— Катя! — воскликнула мама, — Ты же собиралась в «Дружбу народов»! Подумай, что скажет дядя Винченцо?

— «Не стреляйте, я сдаюсь»?

— Господи, Катя!

— Прощайте, сэр рыцарь! — Катерина элегантно сделала книксен, поднимая пальцами воображаемый подол воображаемого классического платья.

— Прощайте, Ваше Высочество, — Уинстон, сравнив дочку с принцессой, одновременно сделал комплимент и маме, намекнув, что она королева.

Он заложил левую руку за спину и церемонно поклонился, снимая правой воображаемую шляпу.

Катерина не сдержалась, подскочила к нему, обняла и поцеловала в губы. Уинстон затянул поцелуй, элегантно поддерживая девушку за спину.

Светлана скромно поцеловала женатого Степанова в щеку, сделала шаг назад и сказала:

— Мы ведь не прощаемся, правда?

— Встречаемся завтра, едем за платьем, — подтвердил Степанов.

— И фотографии проявим. Я там на последние кадры щелкнула кое-кого.

По пути обратно Уинстон долго думал, а перед возвращением в камеру задал вопрос.

— Вы можете показать мне, как живут простые люди? Это, наверное, проще, чем достать билет на премьеру? Нельзя получить представление о стране, глядя только на высшее общество.

— Конечно. Тебе рабочих или крестьян?

— Крестьян, — выбрал Уинстон.

Он с детства считал, что крестьяне еще более темный народ, чем рабочие, и для них шаг наверх это просто прийти босиком в город и устроиться на любую грязную и низкооплачиваемую, но городскую работу. А рабочие это что-то вроде лондонских пролов. Приложение к станку с прокисшим пивом по будням и дракой после футбола по праздникам. Они, должно быть, везде одинаковы.

— Что за ерундой вы занимаетесь? — строго спросил генерал-майор Кононов.

— Расследованием, товарищ генерал-майор, — ответил стоявший перед ним Степанов.

Генерал не предложил сесть, а это плохой знак.

— Каким еще расследованием?

— Агентурных связей японской резидентуры в преступном мире Скандинавского военного округа.

— Результаты есть?

— Взяли фигуранта, дает показания.

— Отлично. Сбрось этого жулика чекистам и займись своими уставными задачами.

— Но…

— Не нукай, не запряг. Я вам что говорил? Контрразведка пограничных округов обязана иметь непосредственно своих агентов на сопредельной вражеской территории. На уровне округа! И меня не волнует, как вы это будете делать! — генерал чеканил каждое слово, — Где ваши агенты?

Товарищ генерал-майор привык, что бурят с лыжами и рацией отлично мог сходить по своим бурятским делам через линию фронта, поговорить там с кем угодно, посмотреть по сторонам и вернуться обратно. К большому удивлению генерала, аналогов бурятским лыжникам на побережье Северного моря не нашлось. Он списал это на недоработки подчиненных, поставил план по заброске агентов и потребовал его выполнять.

— Работаем над этим, товарищ генерал-майор. Взяли перебежчика…

— Знаю, докладывали. Почему копаетесь с отправкой за ленту?

— Перевербовываем.

— Что так долго, печенье с вареньем закончилось? Или идейный буржуин попался?

— Депрессивный. Предлагает расстрелять его и поставить точку.

— А вы что?

— Оказываем психологическое влияние. В оперу его сводили.

— И помогло?

— Помогло.

— Николай, — генерал хотел сказать «Коля», но передумал, — Мне нужны результаты прямо сейчас, а не после окончательной победы коммунизма. И тебе нужны, чтобы на каждый чих не бегать за информацией к руководству или к смежникам. Как ты можешь работать, если понятия не имеешь, что происходит за морем?

— Я отправляю запросы, на них отвечают.

— Что эти дебилы тебе отвечают? — рявкнул генерал, — Какой ты разведчик, если не понимаешь, что даже информационная поддержка из Англии не то, что у нас, у Москвы ни в звезду, ни в красную армию? На фоне того, что своих возможностей у тебя около нуля. Что мы получили на запрос по Смиту?

— Подтверждения.

— А должны быть получить выписку из баз. Трудовой стаж и места прописки за последние лет пять. Взыскания, награждения. Личные дела из обеих Министерств. Дело из полиции. Дело по побегу. У них сейчас все электронное. Кнопку нажал — вот оно на экране!

— Виноват, товарищ генерал.

— Значит так. Ты тут взялся саботировать агентурную работу под видом того, что якобы работаешь с уголовниками. Хрен тебе по всей морде! Завтра приедут от МГБ, сдашь им своего урку.

— Есть.

— А сам займись перебежчиком. Если мужик в депрессии, его не к оперу надо водить. К нам в Сибирь проверки когда приезжали, мы их куда водили? Головой подумай. На охоту, на рыбалку, в баню и к бабам. Коньяку нормального ему налей, он поди и бухла нормального не жрал кроме этого их джина вонючего. Научи, короче, буржуя нерусского Родину любить!

— Как раз собирался.

— Ты тут не паясничай, с генералом разговариваешь! — Кононов хлопнул ладонью по столу.

— Честное слово, собирался, товарищ генерал-майор! — выпалил Степанов, — Заявку на самолет подавал и на командировочные для себя и для «плюс один». В Архангельскую область, в мамину деревню.

— Точно? — генерал ощутимо смягчил тон, — Я проверю.

— Позавчерашние заявки.

Генерал ударил по кнопке на столе. Через несколько секунд в дверях появился адъютант.

— Почему не подписаны позавчерашние заявки этому майору? Возьми его и проконтролируй прямо сейчас. Не дай бог, никаких заявок нет или они не позавчерашние.

— Разрешите идти? — спросил Степанов.

— Проваливай!

При нормальном ходе событий, вышестоящий имеет достоверную информацию о положении дел у нижестоящих и знает, какие у них есть ресурсы и возможности. Поэтому не будет тупо расходовать ресурсы и людей об заведомо невыполнимую имеющимися средствами задачу. Со своей стороны, при нормальном ходе событий, нижестоящие, упершись в задачу, которую не в состоянии решить своими силами, докладывают о проблемах наверх. После чего приоритет задачи меняется. Либо ее откладывают, либо решают на более высоком уровне силами более умных людей с совсем другими ресурсами.

При ненормальном ходе событий, когда внизу происходит нештатная ситуация, которая не вписывается в картину мира, существующую в голове вышестоящего, он передает задачу, с которой не может справиться, не вверх, а обратно вниз. С традиционными словами «и меня не волнует, как вы это будете делать», которыми большие начальники в зависимости от обстоятельств обозначают свою некомпетентность, предательство или сведение личных счетов.

Внизу такая тактика в худшем случае ведет к потере людей и прочих ресурсов до полного поражения включительно. После чего на ситуацию смотрит руководство на несколько уровней выше и делает выводы, срывая погоны и головы.

В среднем и наиболее частом случае внизу, получив нерешаемую задачу, занимаются фальсификацией якобы достигнутых результатов. Что позволяет выиграть время, а там «или я помру, или шах, или ишак», то есть, окружающий мир изменится, и нерешаемая задача станет неактуальной.

Также честные и неглупые люди непрерывно работают над повышением своей компетентности и увеличением контролируемых ресурсов. Задача, нерешаемая сегодня, может стать решаемой завтра.

Кроме того, мир устроен так, что в нем есть место для удачи. Поэтому младшие руководители, получившие нерешаемую задачу, иногда пытаются ее решить, «цепляясь за соломинки». Задействуя варианты решения, которые пусть не стопроцентно, но с какой-то ненулевой вероятностью могут дать результат.

Именно по такому пути сейчас решил пойти Степанов.

— Петрович, у меня хорошие новости и плохие.

— Сначала хорошие.

— Как мы и предполагали, торговцы опиумом это агентурная сеть с выходом на генералов. На Кононова нажали и требуют отдать нашу певчую крыску в МГБ.