— Зачем ты это сделал? — шепчу, когда Абрам отстраняется.

— Мне нужно, чтобы ты была собрана, Мадина, — Адам нехотя меня отпускает, позволяя холоду окутать пылающее тело, — никакой истерики. Холодные мозги и речь. Мои родители — львы. Сожрут. Ты и вякнуть не успеешь.

— Я… Тогда зачем ты…

— Садись в машину, — Абрамов берет меня за руку и кивает на авто, — пока будем ехать, расскажу немного о том, как себя вести с людьми, которые будут на ужине. Тактика — бить в лоб правдой, с ними не сработает, ведьма.

Мадина

Я уже около пяти минут нахожусь в тёплом салоне автомобиля, но предательская дрожь до сих пор владеет моим несчастным телом. Она клокочет внутри, пытаясь найти выход, и заставляет сжимать кулаки. Я с силой вгоняю короткие ногти в ладони и прикусываю нижнюю губу до боли, не заботясь о том, что сотру помаду. Внешний вид давно испорчен, да и что из этого?! Я не идеальная кукла для светских приемов. Как бы ни старалась Рита, что бы на меня не напялили, я остаюсь простой девчонкой без миллионного банковского счета. Я просто Мадина Алиева. Грязь без рода и племени. Я не смогу прийти на ужин высокопоставленных чинов, играть роль девушки Адама, быть беспристрастной и высоко держать голову. Я не они. Я не способна на лицемерие.

— Прежде, чем ты начнешь меня учить правильному поведению среди богатых мира сего, — начала, глядя перед собой. Жаль, что ничего не видела. Картинка перед глазами мутнела с каждой секундой, а сердце грохотало за ребрами с ужасающей силой, гоняя по венам кровь. Контраст жара внутри и холода снаружи подпитывал дребезжание внутренних органов, и я рвано выдыхала, пытаясь поймать волну желанного спокойствия. — Скажу кое-что. Я не лицемерка. Я не смогу…

— Мадина, — процедил сквозь зубы Адам, — я уже ввязался в это дерьмо по самые яйца. Смею напомнить твоей столь гордой персоне, что не я виной твоим неприятностям.

Я прикрыла глаза. Плечи рефлекторно опустились. Конечно, не он виноват, а Вероника, но это не отменяет моей злости на Адама и его друзей. На весь их чертов мажористый мир, где деньги и «хочу» стоят на первом месте! Стиснула кулаки сильнее и сдержала резкие слова в себе, чтобы не злить Адама. Да, я хотела сбежать от него, увидеть брата, убедиться, что с ним и Глебом все в порядке, только вероятность причинения вреда моей семье останавливала от необдуманных поступков. С трудом с останавливала. Эмоции плотным кольцом обвивали горло и душили меня.

— Чтобы избавиться от Краснова, нужно сыграть спектакль, — спокойный тон Абрамову давался с трудом так же, как и мне, но он мог взять себя в руки, — ты не знаешь, на что он способен, а я в курсе. Быть моей девушкой, не так плохо, как тебе может показаться.

— У каждого свой ад, — откинулась на спинку сиденья. Все нервные клетки объявили бунт, усиливая напряжение в организме. Я не могла расслабиться и принять действительность, как бы ни старалась. Масла в огонь подливало понимание того, что близость Адама мне нравилась. Его поцелуи и прикосновения пробуждали в душе что-то трепетное и убивающее одновременно. Я ведь не должна этого чувствовать! Такого парня нельзя подпускать к себе. Нельзя… Но судьба надо мной издевалась, кидая в огонь, из которого только он мог меня вытащить без существенных потерь.

— Итак, — Абрамов, скрипя зубами, проигнорировал колкость в свой адрес, — все без исключения на ужине будут подталкивать тебя к срыву, особенно Илона.

Я тут же вспоминаю слова Риты о девушке Адама. Одно её имя вызывает во мне противоречивые эмоции. Я не знаю эту девушку, но испытываю жгучую неприязнь, природу которой не в состоянии объяснить даже самой себе. Разжимаю кулаки и бросаю быстрый взгляд на Адама, который с завидным спокойствием ведет машину. Гашу в себе яростную агонию, пожирающую меня изнутри. Хватит! Я должна сосредоточиться на спасении себя и своей семьи от рук Краснова, кем бы он ни являлся.

— Ничего не хочешь спросить? — Абрамов смотрит на меня свысока, продолжая следить за дорогой. Мастерски ведет машину и успевает убивать темными глазами. При каждом нашем зрительном контакте артериальное давление усиливается, и вены разбухают до пугающих размеров. Мне хочется оказаться на свежем воздухе и насладиться осенней прохладой. Вот только желание исполнится не скоро.

— Нет.

— Тебя не интересует Илона?

— Нет.

Я пялюсь сугубо на лобовое стекло, за которым лишь дорога и слепящий свет фар. Конечно, любопытство проводит острыми коготками по моим внутренностям, но я не могу его показать дьяволу. Нельзя. Все, что связано с ним, должно стать для меня табу. Только общение ради спасения. Ничего больше.

— Хорошо, но зря, — усмехается гад, пока я строю из себя неприступную равнодушную крепость, — потому что ты её очень заинтересовала.

— Что это значит?

— Илона — дочь важного человека, с которым мой отец строит совместный бизнес, и просто так она не отступит.

Адам замолкает, а я ощущаю, как в районе солнечного сплетения рождается что-то тяжелое. Камень, не иначе, вокруг которого сплетаются крепкие канаты, стягивающие внутренние органы. Жутчайшее напряжение сковывает каждую клеточку тела. Мне даже дышать трудно. Господи, куда я вляпалась…

— Это все? — выжимаю спокойствие по капле, но голос на удивление звучит ровно, словно в душе нет грозовых туч и не сверкают молнии.

— Нет. Илона — моя бывшая, но никак не смирится с тем фактом, что мы расстались. Наверняка обработала своих родителей, которые будут присутствовать на ужине.

Я шумно выдыхаю, не представляя, что произойдет, когда Адам привезет меня в дом к родителям. Ничего ужаснее и придумать нельзя… Мозг не готов воспринимать информацию, которой Абрамов со мной делится. Я близка к срыву. Истеричному. С выплеском разных эмоций. Приходится несколько раз вдохнуть и медленно выдохнуть.

— Мадина, — Адам дотронулся горячими пальцами до моих, от чего я вздрогнула, но не отдернула её, хотя очень хотелось, — так нужно. — Он пытался что-то передать напористым взглядом, пока я нервно ерзала по сиденью. — Так новость о том, что мы вместе, быстро долетит до Валерки.

— И что тогда? Он тебя боится? — я вспомнила того жуткого парня, который вломился в комнату Абрамова, когда мы спали, и поежилась. Он не был похож на слабого и пугливого человека, скорее наоборот. — С чего ты взял, что план сработает?

— Вероятность провала есть, — Абрам переместил взгляд на дорогу и тут же вернул мне, — но дело обстоит сложнее, чем ты думаешь.

На лице дьявола появилась странная полуулыбка, от которой у меня по коже побежали мурашки. Он меня пугал. Наряду со всеми другими эмоциями страх являлся основателем яркого вихря чувств.

— Ладно, как я должна себя вести с твоими родителями? — высвободила руку и с долей неловкости уставилась в лобовое стекло. Сердце умирало от скорости, с которой выбивало жизненно-важный ритм, и тут же возрождалось, как чертов феникс. Мажор подобен сладкому яду. Вкусно, но ведет к смерти.

— Отец будет давить авторитетом. Не принимай его улыбки и фразы одобрения за чистую монету.

— Действительно, — пробубнела под нос. В кого бы у них такой сынок вырос.

— Что?

— Хорошо, говорю.

— С мамой сложнее. Она у меня королева.

— А я посягаю на её отпрыска-принца, — покачала головой. Господи, дай мне терпения...

— В том числе, — Адам криво улыбнулся, но тут же резко нажал на тормоз, — твою мать!

Я ударилась рукой о дверь и головой о стекло до звезд перед глазами. Шум в ушах стоял такой, что я не сразу поняла причину нашей остановки. Моторчик за ребрами работал на износ.

— Ты в порядке? — рука Адама оказалась на моей щеке. Он всматривался в мои глаза, а я часто дышала. Кивнула и начала осматриваться. Слепящий свет фар не позволял рассмотреть из-за чего машину развернуло на трассе. Дверь с моей стороны попытались открыть, и я со страхом посмотрела на Адама. — Не успели. Придется сообщить Краснову новость из первых уст.