось бы где-то прятать до вечера, но не слишком далеко, чтобы к 18–19 часам прийти к стрелке Васильевского острова с расчетной скоростью десять узлов. В место, находящееся менее, чем в пяти километрах от упомянутого музея. То есть, где-то в городе. Если задача угнать катер выглядела с имеющимися средствами более-менее выполнимой, то задача прятать его двенадцать часов выполнимой не выглядела.

В десятом часу вернулись Ингрид и Студент, выгрузили тяжеленные сумки с цинками. Ингрид выглядела как… чучело какое-то. Длинная черная юбка до середины голени, дурацкий черный жакет с короткими рукавами, бабский черный платок на голове.

— Тебя не узнать, — сказал Уинстон.

— Меня курсовые офицеры не узнавали, когда я с ними сталкивалась в самоволке!

— В культурной столице все по уставу! — сказал Студент, — В двадцать ноль-ноль по свистку все встали и ушли. Оставили срочника. Он первым делом в каптерке на первом этаже чайник включил. Обходы делать и не подумал.