Американский исследователь Р. Стокуэлл в своей книге «Советская воздушная мощь» писал: «Русские начали демонстрировать свои реактивные самолеты сразу же после того, как они поступили на вооружение ВВС в 1947 году. Военные представители западных стран видели их в День авиации в Москве, а также в Восточной Германии, Польше и других местах… Быстрота, с которой русские запустили Миг-15 в серийное производство, была поистине невероятной… К концу 1949 года истребители Миг-15 можно было встретить в больших количествах в Восточной Германии». Программа создания отечественной реактивной авиации, принятая на совещании у Сталина в апреле 1946 года, успешно выполнялась.

Одновременно разрабатывались проекты ракет большого радиуса действия. Хотя Сталину не довелось стать свидетелем триумфа СССР в космосе, совершенно очевиден его личный вклад в обеспечение таких темпов развития ракетной техники, которые позволили СССР создать в 1957 году первый в мире искусственный спутник Земли и запустить первого человека в космос.

Сталин продолжал поощрять развитие и других отраслей оборонной Промышленности. Новые научно-исследовательские институты, о строительстве которых объявил Сталин, создавались прежде всего с учетом их возможного вклада в оборону страны. Планы быстрого преодоления разрухи и удовлетворения насущных материальных потребностей советских людей, объявленные Сталиным 9 февраля 1946 года, приходилось пересматривать во имя создания мощной и дорогостоящей системы обороны. Гонка вооружений, навязанная нашей стране после начала «холодной войны», отвлекала средства от мирного строительства, задерживала решение жилищной проблемы в городах, тормозила развитие сельского хозяйства и благоустройство деревни.

В то же время создание в СССР системы вооружений, адекватной реалиям атомного века, заставило стратегов «холодной войны» пересмотреть свои планы, так как теперь они не могли уничтожить СССР, избежав при этом существенных потерь в живой силе и технике. Под влиянием успехов СССР в создании реактивной авиации военное руководство США было вынуждено отказаться от плана «Флитвуд», принятого 1 сентября 1948 года и предусматривавшего начало войны против СССР до 1 апреля 1949 года. Новый план «Тройан», составленный в конце 1949 года, предусматривал начало военных действий США против СССР 1 января 1950 года и применение 300 атомных бомб против 100 советских городов.

Появление же атомного оружия в СССР вызвало шок на Западе. Несколько лет пропаганды в США чудовищной мощи атомного оружия с демонстрацией фото– и киноматериалов об испытаниях бомб и последствиях бомбардировок в Японии (в отличие от СССР, в котором лишь специалисты были знакомы с подобными материалами) способствовали тому, что рассказ об ужасах ядерной войны, который должен был устрашить мир за пределами США, теперь воспринимался как сценарий того, что случится с Америкой, если над ней взорвется советская атомная бомба. Вскоре в США начались массовые гражданские учения на случай атомной бомбардировки, а в американских школах детей учили, как надо сворачиваться в клубок, чтобы защитить жизненно важные органы тела от поражения во время ядерного взрыва. Страх перед ответным советским ядерным ударом все в большей степени сдерживал агрессивные планы США.

Было очевидно, что усилия СССР в создании системы ПВО, бомбардировочной авиации дальнего радиуса действия и советского ядерного оружия делали нереальными планы безнаказанного нападения на СССР. Комитет начальников штабов проверил на штабных играх шансы выведения из строя девяти стратегических районов (Москвы, Ленинграда, Урала ит. д.). Оказалось, что при этом американцы потеряют 35 самолетов от действий советских истребителей, 2 – от огня зенитной артиллерии, 5 – по другим причинам. Получалось, что вероятность достижения целей составит 70%, а потери наличного состава бомбардировщиков составят 55%. По словам Н.Н. Яковлева, перед американскими военными встал вопрос: «Сумеют ли экипажи продолжать выполнение заданий при таких потерях? Во время Второй мировой войны самые тяжкие потери понесла группа из 97 бомбардировщиков, бомбившая в ночь с 30 по 31 марта 1944 года Нюрнберг. Не вернулось 20, или 20,6 процента, самолетов, участвовавших в налете. После этого среди летного состава на базах в Англии возникло брожение, граничившее с мятежом. А здесь потери в 55 процентов!».

Н. Н. Яковлев обращал внимание и на ряд других соображений, которые приходили в голову американским военным: «По ряду технических обстоятельств воздушное нападение на СССР не могло быть проведено молниеносно, атомные бомбардировки Москвы и Ленинграда планировались только на девятый день открытия боевых действий. А самые оптимистические подсчеты указывали: базы на Британских островах, например, будут полностью выведены из строя действиями ВВС СССР теперь уже с применением атомного оружия максимум через два месяца. Это наверняка, а быть может, скорее, но когда? Вскрылось, что стратегическая авиация США, нанеся ужасающий урон городам СССР, выбывала из игры – она оказывалась без достаточного количества самолетов, баз, система обеспечения и обслуживания приходила в крайнее расстройство. А советские армии к этому времени уже вышли на берега Атлантического и Индийского океанов. Аксиомой американского планирования войны против СССР была утрата в первые месяцы Европы, Ближнего и Дальнего Востока».

Ярким свидетельством неспособности американцев нанести безнаказанно ядерный удар по нашей стране явился инцидент на западной границе СССР 8 апреля 1950 года. Тогда знаменитый американский бомбардировщик Б-29, называвшийся «летающей крепостью», вторгся в воздушное пространство СССР над Латвией. Он был немедленно атакован, и, как туманно сообщалось в советской ноте протеста, затем «самолет удалился в строну моря».

Знаменательно, что через три дня после уничтожения в небе советскими летчиками хваленой «летающей крепости», 11 апреля 1950 года, начальник оперативного управления штаба ВВС С. Андерсон доложил министру авиации США С. Саймингтону, что ВВС США не смогут выполнить план «Тройан» и обеспечить противовоздушную оборону территории США и Аляски. В новом плане «Дропшот», принятом в начале 1950 года, срок начала войны переносился на 1 января 1957 года. Гибкая внешняя политика СССР, демонстрация выдержки населения страны, уверенности и спокойствия ее руководителей, ускоренное создание самых совершенных видов современного дорогостоящего оружия привели к тому, что планы превращения нашей страны в ядерную пустыню были сорваны, а мир оказался избавленным от катастрофической глобальной ядерной войны.

Американский план «Дропшот» исходил из того, что в войне против СССР примут участие не только США, но и их союзники по созданному 4 апреля 1949 года Северо-атлантическому союзу (НАТО). Более того, США рассчитывали, что многие нейтральные страны, в том числе Индия, Египет, Сирия, смогут присоединиться впоследствии к войне против СССР. Складывающаяся ситуация напоминала ту, которая возникла до начала и во время Второй мировой войны, когда гитлеровская Германия расширяла круг своих союзников, подписывая многосторонние договоры, и одновременно готовила нападение то на одну страну, то на другую. Как и в период до начала Великой Отечественной войны, советское правительство под руководством Сталина стремилось не только укрепить оборону страны, но одновременно ослабить внешнеполитические позиции своих противников.

Сталин использовал всякую возможность для установления и развития связей со странами, не входившими в НАТО. Для этого он был готов принимать неординарные решения и добиваться их оперативного воплощения в жизнь. Так, узнав о начавшемся в Индии голоде, Сталин принял посла Индии в СССР С. Радхакришнана и, по словам А.И. Микояна, «обещал, не ставя предварительно вопроса на Политбюро, оказать помощь Индии поставкой в кратчайший срок 10 тыс. тонн пшеницы за плату…» «Сталин мне сказал, что надо поскорее отгрузить пшеницу в Индию, – вспоминал Микоян, – чтобы она пришла раньше, чем капиталистические страны окажут помощь Индии, что это произведет хорошее впечатление». Микоян опасался, что Индия недоплатит СССР за пшеницу. «Сталин настаивал на немедленной отгрузке: даже если мы будем иметь потери, политический эффект превзойдет их… – рассказывал Микоян. – Через две недели или меньше первыми с пшеницей прибыли советские пароходы. И хотя не так много ее было, не только индийское правительство, но и пресса и общественность приняли этот факте большой благодарностью и с уважением к Советскому Союзу, который так быстро пошел на поставку пшеницы ввиду голода в Индии.