— Мадина? — Абрамов подходит ко мне, но останавливается на приличном расстоянии, что вызывает у меня усмешку. — Ты в порядке?

Сглатываю противный ком, который встал поперек горла, и выжимаю всю ту же театральную улыбку, которой несколько минут назад светила перед Валерой. Одному Богу известно, насколько сложно мне ломать себя изнутри, но я делаю это, замораживая чувства в глубине души. Чем больше я показываю свои слабости, тем больнее мне прилетает. Не хочу так. Невольно бросаю взгляд на губы дьявола и гашу стон, рвущийся из груди. От воспоминаний о поцелуе низ живота сводит спазмом, и я хочу стереть вкус Адама со своих губ, которые словно иглами протыкают.

— Да, — отворачиваюсь, — ещё нужно ехать на ужин?

Касаюсь пальцами ручки автомобиля. Сердце барахтается в грудной клетке, вызывая сильнейшую дрожь по телу, но я сохраняю маску спокойствия. Ведь об этом Адам мне говорил? Играть роль перед его родителями и бывшей девушкой.

— Подожди, — Абрамов прикрывает дверь, которую я открываю, чтобы сесть в машину, — что с тобой?

— Что со мной? — убираю свои пальцы из-под его горячих и отвожу взгляд в сторону леса, складывая руки на груди. — Прическа испортилась?

— Ма-ди-на, — рычит дьявол и заставляет посмотреть ему в глаза, крепко сжав подбородок пальцами, — ты хоть понимаешь, что ходила по лезвию? — не отвечаю ему, слушая, как гулко бьется несчастное сердце. Его словно в клетку посадили и подкидывали внутрь угли, чтобы сгорело заживо. — Не думал, что можно так просто отделаться от Валерки, но ты ударила наугад и попала в цель.

— Но получилось же? — равнодушно пожимаю плечами, пока Адам всматривается в мои глаза своими хищными. Они сейчас настолько темные, что хочется провалиться под землю. Находиться рядом с ним становится все тяжелее с каждой секундой, потому что мне приходится бороться со своими чувствами, которые так не вовремя просыпаются. — Если у человека есть принципы, то он не станет трогать невиновного, особенно не имеющего ценности.

Абрамов скрипит зубами и шумно выдыхает, пока я впитываю его эмоции. Не хочется верить в то, что происходит, но моя маленькая ложь приоткрыла завесу и показала истинное отношение Адама.

— Ты переспала с другом брата?

Абрамов выталкивает каждое слово через зубы и прерывает наш зрительный контакт. Я даже рада. Невозможно выдерживать его тяжелую энергетику и врать, глядя в глаза.

— А что тебя так удивляет? Я не приносила справку о девственности.

Он лишь хмыкает. Не смотрим друг на друга, пребывая в ожидании. Мне обидно до чертиков. Я для него все так же продолжаю быть грязью, которую он спасал ради того, чтобы стать первым, видимо. Других поводов возиться со мной не видела. Адам убирает руку с двери и указывает мне на сиденье.

— Нас ждут на ужине, — сухо бросает, рассматривая капот авто, словно меня нет.

Когда я без сил опускаюсь на сиденье, дверь громко закрывается. Адам не спешит садиться за руль, обходит машину и достает сигареты. Я наблюдаю за ним, борясь с желанием открыть правду, и качаю головой. Глупая, Мадина… Мажорам нужны лишь игрушки. Судя по тому, что со мной произошло в университете в первый же день, на чувства они не способны. В жалких умах есть место лишь для грязных игр и только. Перестаю испепелять Абрамова взглядом и концентрирую внимание на своих пальцах, тщетно закрываясь от того, как мне неприятно. Я, как кусок мяса, на прилавке. Все хотели взять, пока думали, что убитой свинье сделали прививку, а когда появилась другая информация, вытерли слюни и пошли дальше.

— Валерка отступил на время, ведьма, — произнес Абрамов, когда мы въехали в город, — он десять раз проверит то, что ты сказала.

Ведьма… Отворачиваюсь к окну и изучаю вид за ним, который сливается в одно темное пятно. О том, что у меня есть имя, Адам снова забыл. От чего бежали, к тому и вернулись.

— Пусть проверяет. Мне-то что, — пожала плечами и ощутила жар, которым обдало все тело. Наверняка, дьявол шарил по мне глазами. Только от его взгляда меня так сильно пробирает. Даже сидеть на одном месте невыносимо.

Остаток пути в салоне виснет жуткое молчание. Абрамов напряженно стучит пальцами по рулю, а я рассматриваю свои, словно впервые их вижу. Вести с ним светские беседы не хочется. Адреналин все еще бушует в крови после стычки с Валерой, и волнение усиливается, когда машина останавливается около высоких кованных ворот. За ними расположено двухэтажное строение. Во рту пересыхает, и я облизываю губы, не замечая, что Абрамов влип в меня взглядом.

— Ты готова?

— Это обязательно? — поворачиваю голову в сторону дьявола и не теряю надежду отделаться малой кровью. — Идти туда обязательно? Валера уже в курсе. Думаю, спектакль перед родителями…

— Я сказал, Мадина, — Абрамов со злостью сжал руль, — Валерка все проверит. Чем больше людей ему скажут о нашей связи, тем лучше для тебя.

Лучше для меня… В какие игры ты играешь, Адам? И почему я не верю твоим словам?

— Хорошо, — нажимаю на ручку и выбираюсь на свежий воздух. Сердце пускается в бег по острым камням, не иначе. Оно так болезненно сокращается, что я рвано вдыхаю, глядя на шикарный особняк Абрамовых. Нет, Адам, я не готова предстать перед твоими родителями и уж тем более перед бывшей девушкой, но ты не оставляешь мне выбора…

Пока мы движемся к дому, я ловлю себя на том, что перестаю ощущать свое тело. Его будто ватой набивают и упаковывают в полиэтилен. Я слышу его противное шуршание и работу сердца, которое стучит в такт ударам каблуков по тротуарной плитке. Адам берет меня за руку, возвращая к реальности. Мы переступаем порог особняка вместе. По глазам бьет яркий свет, но три фигуры в холле я четко распознаю. Останавливаюсь на рефлексах, которые орут о том, что нужно спасаться, но крепкая хватка Абрамова не дает развернуться и сбежать от колючего внимания его родителей.

— Ты опоздал, сынок, — приятный женский голос разрывает пространство. Беспристрастные глаза матери Адама проходятся по мне лазером. — Илона тебя заждалась.

Адам

— Адам, представишь нам свою спутницу? — отец миролюбиво улыбается, кивком приглашая пройти в гостиную. Его глаза скользят по Алиевой, как сканер, но внешне он не проявляет агрессии, что страшнее всего. — Кто эта милая девушка?

Мадина сжимает мои пальцы в поисках поддержки, и я ей её обеспечиваю, отвечая не менее крепким сжатием руки. Сердце колотится, как бешенное с момента её слов о друге брата, и, сука, как бы старался отторгать ублюдскую информацию, она проникала в мозг раз за разом, пропитывая его чем-то опаснее яда. В отношениях с Илоной у меня никогда не возникало ревности. Я попросту не знал, что это за чувство, а сейчас мне вены выкручивало от того, что ведьму трогал какой-то упырь, и не только трогал. Сука, меня так сильно коротало от одной мысли, что Мадина стонала под другим, что я погружался в режим пса, страдающего бешенством. Моё воображение уже давно разрисовало наш первый раз и в данный момент отказывалось принимать тот факт, что девчонку опорочил кто-то другой. Не я, блядь, а вшивый Вася с помойки.

— Мадина, — делаю паузу, глядя на Илону, которая даже не моргает, — моя девушка. Знакомься, — киваю на своих родителей, пока Алиева сдержанно улыбается в ответ на изогнутую дугой бровь отца, — Александр Владимирович и Софья Константиновна Абрамовы — мои родители.

Илону намеренно игнорирую. Она давно должна была понять, что больше ей нет места в моей жизни. Случай с водителем все решил и расставил по местам. Даже ради выгоды я не готов жить с этой девушкой и уж тем более не хочу, чтобы шлюховатая дама рожала мне наследников.

— Приятно познакомиться, — Алиева напрасно старается быть дружелюбной, ведь в этой комнате её стараний никто не оценит, кроме меня. Отец кивает в ответ, а вот мама делает шаг в мою сторону и смотрит так, словно хочет вытрясти из меня всю душу. Уж не знаю, чем её в свое время зацепила Илона, но никого больше она не видела рядом со мной, и сейчас точно кипела внутри.