Однажды, уже в новое время, на вечере поэзии у революционных матросов-балтийцев он чеканным голосом продекламировал:

Матросам понравилось — они аплодировали. Чекистам — нет.

Из автобиографии Маяковского: «Забрили. Идти на фронт не хочу. Притворился чертёжником. Ночью учусь у какого-то инженера чертить авто…» [1. 40].

«Опытному» чертёжнику, прикомандированному к технической части Управления школы, пришлось на ходу учиться изготавливать автомобильные схемы, заниматься размещением прибывавших для обучения военнослужащих, работать в «судной части» — выезжать для оформления дорожно-транспортных происшествий (уже были и такие). При этом вместо казармы солдату разрешено было продолжать жить в номере 126 гостиницы «Пале Рояль» на улице Пушкинской. А. Радаков, который служил здесь же, вспоминал: «Служба у нас была довольно странного порядка, несколько даже юмористического».

Автомобильные войска были новым, одним из самых современных формирований, где, помимо подготовки командного и технического состава авточастей, с началом войны комплектовались маршевые автомобильные подразделения.

В числе прочих «блатных» здесь проходил службу и сын состоятельного московского ювелира Осип Брик — тот сознательно «косил» от передовой. Ему удалось устроиться в столице за взятку в 50 рублей в сочетании с различными мелкими услугами, оказанными местному писарю. По другой, более благородной версии, протекцию молодому юристу оказал знакомый семьи бывший адвокат, а ныне солист Большого театра Леонид Собинов.

Здесь нам вновь потребуется некоторое отступление.

Еврею Осипу Брику действительно лучше было бы находиться в тылу. И это не связано с тем, что фронтовая передовая — это всегда риск гибели, и не всегда героической.

С началом военных действий, несмотря на то что еврейские юноши в едином патриотическом порыве пришли на призывные пункты (в РИА служило более 400 000 евреев), Верховное военное командование постоянно подпитывало официальную версию об иудейской нелояльности и склонности «избранного народа» к измене всё новыми и новыми фактами. Первую скрипку здесь играли Главнокомандующий армией Великий князь Николай Николаевич и начальник его штаба генерал от инфантерии Н. Н. Янушкевич, который за свою блестящую военную карьеру ухитрился ни одного дня не покомандовать войсками. Эти подозрения основывались не просто на традиционной для царской фамилии юдофобии, а на современных «научных» теориях, прежде всего «теории населения». В военных училищах и академиях слушателям преподавали военную статистику и географию, в учебниках по которым говорилось о вредных и полезных элементах населения Российской империи в контексте неизбежности очередной войны. Особое беспокойство Генерального штаба вызывали окраины империи, где проживали в основном инородцы и иноверцы — иудеи, мусульмане, католики и т. д. Точку в достоверности этого подхода поставил известный факт передачи военной разведке Германии планов российской мобилизации предпринимателем Пинкусом Урвичем — факт действительно имел место. Помимо цензурных ограничений общего порядка, Кабинет министров Российской империи с подачи жандармского ведомства запретил употребление иврита и идиша, и не только в СМИ, но и в частной переписке, что должно было облегчить сотрудникам «чёрных кабинетов» процесс перлюстрации. В результате первыми начали покидать империю еврейские писатели и журналисты, лишившиеся возможности работать по специальности, а неизбежным следствием описанного положения дел было то, что тысячи желающих эмигрировать даже не пытались получить официальное разрешение на выезд и предпочли ему нелегальный переход государственной границы. Официальная стоимость заграничного паспорта составляла 15 рублей, но в условиях стихийно возросшего спроса она увеличилась в разы, что для многодетных еврейских семей стало просто непреодолимым препятствием, особенно в сочетании с необходимостью получения дополнительного документа — справки об освобождении от призыва, тоже недешёвой.

Немецкие пароходные гиганты, обнаружив в обстановке ажиотажа новые возможности для дополнительного заработка, быстро включили в число предоставляемых клиентам услуг оказание помощи в нелегальном покидании родины. Компании активно рассылали своих представителей по западным губерниям России для продажи билетов на трансатлантические рейсы. За дополнительную плату, составлявшую обычно 50 процентов от номинальной стоимости билета, агенты гарантировали безопасную переправку эмигрантов из России в Германию и брали на себя всю организацию — от найма местного крестьянина-проводника до подкупа пограничной стражи. Сразу же по пересечении границы будущих эмигрантов направляли на соответствующие медицинские пункты, вроде того, что располагался в Эйдткунене, где их регистрировали и осматривали, а затем отправляли по железной дороге в один из немецких портов на Балтике.

Мобилизация 1914 года

Только в одном районе Вержболово Сувалкской губернии ежедневно государственную границу переходило от 100 до 300 нелегалов. Причина такой впечатляющей активности заключалась прежде всего в беспредельной продажности и поголовной коррумпированности местных российских чиновников. Жандармское отделение в своих донесениях называло организаторами преступной схемы братьев Браунштейнов из Кибарты, которые были агентами компании по распространению пароходных билетов, принадлежащей некому господину Гринману. В общем, «полиция и нижние чины пограничной стражи, не имея силы воли противиться постоянным искушениям, в конце концов поддаются соблазну, берут взятки и потворствуют эмиграционному движению», говорилось в жандармском рапорте. Одним словом, непосредственные организаторы схемы вели себя так, будто государственной границы и в помине не было.

Обращает на себя внимание, что материалы СМИ, которые описывали кризис с мигрантами на белорусско-польской границе, случившийся в 2022 году, как будто написаны под копирку с газетных текстов столетней давности.

Апофеозом борьбы российских властей с сионистским подпольем стал прогремевший на всю страну благодаря известному публицисту и общественному деятелю В. Г. Короленко судебный процесс по делу «О мариампольской измене».

В сентябре 1914 года, после того как германские войска заняли город Мариамполь Сувалковской губернии (совр. Литва), оккупационное командование обязало жителей города избрать бургомистра и его помощника. Главой городской администрации стал Я. Гершанович, его помощником был назначен поляк Бартлинг. Когда через две недели территория была возвращена под контроль русских войск, к их командующему обратился местный имам Байрашевский с заявлением о том, что в период временной оккупации местное население вело себя изменнически: «Еврейское население встретило щедрым угощением немцев, указывало им для грабежа русские дома, устроило несколько притонов, куда стекались еврейские солдаты, несшие сюда винтовки. Еврейские студенты с немецкими повязками на руках развешивали на улицах возмутительные прокламации. Бартлинг встретил немцев с белым флагом. Всеми же действиями по оказанию услуг немецким войскам руководил Гершанович, который силой отбирал у жителей скот, припасы и передавал немцам. Деятельным помощником его был поляк Бартлинг».

Гершанович с помощником были преданы военному суду по обвинению в государственной измене, которая по ст. 108 Уголовного уложения 1903 года за существенное содействие неприятелю каралась бессрочной каторгой; срочной каторгой (до 15 лет) — за простое содействие; смертной казнью — за шпионство. При этом смертный приговор мог выноситься не только подданным России, но и заподозренным в шпионаже иностранным гражданам.