— Заявление об утере писали?

— Не писала.

— Почему же вы документ не восстановили? — не отставал опер.

— Да на хрен он мне сдался, — она засмеялась, обнажив темные, местами отсутствующие зубы. И смех был легкий, словно у нее спрашивали очевидно глупые вещи.

— Что же вы без документов живете? Вы не в курсе, что утеря паспорта — это серьезное правонарушение, влекущее за собой административную ответственность? Получается, что документ вы потеряли, в полицию не сообщили, а вашим паспортом мог воспользоваться кто угодно.

Женщина оборвала смех и несколько секунд молчала, видимо, пытаясь переварить всю эту длинную и непонятную с перепоя тираду, затем оглянулась назад вглубь квартиры, откуда раздавался переливистый мужской храп и спросила с досадой:

— Слушайте, вам что от меня надо? — и снова добавила: — Я ничего не сделала.

Продолжать этот разговор не имело смысла.

— Короче, либо это просто совпадение, а я в них, если честно, не особо верю, — с усмешкой произнес Кир, когда они с Ксенией направлялись обратно к машине, — либо подруга твоя вовсе не Дарья Цихмейструк и просто купила себе документ на это имя. Купила у этой алкашни. Потому она и дверь нам открывать не хотела, а открыла лишь потому, что услышала голос соседки, а так как окна ее выходят на другую часть улицы, видеть, что мы не уехали, она не могла. Потому и твердила, как заведенная, что ничего не сделала. Думаю, кто-то научил ее тому, что нужно отвечать на случай, если к ней придут с этим вопросом, — заключил опер, устраиваясь за рулем.

— Ничего не понимаю, — ошеломленно пробормотала Ксения, откинув голову на спинку сидения. — Неужели, она совсем не та? Нет, не может быть.

Кир не спешил заводить машину.

— Что ты знаешь о своей подруге? Как давно вы дружили? — повернувшись к девушке, спросил он.

Ксения молчала, размышляя о том, что может ему рассказать, а про что лучше промолчать. И вдруг, совершенно неожиданно для себя самой вдруг поняла — она ничего не знает о Даше. Все их разговоры в основном были о ней, Ксении, ее жизни, ее проблемах. А Даша лишь поддерживала тему разговора, жалела ее, давала советы. Про себя она никогда не рассказывала!

— Мы познакомились в больнице, возле кабинета врача, когда я была беременна первым ребенком, — с трудом вынырнув из своих воспоминаний, ответила Ксения. Сделанное только что открытие настолько ошарашило ее, что и все остальное теперь казалось каким-то неестественным, фальшивым. Даша, которую она знала, которую считала своей близкой подругой (такой же близкой, как и Маринку), которой доверяла все свои тайны, оказалась совсем другим человеком. И настолько ли случайна была их первая встреча и насколько искренна — завязавшаяся дружба?

Кир ушел, дав Кресту сутки на размышления. Едва дверь за ним захлопнулась, как из кухни прибежала взволнованная Олеся, однако оглушенному Кресту было не до ее расспросов. Он уже поспешно набирал номер телефона сестры. Услышав равнодушный механический голос: «Абонент выключен или находится вне зоны действия сети», тут же сбросил звонок и принялся набирать номер матери.

— Мам, привет! Как дела? Настя как там? Давно с ней говорила? — с трудом заставив себя придать голосу веселости, беззаботно плел он в трубку. — Как у нее учеба идет? Ты говорила, что она квартиру снимает недалеко от колледжа? Слушай, продиктуй ее адрес. Да, хочу в гости заехать, сюрприз сделать. Я завтра как раз буду в городе. Ну, конечно, и к тебе заеду обязательно, только с делами разберусь, — и обратился уже к Олесе, пританцовывающей в нетерпении рядом: — Ручку и бумагу дай.

Сбегав в комнату к дочери, она принесла то, что он просил, и уже в следующий миг Крест быстро записывал на листок адрес съемной квартиры, которую сестра делила с подругой.

— Ну, все, мам, мне идти нужно. Я позвоню, ладно? Давай, целую, — поспешил он закончить разговор, так как был просто не в силах и дальше делать вид, что все в порядке.

— Что с тобой? Что-то случилось? — сразу заметила его напряженное состояние Олеся.

— У тебя ведь остались в городе какие-то подруги, с которыми ты поддерживаешь связь? — проигнорировав ее вопрос, спросил он.

— Да, конечно, перезваниваемся, — кивнула та. — А Наташка, мы работали вместе, — пояснила и тут же осеклась Олеся, не желая лишний раз напоминать Кресту о роде своей бывшей деятельности, однако тот не обратил на это ни малейшего внимания, — она в прошлом месяце попросилась пожить у меня в доме, ее хозяйка выставила, а у меня дом же все равно пустует. Я ей ключ по почте высылала.

— Можешь попросить ее сходить по этому адресу и узнать все ли в порядке с моей сестрой?

— Да, могу, — растерянно протянула Леся и, сходив за телефоном, набрала номер подруги. — А что ей сказать, когда она придет туда?

— Пусть просто узнает, дома ли Настя.

— Наташ, приветик! Ты сегодня на работе, нет? В торговом центре? О, отлично! — прощебетала она таким же наигранно-радостным голосом, каким только что разговаривал с матерью Крест. — Слушай, раз ты в городе, у меня к тебе есть одна просьбочка, не в службу, а в дружбу. Можешь узнать для меня кое-что прямо сейчас? Мне это очень важно. Записывай адрес. Да, это недалеко от вокзала. Сходи, пожалуйста, на эту квартиру, там девочка живет, Настя. Нужно узнать, все ли с ней в порядке. Давай, жду.

Олеся нажала на кнопку отбоя и снова вопросительно взглянула на Женю.

— Ну, может теперь ты, наконец, объяснишь, что произошло? — а сердце уже сдавило в щемящем предчувствии.

— Что она сказала? Она сходит туда? — вопросом на вопрос ответил Крест.

— Да, она там рядом, сейчас расплатится в магазине и пойдет на эту квартиру, потом позвонит мне.

В комнату заглянула Настя.

— Этот противный дядя уже ушел? — увидев, что чужака в квартире нет, она снова посветлела лицом. — Не люблю, когда он приходит!

— А что, он часто бывает у вас? — спросил Крест, когда девочка забралась на диван рядом с ним и прижалась к его плечу.

— Когда он приходит, они с мамой всегда ругаются! — поспешила поделиться та. — Мне больше нравится дядя Влад, он нас защищает от него, а еще он мне мороженое покупал в кафе и катал нас на своей машине, она у него такая большая и красивая…

На этих словах Крест медленно перевел взгляд на Олесю, которая молчала и лишь нервно сжимала в руках телефон. Ее вид ему не понравился — смотрела так, словно в чем-то провинилась, причем, очень сильно. Значит, проклятый мент не соврал.

— Дядя Влад? — с пониманием в глазах переспросил он. На душе отчего-то стало еще муторнее.

— Женя, я тебе сейчас все объясню, — наконец, выйдя из непонятного оцепенения, пробормотала Олеся и тут же вспыхнула, залилась краской, моментально делая словесные объяснения лишними. — Настя, иди в свою комнату! Нам с Женей нужно поговорить!

Ее повышенный тон и импульсивное поведение говорило ему гораздо больше, чем она захотела бы рассказать.

— Ну, мам, я так давно не видела Женю! Я столько хочу рассказать ему! — возразила девочка, которой совсем не хотелось уходить.

— Не нужно ничего объяснять, — с трудом оторвав от Олеси взгляд, в котором не читалось ничего, кроме тоски и бессильного отчаяния, Крест обратился к Насте, вложив в голос всю беззаботность, какую-то только мог из себя выжать: — Ну, рассказывай, как тебе живется в большом городе? — и потом преувеличенно внимательно слушал ее полный восторга голос.

Олесе ничего не оставалось, кроме как сидеть молча напротив них, чувствуя себя скованно и не к месту.

Наташка перезвонила минут через сорок, и голос ее звучал взволнованно. Олеся напряженно вслушивалась в то, что та ей рассказывала, и по ее глазам Крест понял, что и в этом опер не обманул.

— Насть, иди поиграй у себя, — таким серьезным тоном приказала Олеся, закончив телефонный разговор, что дочь не посмела ослушаться.

— Что? Говори! — только и смог выдавить Крест, чувствуя, что его ждут весьма неприятные известия. Казалось бы, он уже все знает, однако…