— Очень просто, — горестно хмыкнул Петров. — Клон, что останется с нами, начнёт сразу и заметно тупеть.

«А сейчас он не тупеет?» — хотел было спросить хозяин кабинета, но этого ему не дал сделать адъютант, который, зайдя в кабинет, доложил, что товарища генерал-полковника вызывает к себе Министр обороны СССР товарищ Устинов.

И на этом интереснейшую дискуссию пришлось отложить.

Конец интерлюдии

Июль 1978 года. Москва

Заседание малого состава Политбюро ЦК КПСС

Как это уже неоднократно бывало, после обсуждения основных вопросов стоящих на повестке дня, перешли к заключительной теме.

Председатель Совета Министров СССР Алексей Николаевич Косыгин взял в руки лист регламента заседания, прочитал его, отложил в сторону и обратился к коллегам.

— Товарищи, товарищ Суслов хотел бы сделать не большой доклад. Прошу Вас, Михаил Андреевич.

Секретарь ЦК кивнул и, поправив очки, произнёс:

— Товарищи, многим из присутствующих здесь товарищей, хорошо известно, что наше передовое ВИА — группа «Импульс» собирается в гигантский гастрольный тур. Кроме нашей страны музыканты выступят в целом ряде стран не только социалистической ориентации, но и в капстранах. Прибыль от этих выступлений ожидается крупная. Сейчас подсчитать её сложно, но речь идёт как минимум о нескольких десятках миллионов долларов. Даже с учётом того, что часть прибыли — пятьдесят процентов, по договору с продюсером Джоном Джексоном Тейлором, отойдёт ему, как организатору этих гастролей, то часть, которая останется нам, всё равно будет весьма внушительной. Понимаете? — он обвёл пристальным взглядом остальных членов Политбюро. — Исполнители, значит, поют, играют, а зрители оплачивают их труд. Не только их, конечно, но и труд композиторов, поэтов, труд организаторов, технического персонала и так далее. Всё в рамках трудовой дисциплины. Они работают, получают заработную плату, а прибыль наша страна получает в бюджет. И всё вроде бы неплохо. И всё вроде бы правильно. Но на самом деле это только иллюзия. На самом деле, всё обстоит не так радужно как кажется!

— Это почему же? — не понял его Министр обороны СССР Дмитрий Фёдорович Устинов.

— А потому, что наш бюджет опять недополучит! И причём — в валюте!

— С чего были сделаны такие выводы, гхм? — нахмурился Брежнев.

— А он, наверное, опять про американца сейчас начнёт говорить. Что, мол, мы бы и без него справились, — усмехнулся Устинов и, покачав головой, продолжил: — Может быть, справились, а может и нет. У этого продюсера хорошие связи. Он ни разу не ошибся. Работает честно. И, кстати говоря, мы этот вопрос уже не раз обсуждали и пришли к единому мнению — Тейлора пока оставить. Так к чему вновь возвращаться к уже решённому вопросу?

— Действительно, Михал Андреич, зачем ты поднимаешь опять тему, коль решили, гхм?

— Я не о продюсере сейчас говорю, — отмахнулся Суслов, — а о музыкантах.

— А что с ними не так? Вроде бы поют, гхм, не плохие песни. И играют — хорошо.

— Поют. И играют. Но поют, товарищи, далеко не все! Вы, товарищи, когда-нибудь задумывались и сравнивали, не для отчётности или статистики, а для себя, одинаково ли честно отдают свой долг перед Родиной работники реального труда и работники творческого труда? Художники, писатели, поэты, кинорежиссёры с актёрами, так ли беззаветно они выполняют свой долг перед отчизной как трактористы, кузнецы, сталевары, пилоты и ткачи? А я вот, товарищи, недавно задумался над этим ребусом. Посмотрел, поспрашивал и, проанализировав информацию, пришёл к выводу, что наша, так называемая — творческая интеллигенция, в массе своей, абсолютно безучастна к труду. Не всё, конечно, но большая её часть. Такие слова как — «гореть на работе» или «болеть за дело», для этих деятелей от искусства — чужды и не понятны. Если они и болеют за что-то, так это только за свой собственный карман.

— То есть, ты, Михаил Андреевич, хочешь сказать, что музыканты, например, работают плохо? — решил уточнить Министр обороны СССР.

— Не все. Но многие. И я знаю почему!

— Я тоже знаю! Потому что не все музыкальные ансамбли, настолько чутко улавливают веяния времени и моды, как ранее упомянутый «Импульс» или скажем наш «БАК», — Устинов покосился, на некоторых недоумённо смотрящих товарищей, и специально для них пояснил: — «БАК» — это сокращённо — большой адронный коллайдер!

— И зачем так назвали, гхм? — удивился Брежнев.

— Наша аналитики посчитали, что такое интригующее название будет способствовать привлечению большей аудитории слушателей, — ответил тот и добавил: — И это нужно сказать, оказалось истиной. Группа «БАК» уже становится популярна не только у нас, но и во всём мире. Кстати говоря, на гастроли вместе с «Импульсом» поедет и «БАК».

— Странное, гхм, название. Неужели народу нравится?

— Очень, Леонид Ильич. Аналитики не ошиблись. Название интригует. И мы дальше работаем в этом направлении. Уже сейчас идёт подготовка к выходу на большую сцену двух новых музыкальных коллективов — «ТНБ» и «ЗПС».

— Чего, чего — «майонез»⁈

— Не майонез, а «ЗПС»! Расшифровывается, как — «Звезда пленительного счастья», — пояснил Устинов. — Другой же ансамбль — «ТНБ». Расшифровывается, как — «Танки наши быстры».

— Танкисты, гхм? Толково придумано, — кивнул Брежнев. — Только чересчур замысловато.

— Вот именно, — согласился с главнокомандующим Суслов. — Чрезмерно запутанно. К чему такие сложности? Где простота? Где искренность? Где нормальные русские названия? Например, ансамбль «Берёзка» у нас есть. Так почему бы не продолжить эту традицию и назвать ВИА «Клён», ВИА «Рябинка», или ВИА «Тополь», наконец.

— Тополь у нас зарезервирован под другой концерт, — кашлянул министр обороны СССР, имея в виду перспективную межконтинентальную баллистическую ракету, которую, как раз в это время, начинали разрабатывать. Однако ожидаемо поняв, что никто его не понял ввиду того, что концепция этого перспективного оружия только-только начала появляться лишь в мыслях военных и учёных, министр не стал развивать эту мысль дальше, а сказал: — Это Александр посоветовал нашим аналитикам обдумать эти названия.

— Васин? Ну, тогда понятно откуда уши растут!

— Нормальные уши. И нормально растут. Васин плохого не посоветует. Хочу отметить, что он уже не раз давал дельные советы. Взять хотя бы «БАК». Именно Васин…

— Погоди, Дмитрий Фёдорович, гхм, со своими баками, — поднял руку Брежнев. — Давай-ка лучше по регламенту. А то мы сейчас опять десять тем затронем, гхм, и будем до ночи разгребать, — посмотрел на Суслова и произнёс: — Михаил Андреевич, что ты там говорил про певцов? Что имел в виду, когда про интеллигенцию нам рассказывал, гхм?

— А вот именно это, я и имел в виду, Леонид Ильич, — твёрдо заявил Секретарь ЦК, разгладив ладонью, лежащие перед ним листы бумаги. — Пока наши советские труженики полностью отдают себя делу, «импульсы» эти, с «баками» к гастролям готовятся, чтобы добыть для страны столь необходимую валюту некоторые, особо хитрые, решили отдохнуть. Мы вот с вами все тут тоже работаем, даже несмотря на то, что сейчас лето за окном. Работаем, без выходных и во внеурочное время. А эти новоявленные люди творчества, в это же самое время, прохлаждаются на Солнышке и, горя не зная, продолжают загорать даже тогда, когда отпуск у них уже давно закончился.

— По какой причине не вышли из отпуска? — не понял Леонид Ильич.

— Потому что возомнили о себе слишком много!! Мол, они вот такие гениальные и такие незаменимые. А незаменимых, товарищи, у нас нет!

— Михаил Андреевич, ты кого имеешь в виду? Васина? — понял слова Суслова Устинов и решил парировать все обвинения на своего протеже: — Так у него официальный отпуск. После съёмок. Можешь в Минкульт узнать. Ему двадцать четыре дня были положены на отдых, как они с Кубы вернулись.