Перевод гонорара можно осуществить через БОКС.

Проект телеграммы тов. Зарубину по этому вопросу прилагается.

Председатель Внешнеполитической Комиссии ЦК ВКП(б)

В. Григорян.

2 августа 1949 г.

№ 25-С-3747». (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1529. Л. 204. Машинописный подлинник. Подпись — автограф. Копии разосланы Молотову, Берии, Маленкову, Микояну, Кагановичу.)

Поставленный в депеше вопрос, естественно, был оперативно решён. Однако при дальнейшем неформальном общении секретарь Б. Шоу и его литературный агент Рут Э. Кеннел предложили ГИЗ оплачивать авторское вознаграждение в натуральном виде — лучше бриллиантами, исключительно в целях оптимизации налогообложения. Это предложение в ЦК решили вообще не рассматривать.

Учитывая специфику советского книжного рынка, а также многотысячные тиражи книг, издаваемых без соблюдения соответствующих юридических правил, даже с прогрессивными зарубежными писателями не всегда удавалось решить вопрос мирно. Несмотря на то что СССР присоединяться к международным конвенциям по авторскому праву по-прежнему не планировал, обращения от иностранных правообладателей в советские судебные инстанции по поводу нарушений таких прав периодически случались. Одним из таких заявителей был один из наследников всемирно знаменитого писателя А. Конан Дойла — его сын Адриан.

18 мая 1931 года в газете The Times было опубликовано завещание Конан Дойла-старшего, в соответствии с которым всё его недвижимое имущество и большую часть состояния унаследовала его вдова леди Джин Дойль, наследниками второй очереди стали его трое детей — Денис Перси, Адриан Конан и Джин Лена. Доходы, полученные за счёт авторских прав на произведения писателя, между вдовой и детьми были поделены поровну.

Адриан Малком Конан Дойл решил систематизировать архив отца и разобраться с его литературным наследием. Кроме того в 1962 году Адриан Конан Дойл совместно с Генри Э. Лестером основали кинокомпанию, выпустившую 3 фильма о легендарном герое, а в 1966 году был основан фонд имени Артура Конан Дойла с целью сохранения памяти о его жизни и творчестве. Вот как описывал эту историю Корней Чуковский: «…нашлись спекулянты-издатели, которые ради лёгкой наживы стали печатать в Америке, в Австралии, в Норвегии, в Турции, а также в России тысячи фальшивых книжонок, где распространяли о Шерлоке Холмсе всякую бездарную ложь, то есть выдумали своего собственного Шерлока Холмса, не имеющего ничего общего с тем, о котором мы сейчас говорили. И хотя этот поддельный Шерлок Холмс был раньше всего идиот, многие одураченные читатели не разглядели подделки и простодушно уверовали, что этот-то Шерлок Холмс и есть настоящий. Многим мелким лавочникам, обывателям, черносотенцам этот поддельный Шерлок Холмс понравился даже больше, чем подлинный. Подлинный был слишком интеллигентен для них, слишком много размышлял и разговаривал».

Идея продолжить цикл рассказов о Шерлоке Холмсе, что называется, лежала на поверхности. Первые 15 рассказов, написанных самим Адрианом в соавторстве с Гордоном Диксоном Карром, вошли в сборник «Подвиги Шерлока Холмса», а дальше была в прямом смысле детективная история с «неожиданным обнаружением неизвестных» рукописей писателя в семейном сундуке с документами, в которую никто не поверил.

В 1958 году Адриан Конан Дойл направил в МИД СССР претензию о том, чтобы советские издательства уплатили гонорарные отчисления за все изданные миллионными тиражами в СССР произведения его отца. По понятным причинам на него советское правительство решило не отвечать. Затем последовал иск гражданина Великобритании А. Конан Дойла о нарушении принадлежавших ему авторских прав в Московский городской суд. Представителем истца в судебном процессе был определён преподаватель советского права, профессор Гарвардского университета Вильям Берман.

14 августа 1958 года исковое заявление о взыскании авторских отчислений в размере 15 % полученного дохода от всех изданий писателя Артура Конан Дойла в СССР, общим тиражом в 3 5000 000 экземпляров на сумму 2 миллиона 333 тысячи рублей (207 тысяч фунтов стерлингов) было зарегистрировано.

Принимая во внимание, что законные основания для выплат бюджетных средств, по известным причинам, у государственных издательств отсутствовали, Московский городской суд в удовлетворении исковых требований гражданину Великобритании А. Конан Дойлу отказал.

Верховный Суд СССР, рассмотрев кассационную жалобу на решение Мосгорсуда, оставил его без изменений. Когда же это судебное постановление стало известно в Великобритании, другой не менее известный британский писатель — Арчибальд Джозеф Кронин — написал письмо в газету «Дейли Телеграф»: «Три миллиона копий моих книг напечатано в СССР. В течение более двадцати лет я пытаюсь получить за них хоть что-то. В 1936 году я просил — когда просьбы остались без ответа, я обратился в суд. Это тоже не помогло, и тогда я попросил власти СССР хотя бы прислать шубу для моей жены или организовать для меня поездку в СССР. Просьба также осталась без ответа. В последнем обращении я просил хотя бы выслать мне немного белужьей икры. Почему-то икру я тоже не увидел». А. Д. Кронин так пошутил…

Отдавая себе отчёт в бесперспективности апеллировать к советскому правосудию, западные писатели, чьи книги пользовались в СССР популярностью, заявляли исковые требования в европейские суды. Метод оказался эффективным, особенно в том случае, когда на той или иной международной книжной выставке была представлена советская экспозиция с контрафактными книгами. Именно в результате судебных протестов, в 1960 году, во время проведения Международной книжной ярмарки во Франкфурте-на-Майне, советские госиздательства были вынуждены убрать из своей экспозиции переводные издания не только Конан Дойла, но и Сомерсета Моэма, Арчибальда Джозефа Кронина, Джозефа Конрада, Грехэма Грина и др.

В завершение главы сошлёмся на афористичное высказывание Карла Маркса, который утверждал, что: «Писатель, конечно, должен зарабатывать, чтобы иметь возможность существовать и писать, но он ни в коем случае не должен существовать и писать для того, чтобы зарабатывать» (К. Маркс. Ф. Энгельс. Соч. изд. 2-е. М. Гос. изд. полит, литературы, 1955. т. 1. С. 76). В нашем случае всё было как раз наоборот…

В российской цивилистике вопросы наследования относятся к наиболее исследованным. Тем не менее интерес к ним не ослабевает, и надо сказать, что в момент своего фактического зарождения национальные российские законы о наследовании не уступали по своей логике и «юридической красоте» европейским. В XIX веке эту проблему исследовали выдающиеся юристы А. М. Гуляев, Д. И. Мейер, К. П. Победоносцев, А. К. Рихтер, Г. Ф. Шершеневич.

В послереволюционное время к наследственным отношениям обращались известные советские цивилисты Б. С. Антимонов, К. А. Граве, М. В. Гордон, О. С. Иоффе, А. М. Немков, П. С. Никитюк, И. Б. Новицкий, П. Е. Орловский, А. А. Рубанов, P. O. Халфина и др.

Следуя их логике, развитие советского наследственного права в период до 1930-х годов формально можно разделить на три условных этапа:

— период действия Декрета СНК РСФСР от 27 апреля 1918 года «Об отмене наследования» (1918–1921);

— период после принятия первого Гражданского кодекса РСФСР и формирования основ наследственного права как средства обеспечения экономических интересов пролетарского государства (1922);

— период восстановления институтов наследственного права в условиях новой экономической политики (1923–1930).