Это не контратака, папа, это бегство с поджатым хвостом. Сколько мне осталось дышать, я определю сама. Пчела жалит один раз, а после укуса умирает.

Кое-как развернула машину на узкой грунтовке, заехав задом в кусты, отдышалась, поправила стёкла под себя и поехала вперёд. Навстречу мне издалека показался уазик. Наверное, стоял у них в гараже, я его раньше не видела.

Судорожно вздохнула. Что ж, пора. Теперь все окончательно проснулись. Нажала на газ, мотор взревел, из-под колёс полетели комья грязи, пикап, ускоряясь, понёсся вперёд.

Получайте! За всё, что сделали и не сделали! Вывернула на всю катушку громкость автомагнитолы, включила дворники, вдавила педаль газа до пола, вцепилась побелевшими пальцами в руль. Уазик стремительно приближался, на секунду непроизвольно закрыла глаза, готовясь к лобовому удару.

Его не последовало, распахнула глаза, увидела, как уазик задом несётся к воротам, а я его догоняю. Кто за рулём? Неужели волчара? На полном ходу я въехала в лагерь, ударила бампером в уазик, протаранила его. Удар получился знатный, меня бы вытряхнуло из кресла, спас ремень безопасности. Стоп! Остановка опасна. Сдала назад, выкрутила руль вправо, шаркнула сетку, завалив её наполовину, рванула вперёд, потом снова назад на будку охраны. Кажется, прозвучали выстрелы, но меня было не остановить, я решила разнести здесь всё, что успею.

Напоследок я покажу им, что может человек, которого загнали в угол. Уроды! Твари! Развлекайтесь! Сегодня всё для вас!

Утреннее шоу по лужам. Как раз то, чего не хватило вчера. Брызги из-под колёс, бит, долбящий в мозг, охранники, разбегающиеся по сторонам, я с бешенным сердцебиением бросающая машину в стороны. Где этот ублюдок? Где волчара? Догнать его, размазать по асфальту, посмотреть, как вытечет дерьмо из его штанов. Только бы не зацепить Федю, он здесь единственный человек. Полковника — главаря этой шайки, я убивать почему-то не хотела, выбросила мысли о нём. Пусть живёт!

Я водила плохо, это было великолепно. Я праздновала свободу! Крутила руль, давила на газ, на тормоз, сдавала назад, вправо, влево, вертелась на месте, разбила уазик, сбрасывала охранников, которые пытались атаковать кузов, почти полностью свалила ограждение. Никто не мог предугадать в моей дикой пляске, что я сделаю через секунду. Пикап вместе со мной танцевал сумасшедший танец по лужам под дождём.

Взгляд упал на крыльцо администрации. Наконец-то! Там стоял Егор с автоматом в руках с улыбкой гиены на лице. Сдав назад, я выжала газ и направила машину на волчару. Он поднял автомат. Успела наклониться, несколько пуль пробили стекло. Время замедлилось, рука повисла плетью, на крыльцо вскочил Пасечник, хватаясь за автомат волчары.

Прочь! Уйди!

В последнее мгновение я вывернула руль и въехала одной стороной на лестницу и в стену. Подушка безопасности ударила в грудь и шею, стекло осыпалось, в плечо словно впилась дрель, резкая боль затопила тело, в глазах потемнело. Машина повалилась на бок.

Сейчас вспыхнет

Её не было на построении. Медленно обвёл взглядом женщин в поисках знакомой фигурки в красной ветровке. Где она? Почему её нет? Я не сводил с неё глаз с самого приезда, не спал всю ночь, смотрел, как несколько раз её вырвало, дал команду принести чай, сахар и кипяток. Она провела следующий день в кровати. Это было тяжёлое решение, но я был уверен, Майя выдержит. Если она откажется ждать месяц, мы улетим раньше. В тот момент я был чертовски самонадеян, как оказалось позже.

Фёдору Ткаченко я велел найти Бортникову и доложить, что с ней всё в порядке.

Глянув камеры, увидел Егора Козлова в служебной столовой. За ним, как и за Майей я вёл постоянное наблюдение. Ткаченко отрапортовал через час, сказал, что сопроводил Майю к общежитию. Напряжение в голосе Фёдора насторожило меня. Утром около столовой он подрался с Козловым, мне требовалось узнать причину. Про Козлова я должен знать всё.

— Зайди ко мне через час.

Видео показало, как Майя села за стол, и приготовилась шить. Меня отвлёк звонок из ведомства, потом я связался с адвокатом и ещё одним человеком из частного сыска.

Ткаченко пришёл ровно через час. То, что он не в себе, я понял сразу. От него несло куревом, он нервно переступал с ноги на ногу, хмурился, пряча сбитые костяшки рук.

— Из-за чего подрались с Егором?

Федя на секунду замялся, потом решительно тряхнул лысой головой.

— Товарищ полковник, одной женщине стало плохо, Козлов подошёл и хотел её ударить.

На секунду меня парализовало. Утром Майя стояла около стены, ждала, когда откроют дверь в столовой, потом я отвлёкся, увидел её уже за столом.

— Фамилия осуждённой?

— Бортникова. Он раньше избил её и опять полез.

Дыхание перехватило, сердце разогналось за несколько секунд, будто я только что пробежал стометровку.

— Когда… раньше?

— Когда вы улетели со Стасом.

Воздух вокруг меня словно задрожал, пошёл маревом, стало тяжело дышать, в ушах возник монотонный гул.

— Кто об этом знал?

— Да все знали. Он сказал, что она выткнула глаз Стасу. Типа заслужила. Потом она сбежала в лес. Я был с Егором, когда мы нашли её, вёл себя как скотина. А потом в яму. Сегодня увидел её и снова начал. Ну, и подрались.

Я вцепился в стол рукой. Это было подобно взрыву, разметавшему меня на атомы. Сознание моргнуло как лампочка, потерявшее на секунду напряжение. Сделал глубокий вдох и медленный выдох, и ещё раз, чтобы прийти в себя.

Я словно отстранённо смотрел на выжженную землю, безжалостно констатируя факты. Ты отдал Пчёлку в руки садиста, ты не отпустил её на волю, ты два раза отправил её в карцер, ты был уверен в своей правоте, ты ничтожество, возомнившее себя вершителем судеб.

Думая, что разрушал иллюзии Майи, помогал ей осознать, что она не должна жертвовать собой, платить за чужое преступление, на самом деле, я разрушал её. Под какой наркотой я совершал всё это? Чем я лучше Бортника или Козлова? Имея неограниченную власть в колонии, я превратил жизнь Пчёлки в ад.

Теперь я понял, о чём она подумала, когда очнулась в камере. Что её привезли, чтобы прикончить. Как одержимый я всю ночь следил за ней, усилием воли сдерживаясь, чтобы не ринуться в камеру, всё объяснить и исправить. Меня разрывало от злобы к ублюдку, которому сошли с рук мучения Майи в яме, а сам я организовал ей нечеловеческие мучения, отправив безоружной против насильника и убийцы.

Продуманный план оградить её от опасности в городе и одновременно схватить Козлова за руку, доказать его виновность и посадить, оказался жутчайшим, неимоверным бредом. Она отказалась ехать в колонию, я решил насильно привезти её сюда. Я жаждал доказательств, поставив под угрозу жизнь той, ради которой всё это затеял. Доказательства были под носом. Начинать надо было с себя. Я забыл эту простую истину.

Вытащив из тумбочки фляжку с коньяком, я сделал два больших глотка. Жидкость прокатилась по пищеводу словно вода, я ничего не почувствовал.

— Что ещё знаешь про Козлова?

— Он часто ходил к женщинам по ночам. Стас тоже ходил. Видео стирали.

По рации поступил сигнал, я принял его.

— Пётр Григорьевич, Бортниковой нет на месте.

— Смотреть по камерам!

— Уже! Исчезла на краю лагеря. Думаю, побег. Кинолога высылать?

Контрольный в сердце. Внутри всё застыло, превращая кровь в ледяное крошево. Перед внутренним взором с высоты птичьего полёта возникла территория колонии, которая предстала безжизненной землёй. Майя в ужасе бежала от меня, спасалась как от бешеного пса. Она даже после близости не верила мне и была абсолютно права.

Грохот пульса слился с гулом в ушах, в сердце словно образовалась дыра. Щелчки и шуршание рации, голос в трубке вывел из ступора.

— Какие распоряжения, товарищ полковник?

Сирена напугает её, овчарка возьмёт след, будет словно зверушку гнать по лесу.

— Кинолога отставить. Сирену не включать.