— Спрашивай. Отвечу честно, раз для тебя это важно.

— Ты потеряла ребёнка, и уверена, что он Сашин?

— Сейчас мне всё равно веришь ты в это или нет. Доказывать с пеной у рта я ничего не буду, да и доказательств у меня нет. Он был у меня в день свадьбы Юли и Макса. Позже я отправила его домой, хотя он был готов расторгнуть свадьбу с тобой. Только я, зная Сашу, не была уверена в его чувствах. Больше мы с ним не виделись. Через месяц узнала о своей беременности. Он был у меня в больнице, я призналась, что потеряла его ребёнка. Это всё.

— Он хочет развода. Что мне делать?

— Я не знаю.

— Ты к нему не вернёшься?

— Не думаю. Саша сделал всё, чтобы я перестала верить его словам. Это не он плохой, это я слабая. Нельзя быть такой слепой. С моей стороны тебе ничего не грозит.

— Не говори ему, что я приходила.

— Хорошо.

— Здравствуйте, — Алёна несколько удивилась визиту Максимова. — Вы по делу или по пути? — задала она вопрос, пропуская его в квартиру.

— Из любопытства.

— Шутите? Проходите, снимайте верхнюю одежду. Обувь можете оставить.

— Почему? Говорю откровенно. Интересно мне знать, что ты решила делать по завещанию?

— Ничего. Романов взялся помочь. Я ему доверяю. Хочу продать свои две квартиры и купить одну «моложе». Вы не хотите помочь? Мне нужна не финансовая помощь, а, так сказать, специалиста по строительству.

— И в каком районе ты хочешь купить квартиру?

— В нашем. Мне не нужны хоромы. Пусть она будет двухкомнатной, в доме чуть моложе нашего.

— А почему не хочешь сменить район?

— А какой в этом смысл? Место работы и место жительства редко совпадают, а до пенсии мне ещё далеко. В нашем районе есть и новые дома, и те, которые построены два-три года назад. Дома в районе ближе к университету гораздо дороже.

— А работа тебе нравится?

— Работа как работа. Я себе этого вопроса не задавала. Проходила там практику, предложили остаться, я и осталась.

Через год мама умерла, простите, бабушка, через полгода отчим. Были непростые времена. У меня не было желания ничего менять, пока я не познакомилась с одной женщиной в больнице. Точнее, она встретилась мне на дороге, проводила в больницу и ходила туда как на работу. Знаете, она бывшая актриса, — Алёна рассказала о Юлии Ивановной, о её предложении поехать в отпуск.

— И что ты решила?

— Поеду в отпуск вместе с ними. Путёвку я уже оплатила.

— А как на это смотрит твоя мать?

— Удивляется и не понимает, какой отдых зимой в пустыне.

— Когда вылетаете?

— Рано утром тридцатого числа. Вернусь восьмого января поздно вечером.

— Тебе с покупкой квартиры помочь?

— Рано. Нужно продать эту квартиру и соседнюю, а уж потом думать о покупке. Да и не готова я к этому.

— Почему?

— Возможно, привыкла. За семнадцать лет я к ней «приросла», сроднилась. Когда узнала о беременности, сама сделала косметический ремонт.

— Тебе мой дом нравится?

— Вашему дому не хватает жильцов. Он пустой. В нём хорошо вашим гостям по выходным, а в будний день — выставочный зал мебели, отделочных материалов и текстиля. Не обижайтесь, но мне немного жаль вашу домработницу. Может вам жениться? В доме появится хозяйка, дети, и он оживёт.

— Алёна, мне сорок пять лет. Какие дети?

— Маленькие. Им будет двадцать, а вам всего шестьдесят пять, — она улыбнулась.

— Нет, девочка моя. Поздно мне всё начинать сначала. Теперь я внуков ждать буду. Ты не отчаивайся. Всём у тебя будет хорошо.

— Обедать со мной будете? Правда, обед без изысков и с простой сервировкой. У меня два выходных, и в эти дни я питаюсь полезной пищей. Мойте руки и возвращайтесь к столу.

Первые пару минут обедали и молчали, отец не выдержал и похвалил её.

— Алёна, а ты молодец. Готовишь вкусно.

— Не лукавьте. В вашем доме готовит кухарка. Разве можно сравнивать её блюда и мои?

— Здесь ты не права. Ничего не надо сравнивать. Твои блюда, как мамины, в моём далёком детстве. Прошлое не вернуть, можно жить только воспоминаниями.

— Мамина школа. Простите, бабушкина.

Минуты три за столом было тихо. Максимов посмотрел внимательно на Алёну и спросил:

— Можно я тебе помогу присмотреть квартиру?

— Можно. Вы специалист и я вам доверяю. Но прежде чем присматривать, нужно продать эти две.

— У тебя до отпуска есть время, а вернёшься после выходных, будешь знать спрос. Думаю, соседке не тяжело ответить на звонок, если он будет.

— Вы думаете, очередь выстроится на мои хоромы?

— Посмотрим. Здесь есть одно преимущество: две квартиры рядом с общим тамбуром и этаж удачный.

Поговорив ещё несколько минут, Максимов стал прощаться.

— Дмитрий Николаевич, вы пакет забыли.

— Это тебе плата продуктами за вкусный обед.

— В следующий раз, я не впущу вас в квартиру с ручной кладью, — улыбнулась Алёна.

— Я под дверь поставлю и уйду. Ты знаешь, у тебя очень красивая улыбка. Не смущайся. Будут новости — позвоню. А ты машину водишь?

— Водила. У меня и удостоверение водительское есть. У Ильича была Мазда, он меня в автошколу и отправил. Только я вынуждена была её продать, когда он заболел. Его сын и дочь живут в другом районе. Мы вдвоём пережили смерть мамы, а через полгода я и его проводила в последний путь. Дети были на похоронах и поминках, но всё легло на мои плечи и карман. Такие они выставили условия, чтобы не оспаривать завещание отца. Мне и его квартира была не нужна, но не хотелось по судам ходить. Я уважала Ильича, по-своему любила и не понимала его детей.

— И ты согласилась?

— А меня никто не спрашивал. Когда ему стало плохо, я хотела позвонить им, а Ильич всё мне и рассказал, добавив: «Позвонишь, если не выкарабкаюсь». Он как-то не верил, что это произойдёт, — она вздохнула. — Я в первый раз за три года еду в отпуск.

— Извини, что затронул больную тему.

— Нет. Прошли почти два года. Батюшка говорит, что Бог не даёт непосильных испытаний.

— А кто твои соседи?

— Знакомые одной из моих подруг. Они купили квартиру без отделки. Отделку обещают закончить в январе, и они съедут.

— Будут новости, я заеду до твоего отъезда.

— Если я скажу «не нужно», это же вас не остановит?

— Я настырный, но не назойливый. Терпи меня, пока не купишь квартиру, а дальше будет видно. Да, то, что я привожу или передаю, ни к чему тебя не обязывает. В гости не принято ходить с пустыми руками. Договорились?

— Это единственная просьба?

— Просьб больше не будет, а вот предложения могут последовать. Сегодня одиннадцатое число. Будут новости — я позвоню. — Максимов позвонил через две недели. — Как у тебя со временем? Я могу заехать ближе к вечеру? Есть новости.

— Я работаю в поте лица и сегодня, и завтра, но часам к пяти освобожусь. Хочу предупредить, что дома нет ни горохового супа, ни котлет. Но не всё так плохо. Вещи я собрала, а чемодан куплю завтра.

— Не буду отвлекать и заеду к тебе домой дня через два.

— Договорились.

Алёна понимала, что у Максимова есть какие-то новости, но ей трудно было признаться, что она не выполнила свою часть уговора. Прошли всего пять дней, как она напечатала объявление в газете. Максимов навестил дочь вечером 28 декабря.

— Как настроение? — спросил он, войдя в прихожую.

— От радостно приподнятого до панического. Боюсь, в самолёт на посадку, я из терминала не попаду, — улыбнулась она. — Я никогда не летала на самолёте. У меня при одной мысли, мандраж начинается.

— Не волнуйся. Самолёты не автомашины и не поезд. В воздухе редко случаются катастрофы. На этот счёт можешь не волноваться.

— Я была в нашем аэропорту, когда мне было лет 10–12. С мамой провожали в Германию дедушкину вторую жену с сыном, моим дядей. Правда, я узнала об этом факте уже лет в 13.

— Не понял.

— Всё очень просто. Дед оставил мою маму-бабушку, и ушёл к молодой жене, которая родила ему сына ещё до моего рождения. Но дед так и не женился, хотя сына записал на себя. Мой дядя мой ровесник. Сейчас они живут в Германии. Каждый год поздравляют с Рождеством и днём рождения, приглашают в гости.