— А я сегодня и приехала! Открой! Темно на лестнице, и ноги болят!
Света набросила на дверь цепочку.
— Бабушка, не сердись, я открою, а ты — бандит?
— Какой еще бандит?! — Бабушка закашлялась.
— Обыкновенный. Сама говорила: прикинется бабушкой и в ванне утопит! Приезжай завтра, будешь бабушкой!
Старушка опустилась на ступеньку, заплакала:
— Стыд-то какой! Во дите воспитали! Родной бабке через двери не верит! Бессовестная! Когда мать с отцом будут?
— Папа после работы, — донеслось из-за двери, — а мама пошла выписываться к парикмахеру.
— Куда? — бабушка вскочила. — Все Сереже расскажу! Вертихвостка! И ты вся в нее, вся! Вот возьму и умру тут!
— Бабуль! Бабуль! — пробивался из-за двери детский голосок. — Ты не умрешь! Мама сказала, ты сначала наг всех похоронишь!
— Это Галка про меня такое сказала? Змеюка! Все Сереже расскажу! Про всех парикмахеров! Еще неизвестно, от какого парикмахера дочь!
В это время по лестнице подымался мужчина в сапогах и спецовке. Разглядев в тусклом свете умирающей лампочки старушку в слезах, он остановился:
— Кого оплакиваем, бабуля?
Признаться постороннему, что тебя не пускает в дом собственная внучка, было так стыдно, что бабушка, проглотив слезу, соврала:
— Давление пониженное, сынок… Второй день с лестницы падаю.
— А мы в квартиру позвоним, валерьяночки хлопнешь! — весело сказал мужчина, нащупывая на двери звонок.
— Кто там? — спросила Света.
— Ребятенок, открой! Тут какая-то старуха концы отдаст!
— Дядя! Там темно, вы потрогайте — эта старуха, может быть, старый бандит!
— Мерзавка! — завопила бабушка. — Перед людьми не позорь!
— A-а, так там внучка твоя оказалась? — сообразил мужчина. — Чья бы внучка ни была, а отпереть будь любезна! Слышь меня, стерва несовершеннолетняя!
— А при детях ругаться нельзя, — сказала Света. — Памп при мне никогда не ругается. Сначала уложит спать, дверь закроет, а потом ругается с мамой! Понял, сын сукин?
— Во дает! Перспективная девчушка подрастает!
— А вы там кто такой? Один — бабушка, второй дедушки, что ли?
— Я-то? Я дядя Коля — водопрово…
Бабушка, зажав мужчине рот, зашипела:
— Не водопроводчик! Только не водопроводчик! Ей про подопроводчиков такого наговорили! Вы… почтальон!
Дядя Коля бранился шепотом:
— Почему водопроводчиками пугаете? У нас что, почтальон не может стать бандитом?
— Но я прошу вас, — ныла бабушка, — скажите «почтальон», она откроет!
Дядя Коля сплюнул в сердцах:
— Слышь, ты, там! Открой! Оказывается, я почтальон!
— А голос как у водопроводчика!
— Бабусь, внучка воспитана как надо. Граница на замке. Придется ломать дверь.
— Ломайте! — Бабушка махнула рукой. — Только аккуратно, как свою.
Водопроводчик достал инструменты и, напевая романс: «Отвори потихоньку калитку начал выламывать дверь. Удары кувалды гулко бухали на всю лестницу. За это время шесть человек тихими мышками прошмыгнули по лестнице. Но, во-первых, соседи плохо знали друг друга в лицо. Во-вторых, на площадке был полумрак. А в третьих, как-то неловко спрашивать у незнакомого человека, в свою квартиру он ломится или в чужую.
Видя, как дверь начинает шататься. Света заплакала:
— Мама! Мамочка! Меня утопят! — Она задвинула засов старого замка, который с двери так и не сняли.
По лестнице, насвистывая, взбегал Светин папа. Увидев в полутьме сопящих у его дверей, Сергей с ходу заехал водопроводчику в ухо.
— Сереженька, не бей! Это свои! — завопила бабушка и кинулась разнимать. Мужчины метили друг в друга, но в темноте в основном все доставалось бабушке, как обычно и достается разнимающим.
Когда старушка была положена на обе лопатки, мужчины начали приводить ее в чувство. Наконец все помирились и, потирая ушибленные места, уставились на дверь.
В это время на площадке остановился пухлый мужчина:
— Бог в помощь! А что с дверью делаете?
— Видите ли… — замялся Сергей, — сигнализацию ставим.
— Ага, — ухмыльнулся водопроводчик, — можно вызвать на дом, а можете сами дверь в милицию отволочь. Там установка дешевле обойдется!
— Понял! — Пухлый стал быстро подниматься по лестнице.
Сергей тряханул дверь:
— Светочка, открой немедленно, гадина! У меня ключи, отопру — выпорю!
— Выпорешь, если отперешь! — Света вздохнула. — Я на старый замок закрыла, от него ключей ни у кого нету, даже у папы, если он — это вы.
— Ну, что делать? — Сергей закурил. — Деньги мне надо забрать! Деньги! По дешевке можно телевизор купить! Распродажа!
И это время наверху что-то громыхнуло, охнуло и, ругаясь, покатилось вниз. Это были супруги Бирюковы из 57-й. Они волокли дубовую дверь. Тяжелая дверь неслась быстрей Бирюковых, била их о стены, перила, мотая из стороны в сторону.
— Что случилось?!
— Сказали: сегодня всем поставить сигнализацию! Мантра бандитов ждут!..
— Сумасшедшие! — Бабушка покачала головой. — Уже глух пустили с вашей легкой руки про сигнализацию! Сейчас все двери посрывают!
И действительно, наверху что-то грохнуло. Потом еще раз грохнуло в другом месте. Люди рвали двери с петель.
— Света! — Сергей постучал в дверь кулаком. — Слушай внимательно! Мама сказала, чтобы ты никому не открывала дверь, и ты молодец, что слушаешься, дрянь! Но про то, что деньги просовывать под дверь нельзя, мать ничего не говорила! А если человек, не заходя в дом, скажет,
Где у вас лежат деньги, значит, он тебе кто?
— Вор!
— Идиотка! Он твой отец!
— Были бы моим папой, знали бы: денег у нас нет! Папа все время маме кричит: «Нету их, я не ворую!» Никак бандитом не может устроиться!
Сергей стукнулся головой в дверь:
— Светочка! У меня в копилке припрятано! Клянусь тебе! В ванной. За ведром. В мыльнице. Под мылом лежат деньги! Вынь, просунь бумажки под дверь!
За дверью было тихо. Наконец послышались Светины шажки:
— Бандиты, вы здесь?
— Здесь мы, здесь, доченька! Просовывай!
— Там нету мыльницы с деньгами, только папины носки. Сувать?
— Украли! — охнул Сергей. — В кои-то веки в доме появились деньги — бандиты пронюхали! А может, они там?! Дядя Коля, навались!
Мужчины прыгнули на дверь и вместе с ней рухнули и квартиру.
Вечером вся семья и дядя Коля ужинали, смотря новенький телевизор. Дверь уже поставили на место.
За стеной временами слышались стоны и треск. Это соседи волокли двери на установку сигнализации.
— Ничего не понимаю, — сказала Галя, — тащат и тащат! Может, правда? Весь дом засигнализируется, а мы опять как дураки!
— На какие, позвольте спросить, шиши?! — вскинулся Сергей. — Я и так весь в долгах!
— Папочка, заплати, а то меня в ванне утопят!
— Да где ж денег возьму, доченька?
— Я знаю где, — сказала Света, — у бабушки на антресолях полваленка деньгами набито!
— Врунья бессовестная! — завопила бабушка. — Каких полваленка? Там ботик крохотный!
— Значит, в валенке мамочка деньги прячет! Это у папы в мыльнице кусок мыла остался — долги раздать.
Водопроводчик дипломатично высморкался и сказал:
— Я извиняюсь. Домой надо. Девять часов… Пора сына пороть. Ведь, кроме меня, у него никого нет. Это у вас нормальная семья. Счастливо оставаться!
Укусы
Не так боюсь холеры, как одиночества. На стенку лезешь, ухо к полу прикладываешь: не идет ли кто! Полжизни дурацкой отдал бы за голос человеческий.
Надежда на телефон красненький.
Двадцать три часа две минуты…
И это все, что ты можешь сказать?!
Слава богу, есть номера, по которым людей можно вы-;и» ать!
К примеру поджег, скажем, дом. Набрал ноль один. И вот звон стекла — лезут в окна ребята с топорами и в касках!
Ты уже не один.
Или заманиваешь в квартиру вора. Пока он ищет твои сбережения, а это надолго, набираешь номерочек несложный ноль два. И люди мужественной профессии взламывают дверь, всех арестовывают, сажают за стол. До утра пьете, закусываете, даете показания.
