Из ощущения беспомощности и неполноценности меня выдернуло чувство голода. Люди проходили мимо меня с пакетами еды, а я стояла побитой собачонкой, не решаясь войти в продуктовый рай.

Всё позади, надо вести себя естественно, зайти в магазин и совершить покупки. Как быстро я стала ощущать инородность среди себе подобных, растеряла уверенность в себе. Ничтожество, пугающееся зайти в магазин. Рука нащупала в кармане осколки машинки. Сыну нужна здоровая мать, а не трясущаяся неадекватная психичка.

Нашла в себе силы взять тележку и пойти между полок с продуктами. Никогда не думала, что буду входить в обычный продуктовый магазин, как в новый пугающий мир.

Правда, ощущение чего-то запредельного схлынуло, я выбрала пряники со скидкой, дешёвый чай, маленькую баночку растворимого кофе, литр молока, две упаковки лапши, батон и пакет. Сумма составила больше четырёхсот рублей. Банк одобрил платёж, в который я уже почти не верила. Выйдя на улицу, я вскрыла упаковку с пряниками.

Утолив голод, я вернулась к банкомату. В моей голове прояснилось, кажется, я вспомнила порядок цифр. Если не попаду с первого раза, буду думать дальше, такую установку я дала себе, дрожащими пальцами набирая пин.

Бинго!

Баланс на карте указал семь тысяч триста два рубля. Денег хватит на зарядку для телефона. Потом я начну искать работу. На что годиться женщина без образования и профессии? Пряники активизировали мою мозговую деятельность.

Увидев женщину с букетом и нарядной девочкой с белыми бантами, жуя шоколадный пряник, я увязалась за ними. Они шли на линейку. Перед школой собралась толпа первоклашек с родителями и нарядные старшеклассники. Играла музыка, улыбались взволнованные мамы и папы, учителя расставляли детей парами, взрослые теснились за спинами своих чад, сверкали вспышками фотоаппараты, многие фотографировали на мобильники.

Я выискивала мальчика похожего на Данилку. Такой мальчик нашёлся, он был с матерью. Неловко проталкиваясь сквозь толпу родителей, я встала недалеко от него немного наискосок. Первоклассник иногда оглядывался, ища глазами маму. Мне легко было представить, что это мой сын держит букет гладиолусов, вертит головой, переступает с ноги на ногу.

Выступали директор, депутат, ещё какие-то люди, официальная часть прошла мимо меня. Я смотрела на светлую макушку не моего сына, запрещая себе панические мысли, сжимала осколки машинки и улыбалась сквозь слёзы.

Высокий белобрысый парень посадил на плечо девочку с бантами и понёс по кругу. Над небольшой школьной площадью разнёсся звонок. Зазвучала песня из колонок, старшеклассники взяли за руки первоклашек и повели в школу на первый урок. Макушка не моего сына мелькнула и скрылась за спинами других детей.

Праздник закончился, я ещё несколько минут по-дурацки улыбалась, стараясь удержать слёзы под маской радости. Не нужно портить настроение счастливым людям. Они не виноваты в том, что меня лишили ребёнка, они хотят наслаждаться, рассматривать фотографии, отсылать их родным и близким. Их счастье усиливало моё несчастье. Я смогла продержаться до самой квартиры.

Закончились силы куда-то идти, покупать зарядку, искать работу. Не сегодня. Не завтра. А может…никогда.

Запаса продуктов хватило на два дня, но я по-прежнему лежала на упаковке от холодильника, не в состоянии подняться. Баба Клава заглянула на третий день, я дала ей пятьсот рублей, знаками попросив купить недорогой еды. Не знаю, сколько прошло дней, но я никак не могла встать. Апатия валила с ног, и даже когда я не спала, то просто лежала с закрытыми глазами. Тягучие мысли про то, что надо искать работу, написать заявление в суд, найти юриста, не помогли покинуть картонную упаковку.

Каким-то вечером в замке зашуршал ключ. Надо было вскочить, метнуться на лоджию и сигануть на улицу. Момент чужого вторжения у меня был детально продуман, поэтому и лежанка была рядом с лоджией.

Продуман, но не осуществлён. Я повернулась на раздавшиеся шаги по коридору. В комнату вошёл муж. Наши взгляды встретились. Придерживаясь рукой за батарею, я села, потом медленно встала. Смотреть на него снизу вверх — проигрышный вариант. Он окинул меня брезгливо — высокомерным взглядом.

На мне был серый многострадальный спортивный костюм, в котором я отправлялась в колонию. На нём дорогая брендовая рубашка из тонкого стопроцентного хлопка, которую я перед колонией носила в ремонт. Муж разодрал ткань на животе рядом с петелькой. Мастер с изнанки проклеил проблемное место тканью, прошёл зигзагом, а на лицевой стороне усилил, пустив от самого ворота до низа тесьму в цвет подворотника. Получилось красиво, качественно и надёжно.

Рубашка на муже была слегка помята, всё-таки уже вечер. Но кто-то же стирал и гладил её и не один раз. Сам он этим никогда не занимался.

— Ну, здравствуй.

Не взаимно

— Язык проглотила?

Я почувствовала, как его взбесили моё молчание и брезгливый взгляд. Грызи свой хвост, если достанешь. Я запретила себе думать о муже после того, как ещё раз прочитала записку. Пока он будет жить в моих мыслях, я не освобожусь от роли медоносной пчелы.

— Три давно вернулась из колонии и ни одного звонка. Я не удалил твой номер, думал, позвонишь. Мозги в лагере совсем растеряла от похоти? Тебе стало плевать даже на сына?

Бывший чем-то напомнил Егора, когда тот бесился возле ямы, швыряя в меня комья земли. Как только муж сказал про сына, адреналин ударил в голову. Если он готовился лишить меня родительских прав, я не сдамся.

— Привёз твои вещи. Сумка в машине.

Ну, да. Придумал повод притащиться, выплеснуть дерьмо, потоптаться на моих костях. Если бы не страх перед мужем (мы были одни в пустой квартире), я бы плюнула ему в лицо. Его появление выдернуло меня из недельного дурмана. Вспыхнула злость, в горле скрутился огненный ком.

Посмотрим, как тебе удастся качнуть медок, бортник

— Будешь забирать сумку или выбросить на помойку?

Рукой указала на выход.

— Ты что, немая? Ведёшь себя как механическая кукла.

Мы мерялись взглядами. Презрение в моих глазах подсказало мужу — я не кукла, и не уступлю.

— Ладно, пойдём.

Больше ты мне командовать не будешь

Я ждала, когда он первый двинется к двери. Врагов нельзя оставлять за спиной.

— Ты не слишком по-свински себя ведёшь?

Вопрос остался без ответа

Муж вышел, шарахнув дверью. Квартира съёмная, что её жалеть. К своему имуществу он относился очень бережно. Не торопясь, я вышла на улицу. Муж припарковал джип во втором ряду, перекрыв двум машинам выезд со стоянки. Он стоял около багажника, ждал, когда я подойду ближе, злобно щурясь и раздувая ноздри — не любил ждать. Колония приучила меня к осторожности, я остановилась в двух шагах от него.

— Знаешь, мне не нравится твоё поведение. Ты испортила мне жизнь, а я тащился через все пробки, чтобы отдать тебе вещи, купленные, кстати, на мои деньги.

Он вызывал во мне физическое отвращение. Я знала все его приёмы. Даже если он сейчас совершит харакири, и тогда не станет в моих глазах человеком.

— Попроси вежливо отдать сумку и поблагодари меня за потраченное на тебя время.

С глубоким удовлетворением я сделала то, о чём так долго мечтала, лёжа в колонии под одеялом. Подняла руку и показала мужу средний палец.

Его ладонь вцепилась в моё горло.

— Сука, тебя убить мало.

В то же мгновение, я полоснула его по лицу обломанными ногтями. Он оттолкнул меня так, что я полетела задом на асфальт, едва успев подставить руку. Продолжая с ненавистью смотреть ему в лицо, поднялась. Ничего мне не сделает на глазах у людей. На щеке у мужа наливались красным четыре неровные царапины.

Глаза его пылали бешенством, он подскочил ко мне и без замаха ударил по лицу. Голова дёрнулась, в ухе зазвенело. Почти одновременно мужской кулак врезался в челюсть бывшего. Рядом со мной возник Пасечник, одетый в штатское. Через секунду муж лежал мордой в багажник с заломленной рукой.