А что, если делегировать это дело? Поручить Крылову или Смелову?

Помнится, в прошлой жизни я часто это практиковал. Объяснил, что иероглифы нужно чертить четко и твердо. От души. Чтобы сразу было видно, что надпись писал воин.

Почему бы и нет. Теперь осталось только получить от них согласие. Хотя, я и так не собирался брать с них деньги. Так что, пусть помогают с додзе.

В общем, к приходу первых учеников из КГБ все готово. Я нашел в соседнем зале душевую.

Поскольку она пустовала, принял душ. Освежился. Потом переоделся в ги. Затянул пояс. И стал ждать.

Пока не пришли, я устроил разминку. Сел на шпагат. Выполнил дыхательные упражнения.

— А у вас тут стало уютненько, — я сразу узнал этот голос. Голос, мать его, Синегородцева. Поэтому никакие упражнения не могли меня успокоить.

Я открыл глаза. Вскочил, обернулся. Синегородцев испуганно попятился.

— Я же предупредил. Что тут бардак! — он отошел к стене. Наверное, думал, я его сейчас размажу по полу. — Но вы быстро справились. Так что, не такой уж тут беспорядок. Надеюсь, вы не расстроились?

Вот зараза. Я не собирался его бить. У меня нет такой привычки. Но какого дьявола он заявился?

— Что случилось? — спросил я. — Может, пришли помочь? Или тоже хотите заниматься карате?

Синегородцев замотал круглой головой.

— Я пришел поговорить Игорем Станиславовичем. Насчет бумаг. Ну, и спросить, как дела.

Ясно. Он не ко мне. А к Воловникову.

— Не знаю, придет ли он, — я продолжил разминку. — Можете подождать. Вон там. На скамейке. По матам не ходите.

Синегородцев кивнул. Походил по залу. Обнюхал все углы. Осмотрел плакат с иероглифами.

— Я же говорю, получилось уютненько, — пробормотал он.

Ровно в назначенный час заявились ученики из госбезопасности. Каждый из них старше меня. Лет на пять минимум.

Крепкие, жесткие, четверо с аккуратной ухоженной бородой. Коротко стриженные. Это на фоне повсеместной лохматости. Причем сразу человек пятнадцать. Вот как.

Я не ожидал, что их заявится так много. Но ладно. Чем больше пришли, тем лучше. Не надо повторять всем одно и то же.

Среди них были и те, кто присутствовал на испытании. Санек и Вихрь тоже.

Ну что же. Я построил новых учеников у стены. Рассказал, что такое карате. Где появилось. И в чем суть. Про принципы.

Поведал про программу занятий. Все, как обычно. Разминка, объяснение приема или удара. Практика.

И кумитэ. Из-за того, что у нас больше упор на практику, кумитэ будет много. Больше, чем в обычной школе.

Сотрудники КГБ слушали молча. Внимательно и серьезно. Сразу видно воинскую дисциплину.

Разминка и разучивание приемов тоже прошли на ура. Все люди спортивные. На ты с боксом и борьбой. Так что проблем не было. Ученики впитывали знания, как губки.

Начал я, конечно, с объяснения ударов. Показал, как бью ногами и руками. Объяснил основные виды ударов.

Потом разделил присутствующих на пары. Они отрабатывали удары. А я наблюдал за ними. И поправлял. Если что не так.

До кумитэ не добрались. Не успел я моргнуть и глазом. А полтора часа уже пролетели.

У меня так всегда было. Еще с прошлой жизни. Увлекаешься тренировкой. На время не смотришь. А уже собрались родители детишек. И поглядывают на часы.

Когда я объявил о завершении тренировки, мои нынешние ученики засобирались в раздевалку. Почти все решили остаться. И продолжить занятия.

— Ну, теперь я вижу. В этом карате что-то есть, — проворчал один. — Буду ходить.

Другой спросил, зачем садиться на шпагат. Да, точно. Они ведь еще не видели боевиков. Где герои пробивают высокие удары в голову. Поэтому такой вопрос.

Я огляделся. Эх, не успел еще принести макивары и груши. А то показал бы.

— Ну, смотрите, — сказал я. — Вот это обычный удар ногой в голову.

И я сделал мае гери. Прямой удар. В районе головы противника.

— А вот это боковой. А вот это удар стопой. Они очень сильные. А теперь смотрите сюда. У боксера весом шестьдесят килограмм сила удара достигает четырех сотен кг. Это прямой удар рукой. А боковой — до шестьсот кг.

Я показал джебы и апперкоты.

— Если боксер тяжеловес, то у него сила удара может достигать семьсот на прямом. И до тонны на боковом. Но это за счет быстроты и тренированности. Правильной техники. У каратиста удар ногой достигает четырехсот килограмм. Если он занимается… — Я хотел сказать «таэквондо». Но вовремя вспомнил, что оно вообще сейчас неизвестно. — Если он очень опытный и умеет садиться на шпагат, то может бить на шестьсот кг. Коленом еще сильнее. Поэтому, если мы хотим бить сильно ногами, надо развивать растяжку.

Парень усмехнулся.

— А у тебя, то есть у вас, сенсей. Есть растяжка?

Слава богу, я мог показать ему хороший шпагат. Парень удовлетворенно кивнул.

— До встречи, учитель! Теперь обязательно будем ходить.

Они ушли довольные. А я начал свою тренировку.

Тренировка нужна для успокоения. Вроде антидепрессанта. Там, в прошлой жизни, я никогда не принимал лекарств. Обходился боевыми медитациями. И прекрасно помогало.

Вот и сейчас я решил собрать мысли. Разбегающиеся, как тараканы. В разные стороны. У меня столько дел. За какие браться в первую очередь?

Чтобы разобраться, я сделал сначала кинхин. Медитация при ходьбе. По замкнутому кругу.

Руки согнул в локтях. Кончики локтей расставил в разные стороны. На уровне груди.

Левая ладонь накрыла правый кулак. Большой палец левой руки вложен в углубление. Между большим и указательным пальцем правой руки.

Медленно и тихо двинулся по залу. Надо ходить беззвучно.

Как кошка. Хотя, кошки ходят иногда очень громко. Если только не охотятся. Вот елы-палы, опять посторонние мысли. Лезут в голову.

Шаг с пятки на мысок. Взгляд опущен вниз. Расстояние каждого шага небольшое. Ноги поочередно передвигаются на полступни вперед. Шаг — вздох. Шаг — выдох. Дыхание глубокое. Спина выпрямлена.

Это только кажется, что сложно. Поначалу и вправду непривычно. Но когда привыкнешь, все делается автоматом.

Я сосредоточился на движении. Действительно помогло. Я забыл обо всем. Оттачивал правильные шаги.

Если кинхин делается с группой, то это выглядит еще интереснее. Ученики ходят по кругу. По часовой стрелке.

А учитель в это время — по внутреннему кругу. В обратном направлении. Если на природе, то учитель идет впереди остальной группы. Круг тогда один.

Я подумал об учениках. В прошлой жизни. И сразу сбился с медитации. Нет, так не пойдет.

Я походил еще немного. И остановился. Потом опустился на колени. В позицию сэйдза. Хотел практиковать медитацию дзадзэн.

Спина прямая. Плечи и шея расслаблены. Голова наклонена чуть вниз.

Ладони наложены друг на друга. Большие пальцы почти сомкнуты. Как будто я обхватил толстое копье. Пальцы левой руки поверх пальцев правой.

Сами руки на бедрах. Диафрагма вниз. Я выпятил свой плоский и тощий живот. Одновременно глубоко вдохнул. Внимание на точке тандэн. Воображаемый центр тела.

Ритм дыхания спокойный и умиротворенный. Вдох через нос. Выдох через приоткрытый рот. Работают мышцы пресса и диафрагмы. Внимание на циркуляции воздуха по телу.

Не знаю, насколько это правда. Но значение медитации трудно переоценить. Мне рассказывали байку про эксперимент с медитацией.

Один из мастеров полгода готовил двух лучших учеников. Одного только физически. Давал огромную нагрузку.

Другого тренировал больше ментально. Два раза по полчаса выполнять дзадзэн. Утром и вечером.

В итоге, первый стал мускулистым. Прибавил в весе за счет роста мышц. Второй стал тощий и жилистый.

Но в кумитэ победил, конечно же, второй. Тот, что безудержно предавался медитации.

Когда я открыл глаза, в зале стемнело. Оказывается, уже вечер. Скоро зажгутся фонари.

Я включил свет. На потолке три загорелись люминесцентные лампы. Длиной метр двадцать. И почти сразу загудели.