Так, если она опустит палец вниз, надо прыгать в окно. Однозначно. Медпункты на первых этажах, а сбежать, возможно, успею.

Секунду.

– Простите, а где мой жезл? – спросил я.

– Там же, где и твои остальные вещи, если ты имел в виду артефакт с крыльями. Потом посмотришь, а то свистулькой своей Наташеньку смутишь так, что мы корпус заново отстраивать будем, – с усмешкой произнесла женщина.

А до меня дошло, что в данный момент на мне собственно ничего из одежды нет. Лишь постельное бельё прикрывает ту самую «свистульку». Однако хнычащее Рыжее Безумие подрагивает, так что потихоньку одеяло соскальзывает.

Ну, ничто меня не сдерживало укутаться немного надёжнее. Так что я поддел края одеяла свободными руками.

Вот только холодно.

– Наташа, со мной всё в порядке, так что иди отдыхай в общагу и готовься к занятиям, – начал я.

– Детишки, вы смотритесь очень хорошо, но в десять вам обоим приказано прийти на медитацию в медпункт первого этажа общежития, – поведала Жарптицева.

– А почему не в класс? – уточнил я.

– После выделения нового помещения на время ремонта прошлого, можно и в класс. А пока в медпункт, так как он способен пережить и буйство Звезды. А так как водяная мантия оказалась прорвана, мне придётся сопровождать Наталью ближайшее время. В остальное ей придётся находиться в медпунктах. Поэтому именно подобное помещение станет временно школой для класса «Ять». Не волнуйся, я вам не помешаю, – усмехнулась седовласая женщина.

А я и не волновался. Безопасность? Так это же замечательно. Но я такими темпами простыну. Я всё-таки решил отстранить от себя плаксивую бомбу.

– Всё, отвернись или уйди за перегородку, мне надо одеться, – попросил я, отодвинув эту мелочь руками от себя.

– А ты, хнык, не умрёшь? Ва-а, не уйдёшь без меня? – прохныкала Рыжее Безумие.

– И почему ты ко мне так хорошо относишься? – проворчал я, заменив слово «липнешь».

– Я уже говорила, это часть способности Крови Лады, – с ухмылкой начала зараза, то есть целительница.

– Только не надо опять, – проворчал я.

– Но ведь я права. Ты сам сознался в своём даре.

– А можно не при Наташеньке?

– А что? Она упивается своими слезами. Сейчас она никого не слышит. Я это проходила с её старшей сестрой, а до этого ещё парочка детей и не только были прокляты этим даром вечного, но разрушительного Спутника. Обычно они в двенадцать-четырнадцать прилипают к кому-нибудь, но по какой-то причине ты стал для неё особенным. А то и женихом.

– Да типун Вам на язык, Анна Павловна. Какой ещё «жених» в восемь лет? Ладно мне восемь, ей восемь! Она ж совсем кроха, ребёнок! – возмутился я.

Это вызвало приступ хохота у этой гадины в белом платье, а рыжая продолжала лить слёзы, откуда в ней столько воды-то берётся? Вся кровать уже мокрая.

– Апч-хи! – выдохнул я в сторону от Безумновой.

– Мальчик, ты просто уморительный. Твои одноклассники в большинстве уже помолвлены. У аристократов подобное совершают родители новорождённых, а иногда существуют договора даже на правнуков, когда сторонам по двадцать лет. Поэтому ты очень наивен. Но пока я просто шучу, – отсмеявшись, произнесла хохотушка с внешностью снежной королевы. – Но ты учти, когда она вот так вот плачет от горя, радости, удивления, испуга и прочих сильных эмоций, она буквально отключается от мира. Но! Это единственный безопасный вариант выплеска эмоций Кровью Лады. И сейчас я его создаю искусственно. Наталья обычно сдержанная, с высоким самоконтролем. А за время знакомства с тобой да и остальным классом уже не первый срыв. Даже смирительная рубашка коротнула и отключилась. Твоя стихия, сильные стороны других ребят, все вы притягиваете её. Да, надо заказать что-то сильнее, – уже не мне, а бубня себе под нос, произнесла последние слова госпожа Жарптицева.

Ну, значит, пока рыжая плачет, я могу выплыть и одеться. Что я собственно и сделал, прикрываясь одеялом, облепившим меня.

– Глупый вопрос, но почему её одежда выглядит сухой? – спросил я, оценив лужу вокруг места, где стояла Наташа, а так же абсолютно сухую футболку и юбку.

– Так зачарованы. Надо её отругать, нельзя такое часто носить. Кожа страдает, – пробормотала женщина, затем подошла и щёлкнула пальцем около лица Безумновой. – Всё, ты успокоилась?

– Хны-д-да, – произнесла девочка и кивнула.

– Тогда пойдёмте втроём, я вас отведу в место, где временно будет ваш класс, – начала Жарптицева, а мы двинулись в сторону общаги.

Больше в этот день ничего особенного не произошло. Кроме того пункта, что одежда на мне точно была совсем новой, а не «моей».

Блин, я ожидал всё-таки иного процесса обучения.

Мне срочно нужно на кого-то сбагрить Наташеньку.

«Спа-си-те! Требуется добровольный друг для порохового заводика. Он откликается на «Наташенька» и в некоторой степени смазлив и разумен», – точно плохая реклама.

Добавить слова про особенность «рыбки» с открытием рта при удивлении?

Хм…

– Мальчик, хватит думать о глупостях. Спой какую-нибудь песенку, – неожиданно прервала мои несбыточные планы Анна Павловна, держащая меня правой рукой, а Наташеньку левой.

Ражее Безумие двигалась с приоткрытым ртом, временами вздрагивая и покрываясь капельками влаги.

– Песни? – не понял я. – Я слышал их в мультиках, но никогда не пел.

– Как это? А уроки музыки? – не поняла целительница.

– Могу сыграть на фортепиано. У Вас есть? – усмехнулся я. Пару раз я так сфальшивил в обители, что больше петь меня не просили. И тут не планирую такого делать.

– Фортепиано у меня нет. Но я подумаю о поступлении тебя в музыкальный кружок.

– Нет. Точно не музыкальный. Я в целом не против, там отлично спится и медитируется, но мне бы хотелось заняться чем-то, что улучшит мои физические кондиции, – рассказал я. Музыка, к сожалению, быстро начинает пожирать много времени, особенно, если показать непонятно откуда взявшийся талант. А подобный у меня, блин, был.

Меня спалили всего лишь раз, когда я в тайне пробрался проверить догадку, но потом пришлось раз десять давать «концерты» приезжающим гостям. И мне ничего за это не было! Бесплатный детский труд!

Второй раз я на подобное не поведусь. В смысле, в одиннадцатый.

А вот тело мне требуется развить. Моей зарядки и бега точно не хватает, чтобы соревноваться даже с таким задохликом, как Веник Тургенев, получивший улучшение тела стихией призыва.

– Тогда есть два варианта: спортивные клубы или аптечная секция, которой я руковожу, – произнесла Жарптицева.

– Раз руководите, то расскажите, – попросил я, не особо желая тратить время на спорт. Вынужденно – готов, но вот с альтернативой? Если Наташенька вступит в аптечную секцию, то футбол – это моё. Шахматы, бадминтон, даже балет! Хотя последний – нет, рыжая вступит за мной следом, а с её талантами трико ещё намокнет, не-не-не, такого допустить нельзя. Лет десять ещё нельзя.

– А что рассказывать? Изучение алхимических препаратов, в том числе эликсиров и зелий, что способны улучшить качества организма. Но даже без них, простой физический труд уже поможет в развитии. Хотя в твоём случае через пару лет, а то прослывём секцией с рабским трудом. Кроме того, я могу испытать на учениках некоторые приёмы, чтобы потратить луны, – произнесла Жарптицева, последнее весьма загадочным голосом.

– А Ната… – начал я.

– Нет, Наталью я не пущу в секцию. Там ей будет слишком опасно. Капнет не туда, а академии не станет. Следствие, трибунал и казнь. Даже со связями, ведь я старая бабка, а не сестра альмахана, э-эх, – вздохнула женщина в белом платье.

– А можно я спою? – неожиданно подала голос Безумнова.

А я то думал, что это она так долго молчит. Задумалась и решалась, похоже.

Так, если что-то опасное, спрячусь за женскую юбку. Я не трус, но шансов выжить у Созвездия точно больше, чем у шуганного некроманта.

– Без магии? – уточнила целительница.

– Ага! – уверенно и радостно кивнуло оружие массового поражения, от которого пока страдаю исключительно я. Я крайний? Что у меня с удачей? Я по гороскопу мишень?