— Стоп. Ты не несёшь ответственности. Ты не причиняла ей вреда. Это сделал тот Страж. Он. Не ты.

Я знала, что не причинила ей вреда своими руками, но я не могла не думать, что причинила ей боль своими действиями. Было трудно забыть тот факт, что в итоге моё поведение сыграло роль в цепи событий, приведших к её смерти.

Зейн долго молчал.

— Мне кажется… Иногда мне кажется, что мой отец всё ещё здесь.

Я посмотрела на него, сжав губы.

— Можно сказать, я могу… чувствовать его? Я знаю, что его здесь нет, и это, наверное, потому, что иногда я забываю, что он ушёл. Я ловлю себя на мысли, что хочу ему что-то сказать, и тут до меня доходит. Его нет в живых.

— У меня всё ещё бывают такие дни, — призналась я. — Вряд ли мы когда-нибудь перестанем это испытывать.

— Наверное, не перестанем, — он глубоко вздохнул, и я это почувствовала. — Под конец между нами было всё очень сложно. Мы почти не разговаривали друг с другом.

Я смогла сложить дважды два из того, что он сказал мне ранее.

— Из-за Лейлы?

— Да, из-за неё, — он снова замолчал, и молчания растянулось настолько долго, что мои глаза начали закрываться, но потом он заговорил: — Но перед смертью он начал понимать, что то, как кто-то был рожден и кто он есть, не определяет, хорош он или плох. Жизнь, даже для существ, которые, как мы думаем, не имеют свободной воли выбирать между добром и злом, не является суммой ДНК. Всё… гораздо сложнее, чем это.

— У вас была возможность поговорить об этом до его гибели? — спросила я.

— Немного, — Зейн замолчал, и казалось, что между нами прошла целая вечность, прежде чем он сказал, — ты не против, если я выключу свет?

Мои глаза открылись.

— Ты уходишь?

— Если хочешь, я уйду.

— Нет, останься.

— Тогда я пока останусь, — он умолк.

Слово «пока» повисло в пространстве между нами, и я опустила глаза на свою руку.

— Ты можешь остаться ненадолго?

— Да, — кровать немного сдвинулась, когда он потянулся к свету. Через мгновение комната погрузилась в темноту. — Фотография? Ты похожа на свою маму.

Я улыбнулась в темноту.

— Я знаю.

— Кстати, хороший материал для чтения.

— Заткнись, — моя улыбка стала шире. Должно быть, он увидел книгу перед тем, как выключил свет. — Это была любимая книга моей мамы, и моя тоже.

— Может быть, мне придётся её прочесть.

— Не уверена, что Викинги, это то, о чём тебе понравится читать.

— Никогда не знаешь наверняка, — последовала пауза. — Думаю, моему потолку не помешали бы звёзды.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять о чем это он.

— Серьёзно?

— Да, — он тихо усмехнулся. — Говоришь так, будто не веришь мне.

— Я думала, что ты посчитаешь их ребячеством или чем-то таким, и я не могу представить твою комнату со звёздами на потолке.

— Я полон сюрпризов, Тринити.

От того, как он произнёс моё имя, я поджала пальцы на ногах.

Не знаю, сколько времени прошло после этого, но я всё ещё не спала, и мне… мне хотелось побольше узнать о Зейне.

— У меня есть вопросы.

Тихий смешок вырвался из его груди и сотряс кровать.

— Почему это меня ничуть не удивляет.

Моя улыбка вернулась.

— Почему у тебя нет девушки?

— Что? — Зейн тихо фыркнул. — Я не знаю, как ответить на этот вопрос, — он призадумался. — Почему у тебя нет парня?

— На это легко ответить, — сказала я, желая зарыться лицом в подушку. — Я Истиннорождённая, живущая со Стражами, которые считают меня человеком. Не совсем много вариантов с ухажерами.

— Хорошее замечание, — он сместился, и я почувствовала, как его нога чуть шевельнулась рядом с моей. — А у тебя с Мишей никогда ничего не было?

— Нет. Серьёзно. Я уже говорила тебе, что влюбилась в него секунд на пять. У меня было много увлечений, но мы с Мишей никогда не рассматривали друг друга в подобном свете. К тому же Истиннорождённые не должны сходиться со своими Защитниками, — сказала я ему.

— Почему? — спросил он.

Я слегка пожала плечами.

— Это идёт вразрез с правилами и якобы портит связь. Я не знаю как. Мне это так и не объяснили толком, — я умолкла ненадолго. — И ты не ответил на мой вопрос.

— Главным образом потому, что я действительно не знаю, как на него ответить.

— Ты привлекательный. Забавный и очаровательный, когда не раздражаешь.

— Спасибо, — пауза. — Пожалуй.

— Ты… хороший парень, — сказала я. — Поэтому, меня просто удивляет, что ты одинок.

Зейн, казалось, задумался.

— Ты же знаешь, что Стражи должны формировать пары. Мне почти двадцать два. Большинство мужчин моего возраста уже спарены и в ожидании как минимум одного ребенка.

— Да. Так почему же ты не спарился и не занялся деторождением?

Он зашевелился рядом со мной.

— Если ты спросишь моих соплеменников, они скажут, что я мало уважаю традиции, но никто не заставит меня взять на себя обязательства на всю жизнь, даже если эта жизнь не будет такой долгой.

У меня упало сердце.

— Ты собираешься скоро умереть?

— Я просыпаюсь каждый день, зная, что это может быть последний день. Я не планирую этого. Я просто принимаю это, — ответил он. — Это то, чему меня учили с самого рождения.

Я обдумала это, понимая, что сказанное им было правдой. Не многие Стражи доживали до пенсионного возраста. Это была одна из причин, почему они так быстро спаривались и заводили детей.

— Ты когда-нибудь хотел заняться чем-нибудь другим?

Он вздохнул.

— Ты задаёшь много вопросов.

— Я знаю, — мои руки расслабились на животе. — Я понимаю, что у тебя есть огромная, важная обязанность, но было ли когда-нибудь время, когда ты не хотел нести эту обязанность? Что ты хотел сделать что-то ещё? Быть воином — это то, чего ты хочешь?

— Ничего себе. Хорошо. Так много вопросов. Хочу ли я нести на себе эту обязанность? Это то, чего я хочу? — он повторил мои вопросы, а потом тихо рассмеялся. — Знаешь, никто никогда не спрашивал меня об этом. Даже… — он оборвал себя, и мне стало интересно, как бы он закончил эту фразу. — Это всё, что я знаю, Тринити.

Я прикусила губу.

— Это не ответ на мои вопросы.

— Я знаю, — ответил он.

Давление на мою грудь усилилось.

— Чем… чем бы ты занимался, если бы не был Стражем?

— Я не могу ответить на это.

— Попытайся.

Я легонько толкнула его ногу коленом.

— Я, правда, не могу, — он отодвинул от меня руку. — Я никогда об этом не думал. Я никогда даже не рассматривал такое.

Что это была за жизнь без всяких вариантов, даже невозможных мечтаний? Я мечтала ещё до того, как поняла, кто я такая. У меня всё ещё были мечты совершить нечто большее, чем то, для чего я была рождена, даже если мои возможности были серьёзно ограничены.

Между нами повисло молчание, и через несколько минут я спросила:

— Расскажи мне… Расскажи мне, каково это расти здесь, в городе, — я сделала паузу. — Пожалуйста.

Снова раздался грубый смешок, а потом Зейн рассказал мне, каково это расти единственным ребёнком в большом доме, не имея ничего, кроме обученных воинов, которые составляли ему компанию, пока не появилась Лейла. Впрочем, он почти не говорил о ней. Вместо этого он рассказал о том, как целыми днями следовал за отцом, изучая все улицы и разные здания. Не знаю, как долго мы разговаривали, но через некоторое время я почувствовала, что проваливаюсь в сон.

Я заснула с улыбкой на лице.

Я села на кровать, скрестив ноги, и уставилась на нашу с мамой фотографию. Я только что поговорила по телефону с Джадой и Таем. Арахис был в гостиной и пританцовывал под музыку, которую мог слышать только он, пока Зейн разговаривал с кем-то по телефону. Было около трёх часов полудня, и до начала патрулирования оставалось ещё несколько часов.

За последние несколько дней мы не видели никого, кроме Бесов. Никаких Геллионов. Никаких Одержимых. Ни странного существа, убивающего и Стражей, и демонов. Ночи были довольно длинными и скучными. Но вот когда мы возвращались к нему домой, обычно ближе к трём утра, места для скуки не оставалось. С той самой ночи, когда мой кошмар разбудил его, он приходил в спальню и оставался со мной, пока я не засыпала. Он всегда уходил под утро, и хотя мы говорили обо всём в те минуты, а иногда я не часами не могла уснуть, когда мы просыпались и уже светило солнце, он не упоминал, о том, что приходил ко мне, а я не заговаривала об этом.