— Хорошо, конечно, но это ведь не олимпийская медаль, — заметила она. Вот вредина. — Но все равно поздравляю. А теперь займись учебой. Подтяни все «хвосты».

И потянулись серые будни. Сопровождаемые дождливой погодой. Впрочем, не сказать, что прям совсем серые.

Почти сразу выяснилось, что я чемпион карате. Этот вид спорта тогда был на подъеме. На сумасшедшем подъеме.

Все считали, что карате — это боевая магия. И каратист может уделать любого. Движением мизинца. А то и просто шевелением бровей.

Соответственно, девочки пищали от восторга. И усиленно старались привлечь меня.

Я не шучу. Раньше не могу сказать, что я был популярный. А теперь все изменилось.

Слухи о моем статусе в мире карате просочились среди студенток. И они поголовно флиртовали со мной. Выбирай, не хочу.

Кстати, та самая Оксана, из-за которой я схлестнулся с сокурсником, тоже открыла на меня охоту.

Каюсь, я поддался ее чарам. Слишком хороша, чертовка. Тут и ангел не устоял бы. Мы встречались несколько дней. Ее ухажер не осмелился возражать. Помнил о моей грозной репутации.

А потом я продолжил тренировки. Оксана быстро охладела. И отпала. Я для нее просто экземпляр для коллекции. Поэтому я особо не обольщался.

О чем я действительно жалел, так это об отсутствии тренера. Который мог разобрать мои минусы во время поединков. Посмотреть со стороны. И дать дельные советы. Над чем надо работать.

Впрочем, я и сам это чувствовал. Вернее, знал.

У меня проблемы с маневренностью. И быстротой.

Мои силовые занятия дали мне фантастическую мощь. Но убавили скорость. И умение двигаться. Я во многом брал просто силой. А не искусством. Это надо срочно исправлять.

В идеале хотелось бы сохранить таранные удары. И в то же время приобрести неуязвимость. За счет гибкой тактики. Быстрой работы ног и корпуса.

Над этим надо думать. И тренироваться. Лучше всего в спаррингах. Ну, и еще с легкими грушами. И манекенами.

А еще для отработки блоков и ударов я сколотил макивару. Не хотел больше уродовать деревья в парке.

Вкопал в землю массивное бревно. Там же, в ближайшем скверике. Обмотал веревкой. И лупил ежедневно. Вернее, два раза в день. Утром и вечером.

А еще прицепил чурбан на веревке. Повесил на ветку дерева. Толкал его и уклонялся. Потом повесил еще один. И еще. И еще.

Толкал их все одновременно. И старался пройти между ними. Чтобы ни один не коснулся меня.

Поначалу было трудно. Деревяшки то и дело колотили меня. Потом приноровился. И уже скользил между ними. Без особых усилий.

Иногда помогал Олег. И другие ребята. Из клуба Щепкина. Пару раз в неделю мы тренировались в парке.

Я как раз отрабатывал передвижения. Парни должны были достать меня. Ногой или рукой. А я не мог бить в ответ. Только ставить блоки. И уклоняться.

Поначалу тоже пришлось тяжко. Я же говорю, с динамикой у меня проблемы. Хотелось работать просто. Как я привык. Отбил удар, контратаковал. И выбил из противника дух.

Вот только как быть, если враг юркий и скользкий? Как мангуст. И при этом обладает сильными ударами? То есть, превосходит меня? Прикажете проиграть?

Поэтому пришлось менять тактику. Двигаться больше.

Кстати, я также продолжал работать над силой удара. Для этого просто все время отжимался на кулаках. И тягал гири с гантелями. Почти непрерывно.

Ботаники, жившие с нами, страдальчески морщились. Утверждали, что шум мешает им заниматься. Но я не обращал внимания. Работал все больше.

Потом соорудил манекен. На китайском — чун. Приладил к столбу ножки от дивана. И металлические трубки.

Тоже вкопал в землю. А потом отрабатывал на нем блоки и боковые удары. Одно плохо.

Когда я работал в полную силу, деревяшки и трубки быстро отлетали. Пришлось их постоянно устанавливать заново.

Нет, так не пойдет. Впереди зима, надо переходить в спортзал. Впрочем, тренировки на открытом воздухе я все равно продолжу.

Но вот спортивные снаряды надо установить и в зале. А чтобы найти местечко, я хотел снова обратиться к Белоухову. Возможно, он разрешит тренироваться у него.

Они там сейчас все носились с федерацией. Спорткомитет вроде бы дал добро. Я думал, про меня забыли. Каково же было мое удивление, когда я услышал от Белоухова об экзамене на черный пояс.

— Ты что, забыл, что ли? — строго спросил он. — Ты вообще тренировался в последнее время? Или думал, для чемпиона это необязательно?

Я кивнул. Белоухов в своем репертуаре. Лишь бы покритиковать.

— Тренировался. Работал над ошибками. И готов к экзамену.

Белоухов ничуть не смягчился. Наоборот, нахмурился еще больше.

— Надеюсь, ты это покажешь на экзамене. Приходи завтра. В три часа дня.

Я так и сделал. И попал на испытание.

Правда, устроено не только ради меня. Там аттестовали еще четверых человек. Из разных клубов Москвы. На разные пояса. Я выступил последним.

Сначала, как полагается, сделал кихон. Базовые техники.

Перво-наперво удары руками. В основном, хайто учи. Удар внутренним ребром ладони. Мороте, то есть двойной, дзедан, чудан, по верхнему этажу, по среднему.

Потом блоки. Какэ укэ дзедан, то есть выброс руки наружу. Осаэ укэ, упреждающая отбивка. Когда противник готов бить. Рука сгибается на девяносто градусов. Самое главное — верный тайминг.

Удары ногами. Уширо маваши. То есть вертушка. Удар с разворота. По всем уровням: в голову, корпус и ноги.

Какэ гери — круговой удар ногой. Обратно. Пяткой или всей стопой. Между прочим, я отрабатывал его меньше всего. И получился он хуже.

Потом пошли ката. Сначала санчин. Начинается из фудо дачи. Естественной боевой стойки. Семь элементов, каждый заканчивается резким выдохом.

Ката тэнсе. Одна их моих излюбленных. Простая и в то же время мощная. Три шага вперед. Три назад. В лесу я выполнял ее постоянно.

Ката сайха. Из мусуби дачи. Формальный комплекс состоит из двадцати четырех движений.

Когда я закончил, чуточку запыхался. Потом демонстрация физподготовки. Полсотни отжиманий, сто приседаний и подъемы туловища к коленям.

И в последнюю очередь, кумитэ. Против меня вышел Слава Лужин. Я его уже видел в Ашхабаде. И впечатлился его техникой работы ног.

Он там, правда, не выступал. Только демонстрировал. Посмотрим теперь, что он умеет.

И вот мы стоим. Друг против друга. Несмотря на показательный поединок, все по честному. Один из тренеров, тоже с черным поясом, выступает рефери.

Да тут обилие черных поясов. Огромное. Большая концентрация на квадратный метр. Надеюсь, и мне перепадет.

Рефери привычно рубит воздух ладонью.

— Хаджиме.

Мы стоим на матах. Коричневого и желтого цвета. Босые, как и полагается. В фудо дачи. Я не особо напрягаюсь.

Лужин стоит на месте. Голова наклонена. Подбородок прижат к груди. У него густая рыжая борода. Зеленые глаза.

Сейчас он внимательно наблюдает за мной. Такое впечатление, будто у нас реальный поединок. На звание чемпиона.

Я подхожу ближе. Улыбаюсь. Хочу сказать, чтобы расслабился. Не надо так грузиться.

Бац. Мгновенный удар. То, чем Лужин и славится. Йоко гери. Прямо мне в грудь. Так быстро, что я не успеваю среагировать.

Его нога мелькнула между моих рук. И угодила мне прямо в грудь.

Падаю на маты. Больно. И досадно. Зрители смеются. Они стоят вокруг матов. Руки сложили на груди.

Судьи сидят на краю. За жестким прямоугольным столиком. Его роль играет школьная парта. Ее притащили неизвестно откуда. Судьи делают отметки в тетрадочках.

Я поднимаюсь. Тру грудь. Рефери усмехается.

— Один балл. Юко. В пользу Лужина.

Что за херня? Вы прикалываетесь? Это же показательный поединок. Какие еще баллы?

Я удивленно смотрю на судей. У них каменные лица. В том числе, и у Белоухова. Так, что-то здесь не так.

Ладно. Интересные игры здесь пошли. Я снова подхожу к Лужину.

Атакую сам. Как обычно, мае гери. Ногу уже не сдерживаю. Если залеплю в лицо, то пусть падает в нокаут. Пошло оно все прахом.