— Затем, — заявил он жестко и безапелляционно, — если бы я тебе отказал, ты с этим же «заказом» могла сунуться к кому-нибудь другому. И закончиться все могло бы очень и очень плачевно для тебя. Варианты могли быть разные, но ни один, я уверен, ни к чему хорошему бы не привел. Тебе рассказать подробнее?

Да нет, она же не дура…

Теперь, когда напряжение отпустило и накатило облегчение, Олеся смогла улыбнуться. Криво, слабо, неуверенно, но с искренней благодарностью в глазах. В самом деле, когда мозг оказывается во власти чувств и эмоций, он становится плохим советчиком.

— Если хочешь, я подскажу, что можно сделать в твоей ситуации, — и снова Влад прочел ее мысли, — но потом. Сейчас тебе нужно, — он окинул ее оценивающим взглядом, отметив про себя все — и выражение лица, глаз, и позу, — отдохнуть, — пододвинув к ней конверт с деньгами, все это время покоившийся у него под ладонью, добавил: — Пойдем, отвезу тебя домой.

Олеся была в силах лишь кивнуть на его предложение.

На улице Влад задержался на несколько минут, чтобы попрощаться со своими людьми, актерами спектакля, разыгранного для нее как по нотам. Пожал им руки, и они, усевшись в неприметную с виду тачку, сорвались с парковки в оживленный поток машин, несший свои «воды» в центр города.

Мозг Олеси до сих пор работал тяжело, с перебоями, и она не смогла бы не то что назвать марку только что отъехавшей машины, но даже описать внешность мужчин, представленных ей в кафе в роли оперов. А уж что у них были за корочки — она бы и подавно не ответила. Ощущение, что она все еще в виртуальной игре, не оставляло ее всю дорогу до дома.

Оглушение от пережитого потрясения не проходило еще долго. Вечером она по несколько раз переспрашивала один и тот же вопрос у Насти, чем вызвала откровенное недоумение с ее стороны. А когда та, наткнувшись на конверт с деньгами, по забывчивости оставленный ею в прихожей, с восторгом округлила глаза («Мам, а тут сколько денег?!»), Олеся вспомнила еще один вопрос Влада, заданный им по дороге словно бы просто так.

— Такую большую сумму дома хранишь?

Она чуть было не брякнула ответ («Да»), но в последний момент спохватилась:

— Это не мои… Заняла… — а сама подумала: — Дома есть в разы больше.

Влад качнул головой в осуждении.

Нет, наверное, он прав — дома такие деньги хранить небезопасно, но и в банк на счет не положишь. Могут возникнуть вопросы. А вопросов она боялась, любых, если они исходили со стороны сотрудников правоохранительных органов.

Утром, на свежую голову, Олеся решила справиться на работе по поводу ячеек, которыми иногда пользовались их клиенты. Она видела, что они заключали договоры, и им выдавался персональный ключ. Вроде бы, сохранность содержимого ячеек гарантировалась. Но мысли о ячейке пришлось выкинуть из головы, а затем вернуться к ним уже с удвоенной силой и новым всплеском тревоги и озабоченности.

У работы ее поджидал Кир с новой порцией вопросов. Нет нужды говорить, что он был злой как черт (это было его обычное состояние в Москве — наверное, столица на него плохо влияла), но кроме этого, в голосе его явно сквозило надменное, уничижительное превосходство. Сердце Олеси сжалось. Никак, очередные гадости наготове?

— Таюрских, ты дура дурой! — Злость уступила место издевке, найдя выход в действии — видимо, от избытка чувств Кир хлопнул ладонью по крыше собственной машины. Несильно, но достаточно, чтобы Олеся вздрогнула. — И что это тебя вечно к уголовникам тянет, а?!

Он был рад, он был счастлив, он просто наслаждался грядущим шоком, который непременно должна была испытать Олеся, по его мнению. Несколько часов ожиданий в машине у ее подъезда не прошли даром — защитничек ее позволил и себя рассмотреть получше и номер тачки своей дал «срисовать». А дальше — дело техники.

— Ты хоть знаешь, что это за тип, который подвозит тебя домой?! Уже поди и трахнул тебя, а? — он нагло рассмеялся ей в лицо и процитировал: — Демидов Владислав Дмитриевич, … года рождения, уроженец города Москва, судим, статья сто пятая часть первая Уголовного кодекса Российской Федерации. Восемь лет лишения свободы. Знаешь, за что? — Кир уже был доволен произведенным эффектом, но произвел «контрольный»: — Убийство! Двойное! Убил двух пацанов-подростков! Считай, дети еще…

Об условно-досрочном и бытность его сотрудником полиции умолчал.

Олеся быстрыми, резкими движениями тыкала в экран смартфона. Ногти выстукивали по стеклу морзянку, попадая в клавиши виртуальной клавиатуры с перебоями, через раз. Обычно она, как и все люди, использовала подушечки пальцев, но не в этот раз. Уж слишком она торопилась, уж слишком она нервничала.

Новость, преподнесенная Киром с самодовольным выражением лица, сразила наповал. Влад, приличный с виду мужчина, подкупивший своим поступком у спортивного клуба, на самом деле темная криминальная личность, запятнавшая руки свои кровью детей. Это как? Так разве бывает? Может, Кир все врет, выдумывает, чтобы снова над ней посмеяться? Конечно, тупая проститутка поверит всему, что выдают лживые уста мента.

И сейчас, спрятавшись ото всех в кабинке женского туалета, Олеся пыталась откопать в недрах интернета хотя бы косвенное подтверждение или опровержение шокирующей сказки Кира. Какая-то ее часть пыталась вразумить, успокоить взвинченный и без того последними событиями мозг, но получалось это не совсем успешно.

Сколько лет прошло? Восемь, десять? Разве можно найти в той виртуальной помойке, которую все невольно ежедневно таскают с собой, один завалявшийся и дурно-пахнущий пакетик, вскрыть который Олесе было страшно. Казалось, запах просто собьет с ног. А может, ну его, этот сомнительный эпизод из жизни Влада Демидова? Не стоит ворошить? Даже если и правда в его биографии есть такая уголовная статья, не факт, что она «настоящая» — у Жени тоже была статья об износе, но износа никакого не было. Ей ли не знать…

Рядом в соседней кабинке резко хлопнула дверь, по ту сторону пластиковой, когда-то белоснежной, а сейчас пожелтевшей перегородки громко зашуршали. Мысли Олеси потекли в другом направлении. А ну как и вправду он отпетый уголовник, умело маскирующийся за личиной солидного человека? Вспомнился его жестокий розыгрыш. Неужели нельзя было просто объяснить по-человечески? Обязательно нужно было загонять ее в угол, насильно пичкать изрядной порцией страха? А его интерес к тому, как и где она хранит деньги? Миллион — немалая сумма… И за меньшее убивали… А она тут одна, никого не знает, родственников и друзей не имеет, с маленькой дочкой на руках… С ее-то везением…

Слева, зажурчав, заработал слив, и Олеся стряхнула с себя свои буйные, безудержные фантазии. Стоп, хватит! Голову терять нельзя! Именно потому, что у Насти кроме нее никого больше нет!

Она набрала в поисковой системе данные с визитки, оставленной Владом, и, затаив дыхание, нажала кнопку поиска. На экране возникло несколько информационных вкладок о людях, зарегистрированных в сетях, однако к интересующему ее Владу не имеющих никакого отношения. Еще одна ссылка вела на охранное агентство, одноименное с тем, чье название значилось на карточке в ее руке. Чуть помедлив, Олеся дописала в поисковую строку «убийство подростков», и вот тут ее взору предстали более приближенные к ее запросу обрывки из новостных лент. Порывшись еще немного в криминальных сводках и обсуждениях разных лет, она наткнулась на то, что искала — плохого качества, но не настолько, чтобы в ней можно было не узнать молодого Демидова, фотография, а рядом заголовок «Майор полиции безжалостно расправился с двумя подростками».

Майор полиции!!! Не может быть!!!

Стало ясно, откуда все его познания по части закона, обещания рассказать, как можно прищучить Кира. Надо же, уголовник, который еще и бывший полицейский. Эдакая смесь Кира и Жени, только непонятно, чье начало возьмет верх — отвратительное Кира или благородное Жени. Олеся даже засмеялась в голос (ей везет, как утопленнику!) и сама испугалась собственного смеха. Наверное, это уже нервное...