Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Наряду с ошибками, допущенными в эти тяжелые месяцы Сталиным при назначениях, отставках и жестоких наказаниях, он способствовал выдвижению молодых и талантливых генералов и адмиралов, таких как Г.К. Жуков, A. M. Василевский, К.К. Рокоссовский, Н.Ф. Ватутин, И.С. Конев, А.И. Еременко, И.Х. Баграмян, Л.А. Говоров, К.А. Мерецков, Р.Я. Малиновский, Ф.И. Толбухин, И.Д. Черняховский. Н.Н. Воронов, А.А. Новиков,А.Е. Голованов, Н.Г. Кузнецов,И.С Исаков и других. Именно они привели Красную Армию к великой победе. А первые шаги к ней были сделаны в 1941 году, когда под руководством Сталина был сорван гитлеровский план молниеносного разгрома Советской страны.

Глава 17.

ВЕРХОВНЫЙ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ

Победа под Москвой и последующее наступление советских войск доказали правоту Сталина, утверждавшего, что успехи Германии носят временный характер, что, несмотря на поражения, Красная Армия и Советская страна еще не исчерпали своих резервов. В приказе от 23 февраля 1943 года по случаю 24-й годовщины Красной Армии нарком обороны И. В. Сталин писал: «Теперь судьба войны будет решаться не таким привходящим моментом, как момент внезапности, а постоянно действующими факторами: прочность тыла, моральный дух армии, количество и качество дивизий, вооружение армий, организаторские способности начальствующего состава». Сталин уверенно предрекал: «Недалек тот день, когда Красная Армия своим могучим ударом отбросит озверелых врагов от Ленинграда, очистит от них города и села Белоруссии и Украины, Литвы и Латвии, Эстонии и Карелии, освободит Советский Крым и на всей Советской земле снова будут победно реять красные знамена».

Сталин говорил о неминуемой победе над Германией и неизбежном крахе фашизма: «Очень вероятно, что война за освобождение Советской земли приведет к изгнанию или уничтожению клики Гитлера». Одновременно он отвергал обвинения в том, что «Красная Армия имеет своей целью истребить немецкий народ и уничтожить германское государство». Он заявлял, что «у Красной Армии нет и не может быть таких идиотских целей». И подчеркивал: «Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остается».

В то же время Сталин предупреждал: «Было бы, однако, непростительной близорукостью успокаиваться на достигнутых успехах и думать, что с немецкими войсками уже покончено. Это было бы пустым бахвальством и зазнайством, недостойным советских людей… Враг еще силен… И чем больше он будет терпеть поражение, тем больше он будет звереть». Сталин завершал приказ пожеланием «полной победы над немецко-фашистскими захватчиками» и призывом: «Под знаменем Ленина – вперед, на разгром немецко-фашистских захватчиков».

В приказе по случаю 1 Мая И. В. Сталин вновь выражал уверенность в победе в «Отечественной, освободительной войне» и особо подчеркивал:

«Задача Красной Армии, ее бойцов, ее пулеметчиков, ее танкистов, ее летчиков, ее кавалеристов состоит в том, чтобы учиться военному делу, учиться настойчиво, изучать в совершенстве свое оружие, стать мастерами своего дела и научиться, таким образом, бить врага наверняка. Только так можно научиться искусству побеждать врага».

Этому Сталин учился и сам. «Сталин как человек глубокого ума, естественно, не мог не сознавать своих просчетов и недостатков и не делать выводов для себя, – писал Василевский. – И вот для всех нас постепенно становится заметным, как он стал все более глубоко мыслить категориями современной войны, исключительно квалифицированно решать вопросы военного искусства».

Однако это мнение ныне оспаривается многими авторами, которые фактически следуют утверждениям Хрущева, заявившего: «Сталин был далек от понимания развивавшихся на фронте действительных событий… Следует заметить, что Сталин разрабатывал операции на глобусе… Да, товарищи, он обычно брал глобус и прослеживал на нем линию фронта».

Высказывания Хрущева о том, что Сталин ставил задачи командующим по глобусу, Маршал Советского Союза К.А. Мерецков комментировал так: «Ничего более нелепого мне никогда не приходилось читать. За время войны, бывая в Ставке и в кабинете Верховного Главнокомандующего с докладами, присутствуя на многочисленных совещаниях, я видел, как решались дела. К глобусу И. В. Сталин тоже обращался, ибо перед ним вставали задачи и такого масштаба. Но вообще-то он всегда работал с картой и при разборе предстоящих операций порой, хотя далеко не всегда, даже «мельчил». Последнее мне казалось излишним… Но неверно упрекать его в отсутствии интереса к деталям. Даже в стратегических военных вопросах И.В. Сталин не руководствовался ориентировкой «по глобусу». Тем более смешно говорить это применительно к вопросам тактическим, а они его тоже интересовали, и немало».

В отличие от Хрущева, который во время войны лишь изредка виделся со Сталиным, Василевский, который, по подсчетам «Военно-исторического журнала», более чем за тридцатимесячный период работы в должности начальника Генерального штаба 199 раз встречался с Верховным главнокомандующим, так оценил деятельность Сталина на посту руководителя Вооруженных сил страны: «В ходе Великой Отечественной войны, как, пожалуй, ни в какое время, проявилось в полной степени самое сильное качество И.В. Сталина: он был отличным организатором… Возглавляя одновременно Государственный Комитет Обороны, Центральный Комитет партии, Советское правительство, Верховное Главнокомандование, Сталин изо дня в день очень внимательно следил за всеми изменениями во фронтовой обстановке, был в курсе всех событий, происходивших в народном хозяйстве страны. Он хорошо знал руководящие кадры и умело использовал их».

Правда, Сталин не руководил сражениями непосредственно на поле боя, что поставил ему в упрек Д. Волкогонов. А по мнению участника Великой Отечественной войны А. Василевского, «Характер деятельности Верховного Главнокомандующего не требовал таких выездов». Судя по воспоминаниям Василевского и Штеменко, Сталин лишь раз выезжал на фронт – в августе 1943 года во время подготовки Смоленской наступательной операции. Тогда он побывал на командных пунктах Западного и Калининского фронтов, где встречался с командующими этих фронтов генералами армии В.Д. Соколовским и А. И. Еременко. Эта поездка, описанная в мемуарах А. Рыбина, заняла двое суток. По мнению Штеменко, «чаще выезжать на фронты Верховный Главнокомандующий, на наш взгляд, и не мог. Было бы непростительным легкомыслием хоть на время оставлять общее руководство и решать частную задачу на каком-то одном из фронтов».

Покидая же Москву на время международных конференций, Сталин, по словам Штеменко, «никому не передавал руководство боевыми действиями на фронтах. Нам представляется, что в суровых условиях войны это было правильным решением, и всегда Верховный Главнокомандующий был тесно связан с действительностью войны. Питали его живыми фактами другие лица, с которых он жестко требовал и не давал засиживаться в Москве».

В беседе с писателем К. Симоновым Г. К. Жуков вспоминал, что у Сталина «был свой метод овладения конкретным материалом предстоящей операции… Перед началом подготовки той или иной операции, перед вызовом командующих фронтами он заранее встречался с офицерами Генерального штаба – майорами, подполковниками, наблюдавшими за соответствующими оперативными направлениями. Он вызывал их одного за другим на доклад, работал с ними по полтора, по два часа, уточнял с каждым обстановку, разбирался в ней и ко времени своей встречи с командующими фронтами, ко времени постановки им новых задач оказывался настолько подготовленным, что порой удивлял их своей осведомленностью… Его осведомленность была не показной, а действительной, и его предварительная работа с офицерами Генерального штаба для уточнения обстановки перед принятием будущих решений была работой в высшей степени разумной».

Генеральный штаб, по словам С.М. Штеменко, был рабочим органом Ставки. «Доклады Верховному Главнокомандующему делались, как правило, три раза в сутки, – рассказывал Штеменко. – Первый из них имел место в 10—11 часов дня, обычно по телефону. Это выпадало на мою долю… Между 10 и 11 часами, редко чуть позже, Верховный сам звонил к нам. Иногда здоровался, а чаще прямо спрашивал: «Что нового?» Начальник Оперативного управления докладывал обстановку, переходя от стола к столу с телефонной трубкой у уха. Во всех случаях доклад начинался с фронта, где боевые действия носили наиболее напряженный характер, и, как правило, с самого острого участка. Обстановка излагалась последовательно, за каждый фронт в отдельности в произвольной форме.

82
{"b":"8416","o":1}