Бах! Бах! Бах!

Зеркало взорвалось фонтаном осколков. Сколько-то попало незваному гостю в лицо. Он три раза выстрелил по куче тел на полу в кухне и ни разу не попал в лежавшего с краю Колоба. Логичнее ведь предположить, что стрелок это среднее тело в куче, которое стреляет с правой руки.

Колоб отстрелял магазин до конца и, похоже, неплохо попал. Его противник сообразил, откуда ведется огонь и тоже выстрелил еще два раза, но уже будучи серьезно раненым, поэтому промахнулся.

В дверях поднялся еще один. Из тех, в кого попал Уинстон. Шатаясь, встал. Заглянул в кухню.

— Добегался, Колоб? От бабушки ушел, от дедушки ушел и даже от лисички ушел?

— От вас, крысы поганые, и подавно уйду.

— Чертям в аду так скажи.

«Крыса поганая» медленно поднял пистолет. Раздался хлопок, и его голова брызнула кровью. Уинстон услышал разговор, аккуратно выглянул из комнаты и выстрелил в шестой раз. Промахнуться с пары метров, прицелившись двумя руками, сложно. Даже если руки дрожат.

— Что за бомбу мне в первый патрон забили? — спросил Уинстон, добравшись до входа на кухню.

Колоб, несмотря на серьезность ситуации, хихикнул.

— Дурак, это газ взорвался. Ты что запах газа не знаешь?

— Откуда?

— Дикарь нерусский. Теперь беги.

— А ты?

— Я тут сам разберусь. Газ открыл, чтоб не стреляли, а на ножах я бы порешал. Оба раза ошибся. И на ножах не порешал, и без стрельбы не прошло.

— Кто это? Крысы?

— Сначала ниньдзи, потом крысы.

— Кто?

— Кицунэ.

— Кто?

— Япошки, блин. Спецназ их. Ты что, кино не смотришь?

— Не смотрю я ваше кино. Помощь нужна?

— Ты ж не лепила. Беги давай. Лучше властям сдайся, если жить хочешь. И не ментам. Чекисты или армия.

— Этих нет внизу?

— Завели тачку и свалили. Крысы они крысы и есть.

— Помощь точно не нужна?

— А ты умеешь?

— Нет.

— Хрен ли спрашиваешь тогда?

— Извини.

— Беги, дурак! — рявкнул Колоб, — Я не пропаду.

Уинстон так вдохновился, что накинул бушлат с вешалки, сунул револьвер во внутренний карман и выскочил в дверь, забыв вещмешок со сменой белья, сухим пайком и запасом патронов.

Колоб улыбнулся. «Извини». Вот же настоящий интеллигент. В тылу врага, руки в крови, но базарит четко по своим понятиям.

Непонятно, что кричали эти трое в подъезде, но из местных жителей никто и носа не высунул из-за дверей. Уинстон спустился во двор. Нигде в соседних домах не горел свет в окнах. Услышав взрыв и перестрелку, нормальные люди в прифронтовой полосе гасят свет и падают на пол. Неподалеку послышался приближающийся звук сирены. Вроде слева. Уинстон вышел из двора направо, и через минуту после этого во двор въехала полицейская машина с прожектором.

Куда бежать в незнакомом городе ночью? Вариантов попасть домой просто нет. Если Шон и Мартин довели русского, то корабль уже ушел. Если не довели, то где искать этот фиорд? Попасть домой можно через контрабандистов. Но как их найти, не говоря по-норвежски?

Лучше бы было погибнуть в бою. Зачем вся эта суета, — думал Уинстон, бредя в сумерках по улицам незнакомого города, — Теперь за мной еще будут гнаться и русские бандиты, и эти навязчивые азиаты. Ни малейшего желания нет попадать в плен ни к тем, ни к другим. Стоит ожидать, что у азиатов условия еще хуже, чем в застенках Министерства Любви. Лучше уж тогда к русским. Те, как в кино, зададут пару вопросов и поставят к стенке. Или застрелиться уже? Патроны забыл.

Попадать в полицию Уинстон, подумав над советом Колоба, совершенно не хотел. Тогда его посадят в обычную тюрьму, где придется встретиться ровно с тем преступным миром, от которого он бежит. Надо как-то мимо полиции проскочить сразу к военным и в тюрьму для шпионов.

Но если подозрительный человек с повязкой на голове и в обожженной одежде разгуливает по городу ночью после взрыва, то он точно попадет в полицию. Уинстон, не успев пройти и пяти минут, зашел в последний подъезд какого-то дома, поднялся на верхнюю площадку, сел у стены и задремал.

В прошлый раз после того, как он убил несколько человек, он даже не думал о сне. Ночью ему пришлось прорываться через подземелья, потом он хорошо выпил и отрубился от усталости уже в гостях у Мерфи. Сейчас его потянуло в сон только потому что прошлые две ночи он не мог толком уснуть на кораблике.

В музее Естественных наук города Хьюстон штат Техас посетителей встречал скелет слона. Натуральный белый скелет натурального африканского слона. Со всеми костями, включая бивни.

Под экспонатом стояла большая цветная фотография. Девять колоритных латиноамериканцев, увешанных оружием, на фоне колонны «скелетов автомобилей». Слона городу подарило подшефное подразделение.

Во многих музеях и даже в школах США появились африканские чучела и скелеты экзотических животных. Побочный эффект правительственной программы «амигомобиль».

— Если вы думаете, что ваши машины со свалки это и так дерьмо, то подумайте, что вы посылаете их людям, которые разбираются в сортах дерьма, — говорил генерал Норман Блэкхед, — Я не закладываю в требования гарантийного срока эксплуатации, гарантийного пробега, бесплатной замены чего бы то ни было. Мне нужна простая конструкция, сделанная на совесть. Но на приборной панели каждой машины должна быть стальная табличка, на которое написано ваше полное имя и адрес мастерской. Запомните, эти машины нужны не армии Океании. На них будут ездить амигос. И если вы перестараетесь с удешевлением производства тачек из хлама, то отбиваться от претензий вы будете не в суде. Вы на патроны потратите больше денег, чем сэкономили, если к вам заявится мексиканская или, не дай Бог, сальвадорская защита прав потребителей.

Начиная с 1986 года военный бюджет Океании поддержал мелкого производителя. Каждая гаражная мастерская могла собрать из бесплатно взятых на свалке деталей амигомобиль для Африки. Рама, подвеска, движок и трансмиссия. Вместо корпусных панелей — защита от солнца и песка, скроенная из старых тентов от фур. Плевать на патенты. Несовместимо? Режь и вари. Плевать на пассивную безопасность. И на активную тоже плевать. Таранный бампер из арматуры, трубы, листа, в конце концов из подходящей загогулины со свалки. Плевать на дизайн. Плевать на грунтовку и краску.

На что не плевать? Оно должно ездить и не разваливаться. Ездить там, где нет дорог. Выруливать под обстрелами. Жрать дрянной бензин местной перегонки. Если сломается — на месте починят. Смуглые механики еще на родине привыкли чинить все, что теоретически подлежит восстановлению, даже то, что янки бы выбросили еще в позапрошлый раз.

Уже с февраля невидимая рука рынка начала выпускать журналы по амигомобилестроению. С марта автопроизводители открыли торговлю почтой залежавшимися на складах запчастями для снятой с производства техники. С апреля пошла обратная связь из пустыни, саванны и джунглей. В конечном итоге, за все платил дядя Сэм.

История не сохранила имя латиноафриканца, который первым додумался послать подарок по адресу, указанному на табличке в машине. Может быть, он отправил шкурку леопарда или рога буйвола. Может быть, европейскую военную символику. Может быть, статуэтку из черного дерева или даже вываренный человеческий череп.

История не сохранила имя американца, который отправил ответный подарок по указанному на посылке адресу. Может быть, он отправил старую, но еще годную дрель. Может быть, комплект тормозных колодок. Может быть, запасные рессоры или пружины подвески из звенящей детройтской стали.

Так или иначе, стихийно начавшийся обмен подарками очень радовал простых людей по обе сторону Атлантики. Амигос получали запчасти и инструменты, которые в Африке невозможно достать даже за деньги. В ответ за океан шли военные сувениры, изделия из ценных пород дерева, шкурки, скелеты и чучела местной фауны. Хьюстон получил слона, а этнографический музей Детройта собрал коллекцию из двадцати трех чучел африканских негров разных племен. Автомеханики носили на ковбойских шляпах ленточки с клыками диковинных зверей, а коллекционеры обменивались европейскими погонами и эмблемами.