От перенапряжения Кукин, споткнувшись, летит в бассейн, тут же выпрыгивает и как ни в чем не бывало истекая водой, лихо поет под гитару. Эдакий русский ныряльщик-шансонье.

После записи к Юре подходит владелец ресторана и через переводчицу говорит, что с этим уникальным номером — «Падение в бассейн, выпрыгивание и пение под гитару» — он готов подписать с акробатом Кукиным контракт на сезон!

* * *

Восьмидесятые годы. Наша делегация в Испании.

Август. Жара. Автобус едет мимо пляжа.

Переводчица говорит:

— Проезжаем нудистский пляж. Мужчины и женщины загорают и купаются вместе голые! У вас в СССР такое невозможно.

Один из наших заявляет:

— Для нас голышом раз плюнуть! И не такое в Союзе видали!

Переводчица смеется:

— Спорим, не разденетесь!

— Спорим!

Заходят на пляж. Парень выходит из раздевалки голый. Вокруг полно голых баб. Он зажмуривается, падает и до моря ползет по песку. Искупавшись, ползком назад до раздевалки.

В автобусе его встречают аплодисментами. За державу не стыдно!

На пляже нудисты показывали следы пребывания советского человека. До моря и обратно до раздевалки две полосы — следы ног. А между ними глубокая борозда.

* * *

У нашей знакомой собачка. А все собаки делятся на тех, которые любят купаться, и тех, которые купаться не любят.

Ее собачка не любила купаться.

Лето. Жара. Собачке надо освежиться.

Женщина выходила на берег реки и швыряла собаку в воду. Та приплывала. Она опять ее швыряла. Та приплывала.

Пять-шесть раз — и вроде собачка искупалась.

Воскресенье. Народу на пляже битком. Женщина в очередной раз швыряет в воду свою несчастную собаку.

Из черного джипа выходит молодой человек в черном костюме. Подходит сзади, хлопает по плечу и говорит:

— Герасим! Так Му-Му никогда не утопишь! Камень привяжи!

* * *

Иду по Васильевскому. Слышу впереди из подворотни страшный гул, лязг, грохот.

Останавливаюсь.

Дымя, пердя, пованивая, ковыляет раздолбанный «Запорожец».

На боку красной краской: «За мной! На Москву!»

* * *

Рассказали как историю, хотя тянет на анекдот.

В доме молодая овчарка. Вдруг начала чахнуть. Хозяева приходят с работы — лежит язык на боку, глаза молят чуть ли не «пристрелите!».

Умирает, и все. От чего — непонятно!

Однажды замешкались у дверей с замком и слышат из комнаты голос купленного попугая: «Сидеть! Лежать! Сидеть! Лежать!..»

Оказывается, попугай запомнил и подавал команды. Дрессированная овчарка, слыша человеческий голос, команды выполняла. И так по восемь часов в день!

* * *

Рассказал Боря Смолкин.

Празднование Пасхи несколько лет назад. В телевизионной программе напечатано:

«23.00. Трансляция из Иерусалима. Рождество Христово. Прямой эфир».

* * *

В Сочи на «Кинотавре» рассказал одессит с телевидении.

Одесса. Пришли гости. Надо открыть вино. Нет штопора.

Посылают сынишку к соседу.

Тот возвращается без штопора.

«Дядя Костя сказал, чтобы не беспокоились. Он переоденется, штопор сам принесет».

* * *

История от Шкляринского.

Дело происходит в Африке. Англичане на дне океана ищут затонувший корабль. В группе два водолаза. В помощники отобрали трех самых сообразительных африканцев.

На ломаном языке объяснили задачу.

«Водолазы работают на глубине. Вот это сигнальная веревка. Один конец у водолаза, второй конец наверху. Водолаз дернул веревку один раз — поднимай! Два раза дернул — опускай! Три раза — спускай инструмент. Кувалду».

Дальше рассказ водолаза.

Работает на глубине двадцать метров. Нужна кувалда.

Дернул три раза. Ждет веревку с кувалдой. Минута прошла. Нет кувалды.

Снова дергает. И тут сзади хлопают по плечу. Стоит рядом африканец. Изо рта пузыри, глаза выпучены. В руках кувалда!

* * *

Рассказали в Америке наши эмигранты.

Приехали десять лет назад. Ищут работу. Вокруг все чужое.

Зубы сжали, хотят выжить.

Приходят устраиваться в агентство по продаже недвижимости.

Вдруг возьмут?

Начальник, презрительно оглядев, спрашивает:

— У вас есть опыт по продаже недвижимости?

— Я продал Родину!

* * *

Два еврея из России первую неделю в Нью-Йорке.

Естественно, в ужасе. Ничего не понимают жалеют, что уехали из России, при этом верят в свое будущее в Америке.

Им дали адрес синагоги, там можно получить еду и немного, но денег.

С этой бумажкой едут по адресу. Что-то напутали, не на то сели. Оказались в Гарлеме. Понятия не имея, что это такое. Топают по самым опасным местам. Время от времени на ломаном языке интересуются у местных негров: «Ребята, где тут у вас синагога?»

Плюс ко всему в этот день хоронили негритянского лидера тех лет Мартина Лютера Кинга.

Почему их не убили, эти двое до сих пор не могут понять!

Негры, скорее всего, оторопели от наглости.

* * *

Ленинград. Метро. Около двенадцати ночи. Идут последние поезда. Интеллигент в очках читает газету.

Вагон пуст. На остановке входит поддатый детина. Перебирая поручень, медленно движется к интеллигенту. Зависает над ним. Блаженно икает. Обзывается. Дергает за газету. Наступает на ботинки.

Тот вдавливается в сиденье.

«Остановка «Технологический институт»!»

Детина плюет на газету, поворачивается и уходит.

Интеллигент вскакивает и в последний момент ногой дает детине пинка по заднице. Двери закрываются!..

Детина в бешенстве бьет ногой в дверь.

Интеллигент с чувством собственного достоинства показывает язык. И тут «Поезд дальше не пойдет. Просьба освободить вагоны!»

Зимой люди переходили речку по льду, летом шли по пояс в бурлящей воде. Человек сделал из бревен мостик. Теперь все шли по мосту, было тесно, люди ругались:

— Придумал, понимаешь, мост, давку устраивает! Что ему больше всех надо, что ли?

Человек вырыл возле дома колодец. Люди наливали полные ведра чистой воды, вскидывая коромысло, кряхтели:

— Ну, тип! Вечно ему больше всех надо! Ни у кого нет колодцев, а у него, видите ли, — возле самого дома!

Чтобы летом было не так пыльно и жарко, человек посадил вдоль улицы деревья. Через несколько лет шумела листва, к осени под тяжестью плодов гнулись ветви. Люди рвали плоды, сидя в тени, сплевывали косточки и возмущались:

— Раньше была улица как улица. Куда ни глянешь, горизонты какие-то. А теперь?! Как в лесу, честное слово! И что ему, больше всех надо!

Умирая, человек попросил похоронить его на кладбище рядом с отцом и матерью.

— Ишь какой хитрый! На кладбище и так не повернуться, а его, видите ли, возле папы с мамой положи. Все не как у людей…

И похоронили его в стороне на высоком холме.

Глядя издали на его могилу, говорили:

— Полюбуйтесь! Все лежат на кладбище, считай, друг на друге! А этот разлегся на холме, как у себя дома. Ему и при жизни больше всех надо было!

И люди начали хоронить своих близких на холме рядом с могилой того человека.

У него была мечта — летать!

Он мечтал утром, днем, вечером, мечтал изо всех сил. Однажды к утру выросли крылья! Не бог весть какие, но крылья. Он замахал ими и полетел.

Ах, какое это было счастье — лететь!

Увидев в небе стаю птиц, человек рванул к ним.

— Привет, птицы! — крикнул он и засмеялся.

Птицы переглянулись и спросили: