Ценой больших потерь в живой силе и технике немцам удалось во второй половине ноября немного продвинуться к Москве. Однако они нигде не смогли прорвать оборону Красной Армии, и к концу ноября наступление вермахта выдохлось. 29 ноября Жуков доложил Сталину: «Противник истощен», но попросил дополнительную поддержку войскам, оборонявшим Москву.
К началу декабря Ставка разработала план контрнаступления. Накануне Сталин позвонил Жукову и спросил его: «Чем еще помочь фронту, кроме того, что уже дано?» Он предупредил Жукова, что 5 декабря переходит в наступление Калининский фронт, а 6 декабря – оперативная группа правого крыла Юго-Западного фронта в районе Ельца.
6 декабря началось наступление и на Западном фронте. Впервые почти за полгода войны немецкие войска отступали на запад на широком фронте, неся большие потери. 13 декабря Советское информбюро сообщало о провале немецкого плана разгрома Москвы и переходе Красной Армии в контрнаступление.
5 января 1942 года Сталин созвал совещание Ставки для обсуждения проекта плана общего наступления Красной Армии. Обосновывая идею плана, Сталин сказал: «Немцы в полной растерянности от поражения под Москвой, они плохо подготовились к зиме. Сейчас самый подходящий момент для перехода в общее наступление». По словам Жукова, «замысел Верховного Главнокомандующего был таков. Учитывая успешный ход контрнаступления фронтов западного направления, целью общего наступления поставить разгром противника под Ленинградом, западнее Москвы и на юге страны». По мнению A.M. Василевского, «правильно оценивая к началу 1942 года фронтовую обстановку как благоприятную для наступления, Верховное Главнокомандование недостаточно полно учло реальные возможности Красной Армии».
Для реализации этого плана явно не хватало сил. На совещании Жуков отметил, что «необходимо пополнить войска личным составом, боевой техникой и усилить резервами, в первую очередь танковыми частями», а Н.А. Вознесенский заявил: «Мы сейчас еще не располагаем материальными возможностями, достаточными для того, чтобы обеспечить одновременное наступление на всех фронтах». «В результате, – как отмечал A.M. Василевский, – имевшиеся в распоряжении Ставки резервы были почти равномерно распределены между всеми стратегическими направлениями. В ходе общего наступления зимой 1942 года советские войска истратили все с таким трудом созданные осенью и в начале зимы резервы. Поставленные задачи не удалось решить».
И все же в ходе развернутого наступления удалось добиться немалых успехов. Стабилизировалась обстановка под Мурманском и в Карелии. Хотя войскам Ленинградского и Волховского фронтов не удалось разорвать кольцо блокады, все же противник оставил Тихвин и отступил на запад. На юге наши войска освободили Ростов, отбросили противника за реку Миус и создали Барвенковский выступ в районе Изюма. Успешно начавшаяся в декабре 1941 года десантная операция по освобождению Керченского полуострова не принесла результатов. Уже в январе противнику удалось вернуть Феодосию, и все попытки Крымского фронта (командующий Д.Т. Козлов) перейти в наступление с целью освобождения всего Крымского полуострова провалились.
Наиболее значительные успехи были достигнуты на Центральном фронте. Были освобождены Калинин (Тверь), Калуга и более 11 тысяч населенных пунктов. Природные условия в центральной части Европейской России (здесь расположены верховья Волги, Оки, Днепра, множество речек, лесов, небольших возвышенностей и болотистых низин) позволяли сравнительно легко создавать оборонительные линии, которые наступающим было нелегко прорвать. В значительной степени в силу природных особенностей этого края, а не погодных условий немцам в октябре-ноябре 1941 года здесь было гораздо труднее преодолевать сопротивление Красной Армии, чем в Прибалтике, на У крайне и в Белоруссии. Однако с такими же трудностями столкнулись здесь и наступавшие советские войска. Западные авторы объясняют поражение немцев под Москвой исключительно холодной погодой, но ведь советские воины не обладали сверхчеловеческой морозоустойчивостью, и природные условия создавали им точно такие же препятствия для продвижения, как и немцам осенью 1941 года. Боевые действия в этом регионе длились наиболее долго – с осени 1941 – го по осень 1943 года. Здесь линия фронта была чрезвычайно ломанной – с взаимными вклиниваниями противоборствующих войск, полуокружениями и окружениями. Подобно тому как осенью 1941 года немцы окружали советские части в районе Вязьмы, советским войскам удалось в начале 1942 года охватить ржевско-вяземский плацдарм противника и сомкнуть кольцо в районе Демянска. (Правда, в отличие от советских частей, немецкие части старались не выходить из окружений и полуокружений, а держать оборону, дожидаясь помощи извне.)
Победа советских войск под Москвой изменила ход Великой Отечественной войны. Жуков впоследствии писал: «Когда меня спрашивают, что больше всего запомнилось из минувшей войны, я всегда отвечаю: битва за Москву». И отмечал особую роль Сталина: «И.В. Сталин был все это время в Москве, организуя силы и средства для разгрома врага. Надо отдать ему должное. Возглавляя Государственный Комитет Обороны и опираясь на руководящий состав наркоматов, он проделал колоссальную работу по организации необходимых стратегических резервов и материально-технических средств. Своей жесткой требовательностью он добивался, можно сказать, почти невозможного».
В то же время вряд ли можно свести роль Сталина в этот период войны к роли распределителя материально-технических ресурсов. Совершенно очевидно, что, возглавив Вооруженные силы СССР в период кризиса доверия к военному руководству, он остановил его развитие. Вряд ли кто иной в военных или политических кругах страны смог бы летом 1941 года взять ситуацию под столь жесткий контроль. Он требовал от каждого военачальника сделать все, что было в его силах для того, чтобы остановить продвижение врага. Хотя на протяжении этого периода войны он не раз обольщался ложными надеждами на то, что противника вот-вот удастся остановить, его требовательность передавалась по тысячам цепочек команд и позволяла организовать самоотверженное сопротивление наступавшим захватчикам. Хотя планы обороны и контрударов, выбранные Сталиным, не всегда приносили нужные результаты, немецкие генералы вынуждены были признать, что их план молниеносного разгрома СССР провалился.
Возглавив Красную Армию с первых же дней войны, Сталин существенно изменил состав ее руководства. Несмотря на то что после Советско-финляндской войны Сталин призывал отрешиться от опыта Гражданской войны, в самом начале Отечественной войны он возложил руководство боевыми действиями именно на героев Гражданской войны – маршалов К.Е. Ворошилова, С.М. Буденного, С.К. Тимошенко, Г.И. Кулика. Однако вскоре пересмотрел эти решения и отстранил их от занимаемых должностей и снизил их уровень руководства Красной Армией. Маршал же Кулик за «самовольные решения» в ноябре 1941 года о сдаче Ростова и Керчи, а также по обвинению в «пьянстве», «развратном образе жизни» и «расхищении государственной собственности» был лишен маршальского звания, всех наград и исключен из партии. В связи с этим в приказе Сталина от 2 марта 1942 года о Кулике говорилось: «Предупреждаю, что и впредь будут приниматься решительные меры в отношении тех командиров и начальников, невзирая на лица и их заслуги в прошлом, которые не выполняют или недобросовестно выполняют приказы командования, проявляют трусость, деморализуют войска своими пораженческими настроениями и, будучи запутанными немцами, сеют панику и подрывают веру в нашу победу над немецкими захватчиками».
Не удовольствовавшись чисто административными мерами, И.В. Сталин подсказал драматургу А.Е. Корнейчуку тему пьесы о конфликте между старыми методами ведения войны и новыми. Пьеса А.Е. Корнейчука «Фронт» была опубликована в газете «Правда» в 1942 году. В ней командиру-новатору Огневу противопоставлялся сторонник старых методов военного руководства времен Гражданской войны генерал Горлов. Как вспоминал Штеменко, некоторые военачальники увидели в пьесе «своеобразную диверсию против Красной Армии». В Ставку поступило несколько телеграмм с требованием прекратить печатание пьесы в «Правде» и запретить ее постановку в театрах как вещь «абсолютно вредную». На одну из таких телеграмм последовал ответ Сталина: «В оценке пьесы вы не правы. Пьеса будет иметь большое воспитательное значение для Красной Армии и ее комсостава. Пьеса правильно отмечает недостатки Красной Армии, и было бы неправильно закрывать глаза на эти недостатки. Нужно иметь мужество признать эти недостатки и принять меры к их ликвидации. Это – единственный путь улучшения и усовершенствования Красной Армии». По словам Василевского, Сталин трижды смотрел спектакль, поставленный по этой пьесе, и настойчиво предлагал маршалу сходить на него.
