«В одиночной камере Особ [ого] отд [ела] ВЧК содержался 5У1 месяцев, затем переведён в общую камеру, а 10 марта в Бутырск[ую] тюрьму. Первый допрос сделан 26 окт[ября], причём судебный следователь тов. Агранов, объявив мне, что я был в сношениях с заграничными военными организациями, предложил, чтобы я изложил их сущность, обещав значительное смягчение участи, до выпуска на волю включительно и пригрозив, обратно, тяжким наказанием, если я не сознаюсь», — писал арестованный в жалобе на условия содержания.

Жалоба бывшего командующего армией фронта, признанного авторитета в военной разведке, генерала от инфантерии, георгиевского кавалера В. Н. Клембовского рассмотрена не была — после 14-дневной голодовки он умер в общей камере Бутырской тюрьмы.

В 1922 году Верховный трибунал при ВЦИК по делу главного инспектора военно-учебных заведений РСФСР, бывшего эсера и военного министра Временного правительства, комбрига А. И. Верховского вынес специальное определение в отношении следователя ОГПУ Я. С. Агранова «за явную неправильность в деле допроса свидетелей».

Несмотря на явные пробелы в образовании, этот безусловно одарённый чекист считался признанным специалистом по работе с творческой интеллигенцией. Его ключевая роль в расследовании контрреволюционной деятельности Николая Гумилёва, в результате которого поэт был расстрелян, а также в организации высылки из РСФСР выдающихся философов, экономистов и литераторов по поручению В. И. Ленина и Ф. Э. Дзержинского, была широко известна. В московских творческих кругах Агранова («за глаза», естественно) называли «продавцом билетов на философский пароход».

Маяковский периодически вспоминал собственную строфу, специально переделанную в честь «искусствоведа с Лубянки»:

«Милый Яня» близко общался не только с Владимиром Маяковским, Бриками, Есениным, Булгаковым, но и с руководителем РАПП Леопольдом Авербахом, председателем Всероссийского союза писателей Борисом Пильняком, Юрием Олешей, Осипом Мандельштамом, Всеволодом Мейерхольдом, курировал секретаря и новую гражданскую жену А. М. Горького Муру Закревскую-Бенкендорф, перспективную и очень одарённую сотрудницу секретного отдела ОГПУ

Секретная агентурная картотека ОГПУ

Обычно при агентурной разработке интеллигентов Агранов любил представляться профессором психологии, лично допрашивал патриарха Московского Тихона, позднее признанного Русской православной церковью новомучеником и исповедником, дочь Льва Толстого Александру Львовну, многих других известных людей, оказавшихся на Лубянке. Дела такой категории были на особом контроле Политбюро ЦК РКП(б). Об этом, в частности, свидетельствовало Постановление ЦК РКП(б) № 10 от 15 мая 1920 года «Об аресте дочери писателя Л. Н. Толстого А. Л. Толстой»:

№ 10. п. 26 — Об аресте А. Л. Толстой.

Поручить т. Агранову закончить дело А. Л. Толстой не позже недельного срока и о результатах доложить в Оргбюро (РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 78. Л. 4. Копия на правах подлинника. Машинопись).

Таким образом, именно высший партийный орган не только осуществлял надзор за ходом следствия, но и определял процессуальные сроки, а также утверждал меру наказания.

Аграновым был разработан свой, «авторский» метод проведения допросов, который заключался не в популярном среди его коллег «выбивании» показаний в прямом и переносном смысле, а в «сталкивании» позиций подозреваемых в процессе следствия, противопоставлении их показаний друг на друга, использовании в них противоречий для доказывания участия в совершённых или только планировавшихся преступлениях. На допросах с участием Якова Сауловича арестованных если и били, то редко, в основном старались убеждать.

Знатный чекист мог блеснуть в интеллектуальной среде остроумным афоризмом или парадоксальным суждением, как, например, удивившее его коллег:«…мы обязаны противопоставить чёрной и белой, а проще говоря, белогвардейской магии — нашу красную магию».

3 февраля 1935 года на оперативном совещании руководящего состава НКВД «стахановец» Агранов поделился передовым опытом расследования «Ленинградского дела»: «Наша тактика сокрушения врага заключалась в том, чтобы столкнуть лбами всех этих негодяев и их перессорить. А задача была трудная. Перессорить их необходимо было потому, что все эти предатели были тесно спаяны между собой десятилетней борьбой с нашей партией… В ходе следствия нам удалось добиться того, что Зиновьев, Каменев, Евдокимов, Сафаров, Горшенин и другие действительно столкнулись лбами». «Убеждение врагов народа» — дело, конечно, муторное, зато полученные в результате показания не «рассыпались» в судебном заседании.

Эти, зарекомендовавшие себя как эффективные методы дознания до сих пор на вооружении и по-прежнему присутствуют в качестве примеров во всех методических пособиях и учебниках современной полиции, нечто подобное есть и в рассекреченных методиках ЦРУ — KUBARK Counterintelligence Interrogation.

Супруги Аграновы присутствовали практически на всех заседаниях ЛЕФа, как и на собраниях художественного совета Театра Мейерхольда (ГосТиМе), членом которого являлся комиссар государственной безопасности, в том числе и на том, где сам Владимир Маяковский читал «в лицах» свою комедию «Баня». Очевидцы вспоминали, что хохот в зале стоял гомерический. Яков Саулович громко смеялся вместе со всеми, при этом никогда не позволял себе вмешиваться в дискуссию, а просто сидел и внимательно слушал. Выводы из услышанного им делались позднее в резолюциях, оперативных справках или постановлениях на аресты.

С Валентиной Кухаревой, роскошной и невероятно обаятельной брюнеткой, Агранов познакомится, что было для людей его профессии совсем не удивительно, во время её допроса в качестве свидетеля по делу одного из коррупционеров — сотрудника треста «Цветметзолото», в котором она работала. 27-летняя девушка была в то время женой заместителя наркома земледелия, вскоре стала супругой всесильного чекиста и ближайшей подругой Л. Ю. Брик. Лили Юрьевна, в свою очередь, возьмёт на себя опеку над Норой — дочерью Агранова от первого брака.

После ареста высокопоставленного чекиста в одиночной камере внутренней тюрьмы на Лубянке никто психологически не обрабатывал, следователи не выстраивали сложных сценариев вербальных игр по его же оригинальной методике.

На первом же допросе бывшего 1-го заместителя наркома НКВД СССР избили до полусмерти, выбили ему передние зубы, после чего он дал признательные показания не только о собственном участии в троцкистском заговоре, но и о сотрудничестве с царской «охранкой» в период своего недолгого членства в партии социалистов-революционеров.

Комиссара государственной безопасности 1 ранга Я. С. Агранова расстреляли по приговору Военной Коллегии Верховного Суда (ВКВС) СССР 1 августа 1938 года, а 26 августа этого же года на специальном объекте «Коммунарка», расположенном рядом со служебной дачей Г. Ягоды, будет казнена его жена — шикарная Валентина Агранова.

Очевидно, что богемный салон Лили Брик, организованный в отдельной квартире Владимира Маяковского, впрочем, как и аналогичные пятничные, правда, куда более шикарные, собрания у Зинаиды Райх и Всеволода Мейерхольда в двух специально объединённых для этого в одну квартирах на Брюсовом переулке, используются органами для сбора сведений о настроениях интеллигенции. Литературный салон для избранных, но с теми же прикладными задачами, был организован в кремлёвской квартире председателя ЦИК СССР Льва Каменева его женой Ольгой Бронштейн — родной сестрой Л. Д. Троцкого, как и актрисой Малого театра Натальей Розенель в большой квартире её мужа наркома А. В. Луначарского на Денежном переулке.