— Когда?

— Завтра.

— Форсируем ночь допроса с химией и могут забирать.

— В каком состоянии?

— Человек — это биологический объект, который имеет официальную идентификацию по отпечаткам пальцев. В протоколе передачи пульс есть, значит, отдали живого, и пусть не жалуются, когда на их территории сдохнет. Только что нам делать с показаниями?

— Составить цельную картину и использовать по назначению. Мне нужна в первую очередь явочная сеть в Ленинграде.

— Сделаем. Если это была хорошая новость, то такая тогда плохая?

— Наш трижды любимый генерал Кононов в очередной раз напоминает, что на уровне военного округа должна быть независимая от других наших ведомств агентурная работа. И делает вид, что не понимает, что Эйрстрип Ван, которую от нас отделяет море и военно-морская контрразведка адмирала Лоусона, не к ночи будь помянут, это совсем не то же самое, что наша с товарищем генерал-майором родная Монголия.

— Уже сто раз обсуждалось. Мы не можем закинуть на Эйрстрип Ван кого-то из своих, чтобы его не сдали местные детишки местным бобби. Их дети в этом плане не уступают нашим. А все наши успешные агенты происходили из их элиты. Одни Джонс и Аронсон чего стоят.

— Да уж. Против них так и не смогли выдвинуть нормальное обвинение. Джентльмены не сдали никого, и пришлось их вешать по стопроцентно липовому делу. Вместе с Резерфордом, который был вообще не при делах. Но теперь у нас есть этот Смит, и Кононов требует перевербовать его и отправить обратно. Раз уж он у нас все равно есть, и больше он, с точки зрения Кононова, никуда не пригодится. Не отдавать же чекистам.

— Зачем? — удивился аналитик, — Какой из него полевой агент? Он отработанный материал, расходник. Expendable, как говорят у них. Он, конечно, не против побороться за великую Британию, но я бы с удовольствием оставил Смита у себя в аналитическом отделе. Мы приехали сюда меньше, чем полгода назад. Всех ценных сотрудников отсюда перед нами забрали. Я вспоминаю английский, пытаюсь понять их пропаганду, а в бытовом плане даже не представляю, как они там живут. И тут как подарок консультант с опытом работы в самом Министерстве Правды.

— А мой план с Колобом?

— Новые Васюки. Нет, попробовать можно. Но не выгорит.

— Вроде бы, Смит у нас немного ожил.

— Первый раз слышу, чтобы «немного ожил» говорили в контексте «годится в резиденты», — сказал Виктор Петрович, — Да, он сейчас заинтересован в возрождении старой доброй Англии, про которую практически ничего не знал. Читает старые книги по английской истории. Скотт, Стивенсон, Киплинг. По букве просто приключения, а по духу — чистейшая проанглийская монархистская пропаганда. Которая абсолютно несовместима с их сегодняшней идеологией. Я ему выдал со склада речепис, он еще и книгу пишет.

— Про что?

— Апеллирует к британскому великодержавному шовинизму.

— И как получается?

— Если я правильно понимаю английский менталитет, то на рынке Эйрстрип Ван расходилось бы как горячие пирожки. Только там нет подпольных типографий, а партийные не возьмут.

— А если мы у себя напечатаем?

— То у нас нет канала для транспортировки крупногабаритных грузов и для распространения книг в розницу. У нас нет вообще никакого канала для доставки грузов туда и оттуда. И у центра, насколько я понимаю, нормального канала нет. И у чекистов.

— Пусть Смит этим займется. У него же есть связи в организованной преступности.

— Думаешь, он осилит?

— Если мы каким-то чудом закинем его за море, и он выйдет на связь, на следующий день Кононов спросит, какие у него результаты. Его потолок как агента это почтовый ящик. Он не будет для нас лазать по стенам и взламывать сейфы. Но если он сможет наладить канал для контрабанды, а тем более зарабатывать доллары на этом канале, то все смежники пойдут к нам на поклон. Всем нужно возить грузы, и всем нужны средства на оперативные расходы. Мы сможем просто покупать агентурные данные у чекистов, у москвичей или даже у немцев, и Кононову будет, чем отчитываться перед руководством.

— Как ты себе представляешь этот канал? Через Фареры уже работают шотландцы. Уверен, что чужих они не пустят, а сами сидят под колпаком контрразведчиков Лоусона.

— Нужна любая гражданская посудина на той стороне, которая может выйти в Северное море. Например, рыбак. А мы подгоним в точку встречи маленькую подлодку на аккумуляторах. И ей не надо будет идти на них от наших берегов и обратно. Тихий ход нужен только в пределах зоны действия радаров.

— Как все просто. И почему до этого никто раньше не додумался?

— Потому что ни у кого не было агента с выходом на организованную преступность. А у нас будет.

— У тебя, Николай, просто талант генерировать идеи. Но это очередные Новые Васюки.

— Я бы сто лет с таким агентом, как Смит, не связывался. Но нам же план ставят. План! Как колхозникам. Забрасывать по агенту в квартал. И всем наплевать, что их там поймают в первые же дни. После провала в первом квартале ничего не изменилось. Зато галочку товарищ генерал поставит, агента забросили — план выполнили. Сволочи. Их бы самих туда, — Степанов потянулся за сигаретами.

— То есть, мы его забросим просто для галочки, потому что он не наш, и его не жалко? — уточнил некурящий Виктор Петрович.

— Нет. Если уж мы его забросим, то по-настоящему. У него, в отличие от некоторых, есть неплохие шансы выжить в своей родной среде обитания. Если только опять из-за бабы кого-нибудь не пришьет.

— Ладно. В худшем случае отчитаемся, что подготовили агента и забросили. Хотя бы бездельниками не назовут. Тогда твой план использовать его на нашей территории в компании с Колобом сворачиваем? Кононов прикрыл лавочку?

— Не сворачиваем. Раз уж генерал нас торопит, то форсируем тему с Колобом. Если мы посылаем агента за ленточку, то ему нужна легенда, верно?

— Верно.

— Скажем Кононову, что Смиту нужна легенда для английских теневиков, чтобы они его сразу не сдали в свою тайную полицию как нашего шпиона. Какое-то правдоподобное объяснение, где он был все это время в Евросоюзе и почему решил вернуться. Интегрируем его через Колоба в наш преступный мир и вовлечем в конфликт, после которого точно придется бежать куда подальше.

— А если он не выживет?

— Прикроем. Зато вернем его обратно на тот берег с совершенно достоверной легендой.

— Думаешь, англичане поверят?

— Смотри сам. Те, кого он прикрывал, смогли сбежать. Утащили на плечах раненого довольно упитанного Смирнова и два чемодана с бумагами и металлом. Парень, который способен спасти группу, стоит ожидать, что достаточно крут, чтобы спасти свою задницу. И представляет определенную ценность. Такими парнями не разбрасываются.

— Отсюда вытекает следующая проблема, — задумчиво протянул Виктор Петрович, — С ним придется послать связного. Или будем учить его работать с рацией и нашими шифрами?

— Учить англичанина секретной технике не дадут точно. Да и времени на это нет. Подберем кого-нибудь из добровольцев по заявкам.

— Кого не раскусят с первых слов? Мы возвращаемся к источнику всех проблем. Нам все-таки придется отправить за ленточку не местного, пусть и в сопровождении подготовленного агента с легендой. Шпионов ловят не только на произношении. На знании сказок и анекдотов, например. На локальном жаргоне.

— Когда мы говорим между собой, наши шутки не всегда жены понимают, — сказал Степанов.

— Жены?

— Жены.

— Ты сейчас подал очень хорошую идею, — Виктор Петрович широко улыбнулся, — Впору кричать «Эврика».

— Про жен?

— Да. От женщины в мужском кругу не ждут, что она будет все понимать.

— Ее в женском раскусят.

— Нет, если в женском кругу на нее будут смотреть как на выходца из мужского круга.

— Найти женщину, которую примут в мужском кругу, но не примут в женском?

— Да. Бой-бабу, которая живет в общаге, работает с техникой, бьет морды мужикам и не может даже бутерброд приготовить. И не русскую. Культурный код, вот термин прицепился, у западных европейцев намного ближе к английскому, чем у русских.