– Ваше Благородие, – с нажимом произнёс снова молодой представитель канцелярии по делам аристократов, – меня интересует, почему Вы отвергаете данный диагноз?

– Кхм, Ваша Светлость, у Его Сиятельства нет и грамма намёка на одарённость, пробуждение или хотя бы предрасположенность по анамнезу. Его сила колеблется между нулём и единицей, – сбивчиво протараторил человек в синей одежде.

– Ну, так возьмите прибор не в килолунах, а в лунах, мил человек, – усмехнулся человек с бородой.

– Ваше высокопревосходительство, так я про такой прибор и говорю, – серьёзно сказал лысый и быстро промокнул своей шапкой шарики пота со лба.

– Меньше единицы? У живого человека? Вздор! Самый слабый из людей, недоношенный младенец, с наименьшим магическим потоком обычно показывает две или три луны. Минимум полторы! И Вы, Ваше Благородие, говорите, что преальма выдаёт меньше луны? Государь, извините, но Вы не чувствуете в этом странности? – с нарастающим презрением и замедлением темпа произнёс молодой.

– Кхм, Ваша Светлость, мальчик пережил стресс, возможно, попал под чужую магию и получил травму, – начал бормотать представитель больницы.

– Луны от этого не зависят, барон, – не менее раздражённо буркнул второй представитель канцелярии. – Вы, Ваше Благородие, только что признались нам в собственной некомпетентности. И попросили нас провести расследование того, как Вы попали руководить отделением для детей-магов, не зная простейших закономерностей и прописных истин.

– Постойте! Вы меня неправильно поняли, – начал бормотать лысый, а потом почему-то резко постарался уйти.

– Васильев, не будоражьте свой нюх на казнокрадство. Барон Шаров – главный врач, а не лекарь и не целитель. Вы бы ещё потребовали от него знания о наименовании костей. Он всего лишь управленец. Не его стезя, – остановил поначалу молодой человек своего коллегу.

– Но, Ваша Светлость, не настолько же простую вещь не знать! – возмутился пожилой работник.

– Ладно. Проверьте и заодно опросите того старика, что поставил верный диагноз и правильную причину. Я же пока осмотрю этого преальму. И скажите, чтобы сюда не заходили ближайший час, – распорядился казавшийся мне младшим по чину молодой работник в чёрной форме.

Стоило ему это произнести. Как он уставился на меня.

Ну, я не собирался играть с ним в гляделки. Спокойно закрыл глаза и попробовал заснуть.

Но я ощущал голод, так что сон ко мне не шёл.

Минут через пять, а может и больше, этот «Светлость» задумчиво пробубнил себе под нос:

– Клинической смерти в анамнезе нет. Выходит не некромант. Следов призыва на месте происшествия нет. Хотя тут я не прав. Ведь может быть летающее существо. Воздух, земля… Нет, следов этого так же не было обнаружено. Телекинез? Нет, луны бы тогда зашкаливали и быстро восстанавливались сами собой, без медитации. Будь клиническая смерть, Альмахан бы давно прислал сюда людей. Почему на этого ребёнка второй раз напали? Глория без сомнений британская фигура, так что зачем-то он им нужен. Или нет? Ефросинья Петровна и её отец были очень сильны, как маги, так и создатели артефактов. Да и оба умерших Чудоры так же были артоделами. А Обломовы, если брать весь клан, так же относятся к высокопоставленным и богатым родам, связанным с созданием артефактов для чудотворцев и войск.

Пока я мало что понимал из его бормотания, но старался запомнить.

Тем временем молодой человек начал ходить из стороны в сторону, полностью прикрыв глаза рукой.

– Дети, скорее всего, ни при чём. Даже за сверходарённым британцы бы не послали кого-то со Вселенной. Не стоит усложнять, причина однозначно во взрослых, – произнёс он, а затем повернулся ко мне. – Вот только истощение от утраты маны однозначно было. У обоих детей. Непонятно.

Внезапно в палату вошёл Васильев и быстро произнёс:

– Ваша Светлость, там прибыли люди из Андреевграда.

– Для расследования или по иной причине?

– Не могу знать, указ Его Величества Альмахана могут передать исключительно Вам, Милостивый Государь.

– Понятно, ведите, Васильев.

На этом интересное кончилось.

Вечером меня перебросили (аккуратно переложили) в переходную люльку с белой шторкой, что пропускала немного света, но ни изображений, ни звуков.

Временами мне выдавали бутылочку с отвратительной субстанцией, напоминающей овсянку со сгущёнкой и сливочным маслом.

Через восемнадцать приёмов пищи и примерно такого же количества перерывов на сон, я оказался в огромном зале со множеством малахитовых плит, на которых рельеф создавал иллюзию леса, а на потолке какой-то синий камень и янтарные звёзды – небо.

– Свободны, – раздался голос неизвестного мне человека, что пробил звукоизоляцию люльки. Затем меня, похоже, поставили куда-то.

Наступила тишина.

Затем шторка оказалась отброшена, и на меня уставился тот, кого несколько раз я видел по телевизору: двадцатисемилетний молодой человек с титулом Альмахана и усталыми глазами.

Так как титул достался ему от брата, с которым у них разница в возрасте была почти в полвека, но тот сам не имел наследника мужского пола, то врагов у этого человека было много.

По какой-то причине, которую по телевиденью не сообщили, братья прошлого Альмахана в большинстве не могли занять руссальский трон. Там что-то говорилось, что они из одного поколения преальм, но что это значит, не уточнялось.

И вот куча родственников в момент перед присягой Аисту Красносолнцеву (великлкняжеское имя нынешнего правителя) на того было совершено покушение. Братья и некоторые аристократы открыто потребовали изменить Указ Красного Солнца о престолонаследии.

Что дальше произошло, по ящику не показали, но недавно отмечали пятилетие данных событий. Были новости о приведении в исполнение приговоров, казни, ссылки и конфискации с лишением титулов.

Я на это особого внимания не обращал, да и дед это частенько переключал. Ворча что-то про хмыря, умеющего врать.

И вот сейчас на меня уставился человек из телевизора.

Потом сбоку от него появился мужчина с огромными усами. Такими, что, казалось, две чёрные белки залезли к нему в нос и оставили снаружи свои хвосты.

А затем немного поодаль, откуда-то снизу показался верх лица с двумя зелёными глазами, горящими интересом.

Если первые два зрителя мне казались не опасными, то вот дитё попробовало рассмотреть меня лучше и в итоге перевернуло люльку.

Каким-то чудом я завис над ковром.

А? Я умею летать? Я уже начал радоваться и попытался аккуратно взмахнуть крыльями, то есть руками, как все мои планы были разрушены диалогом:

– Людмила, я же сказал не мешать мне, пока я на работе! А ну, марш к матушке! – проговорил красивым баритоном Альмахан.

– Батюшка, а почему Вы поймали своим телекинезом «это», а не меня? Мила могла поланиться! – раздался капризный голосок, судя по всему, юной обладательницы зелёных глаз.

– Дочь, тебе ничего не угрожало, ты падала на свою по… тебе ничего не угрожало. А вот младенец младше тебя, и ты его могла убить. В некоторой степени я спасал тебя, – назидательно заявил бывший Аист Красносолнцев, а затем гораздо тише добавил. – Да и остальной род.

– Хм-пф! Папа, Вы… я обиделась! – прозвучал постепенно отдаляющийся голосок, а затем в отдалении рыдание под звук громкого цоканья сандаликов.

– Когда я вспоминаю, что у Вас таких уже три только родных и ни одной спокойной, мне становится Вас жаль, – пробубнил усатый.

– Дядя, нечего меня жалеть. В некоторой степени дочери это хорошо. Если сам не смогу всё решить, в том числе по текущей проблеме, не оставлю проблем своим детям. Пусть разбирается следующий преальма, – с усмешкой заявил Альмахан.

– Перейти к отчёту?

– Да, дядя. Начни с того, что ответил Светлейший Князь Минин-Алтайский.

– По его мнению, дети – побочная цель. Обломов талантлив, но кроме родства сейчас непримечателен. И его сила относится к Спутнику стихии земли. Силы потратил на побег, более десяти минут волны земли, в которую он вливал луны до упора. Хороший потенциал, но не для нападения британцев, – медленно зачитал усач, глядя в какую-то папку.