По телевизору весь день показывали кадры задержания зараженных детей. Рассказывали, какой эффект производит писк обычного пейджера на паразитов и как под воздействием теплого воздуха они выползают из ушей и ноздрей одержимых.

Врачам довольно быстро удалось найти способ вылечить тех людей, внутри которых паразиты оставили свои яйца. Клаус с Яблоньским тоже показали по телеку, когда они, одними из первых, принимали очищающую дозу антибиотиков. Оказалось, что от напасти можно избавиться с помощью того, что почти всегда помогает и при других болезнях.

Через несколько дней люди из ОКЦЗ обнаружили портал, ведущий прямо за Великую русскую стену. Он находился на месте старого заброшенного ресторана на борту теплохода. Островский, который тоже принимал участие в расследовании, заявил, что скорее всего там находилось логово твари, которая и контролировала всех паразитов. Однако, когда запахло жаренным, она смылась и, по-видимому, убралась на север к своим собратьям.

К слову, капитана Троицкого представили к императорской награде. Он больше не был капитаном. И стал даже не майором. Его сделали сразу полковником, а еще вручили герб рода. Когда я увидел эту новость, то совсем немного пожалел о том, что не мне удалось все это провернуть. Но тут же понял, что у меня просто не получилось бы сделать все это, не раскрывая подробности о своей жизни. И просто порадовался за человека, который узнав много правды обо мне, не раскрыл ее никому.

А еще всех моих курьеров, бабушек и других сотрудников освободили. Их признали зараженными на момент совершения преступлений и император даже компенсировал бизнесу некоторые убытки. Моему счастью не было предела, когда все вернулось на свои места. Клининг работал, курьеры доставляли, а Нокиа продолжал подкидывать разные идеи и реализовывать их.

Все это время в школу я не ходил. Когда устроили медосмотр, оказалось, что заражено очень много одаренных. Все они теперь проходили реабилитацию в больницах. А лицей закрыли на карантин.

Зато тренировки с Дамиром Шамильевичем проходили очень эффективно. С каждым уроком я узнавал что-то новое и уже чувствовал, что готов заявиться на подпольный турнир Морозовых. Магнетический доспех, кстати говоря, тоже поддался мне быстро. Даже тренер удивился, что это произошло в таком возрасте. Но для себя я списал все на то, что в голове я все-таки давно не ребенок. Именно поэтому у меня получалось многое, что было недоступно даже восемнадцатилетним подросткам.

Моя коллекция монет тоже знатно пополнилась. Я продолжал ходить на занятия к коллекционеру душ и наблюдать за тем, как происходит отрезвление Глобуса. Но сегодня к домику сторожа я приехал не на занятия.

— Спасибо, — я вышел из белой шестерки и заплатил девушке, которая согласилась меня подвезти.

Она дождалась, когда я выйду, засунула сигарету обратно в рот, махнула мне и дала по газам. Я проследил за тем, как машина поднимается в горку. Убедившись в том, что та уехала, я пошел на огородный массив.

— Мелкий! — подросток, одетый в типичную огородную одежду, бросил лопату и подбежал ко мне.

Глобус поднял меня и закрутил в воздухе. Я улыбнулся и похлопал старшего брата Серого по плечам.

— Как ты? — спросил я, когда он поставил меня на землю.

— Дядя Жора сказал, что выпишет меня сегодня! — улыбаясь во все свои тридцать два ответил тот.

— А-а-а, теперь понятно, чего это ты такой радостный, — хмыкнул я.

— Как там Лиза?

— Лиза? А вот это уже положительная тенденция. Работает твоя Лиза. Никуда не делась. Но никто не знает, что я тебя нашел. Поэтому, я думаю, она будет немного удивлена, когда увидит тебя.

— Никто не знает, что я жив?

— Что ты жив знают твои мать и брат. Но только все считают их сумасшедшими. А мы докажем обратное, — улыбнулся я.

— Костя! Помоги-ка мне! — Георгий Вольфович стоял у вольера Зевса с железными мисками в руках и пытался закрыть калитку.

— Здравствуйте, учитель! — я подбежал и помог сторожу. — Дима сказал, что его можно выписывать.

— Можно, — буркнул коллекционер. — Только помогите мне дров наколоть и валите на все четыре стороны!

— Эти? — я указал в сторону пенька, где обычно работал топором.

— Эти-эти, — проворчал Георгий Вольфович и вошел в избушку.

— Глобус! — крикнул я и указал рукой на дровяник.

— Кажется старик не хочет тебя отпускать, — сказал я, сняв пальто и закатав рукава рубашки.

— Что? — Выхухлев раскрыл глаза. — Но он сам сказал…

— Нет, — прервал я его и разрубил полено. — Я не в том смысле. Просто, кажется, с тобой Георгию Вольфовичу не было тут так одиноко.

— Да? — тот повернулся и посмотрел в сторону избушки. — Мне тоже будет не хватать древнего.

— Ты уж навещай его иногда, — я передал топор. — Старик хоть и ворчливый, но, если бы не он, ты бы до сих пор на коленях перед Ариадной ползал.

— Буе… — Глобуса передернуло. Он поморщился и разрубил полено. — Та старуха в подметки Лизе не годится.

— А Лиза тебя точно ничем не опаивала? — ухмыльнулся я. — А то ты только по одной вздыхать кончил, как тут же другая нарисовалась.

— Н-е-е-е-т, — протянул панк в стиле Жендоса. — Лизу я люблю. По-настоящему.

Мы рубили дрова еще некоторое время. Затем я посмотрел на часы и понял, что пора сваливать, чтобы успеть еще в парочку мест до начала уроков. Сегодня первый учебный день после карантина.

— Давай закругляться, — сказал я.

— Но у нас же тут еще…

— Смотри.

Я взмахнул рукой и топор вырвался из рук Глобуса. Лезвие воткнулось в бревно, лежащее в снегу. Я вскинул руку и инструмент взлетел в воздух и опустился на пень. Дрова вместе с щепками разлетелись в разные стороны. Магнетический доспех. Что может быть лучше?

Я наколол дров примерно в три раза быстрее, чем это делали бы мы с Глобусом руками. Затем зашли в избушку и панк в последний раз хлебнул вкусного чая коллекционера душ.

Смотреть на то, как они пытаются попрощаться, я не стал. Дождавшись брата Серого у ворот, мы дошли до проезжей части, поймали попутку и поехали к дому Выхухлевых.

— Слышь, мелкий? — Глобус воспользовался паузой, когда болтливый таксист, пытался поймать какую-то волну на радио.

— М?

— Я же тебе так и не сказал спасибо. За то, что ты меня вытащил.

— Я же, в какой-то мере, и сам виноват в том, что ты там оказался. Поэтому, мы в расчете.

— В расчете… — повторил Выхухлев и уставился в окно. Заговорил спустя некоторое время: — Дядя Жора сказал тебе, что к нему приезжали из милиции?

— Приезжали из милиции? — встрепенулся я.

В голове закружился ворох мыслей. Это точно Троицкий. Только ему я рассказывал про репетитора. Но что ему нужно? Если Георгий Вольфович до сих пор в своем доме, значит все в порядке?

Машина завернула во двор. Через лобовое стекло я увидел у подъезда Серого целую толпу людей. С чем это они? С камерами?

— Да не напрягайся ты так! — хохотнул Глобус и ударил мне локтем в плечо.

Не отрывая взгляда от происходящего во дворе, я схватился за руку и растер место, куда пришелся удар.

— Это твой звездный час, мелкий, — не переставал говорить Глобус.

Машина остановилась. К двери снаружи подошел Троицкий и открыл ее.

— Привет, Костя! — сказал он и протянул руку.

— Что происходит? — нахмурился я и пожал его ладонь.

— Мир избежал конца света, но ни один человек в Российской Империи так и не увидел лица истинного героя. Я решил, что ты заслуживаешь этого.

Сперва я подумал, что это плохая идея, но за секунду переосмыслил все. Ведь кто теперь сможет запихнуть героя в детский дом? Черт возьми, даже не имея собственного клана прямо сейчас я обзаведусь народной поддержкой. А что может быть лучше?

— Вы рассказали им, что я имею отношение к делу с теми паразитами?

— Не совсем, — ответил Троицкий. — То дело уже прошло. О нем поговорили и забыли. Прямо сейчас ты опять совершил подвиг. Вернул ребенка с изнанки в семью.

Я посмотрел на Глобуса. Тот улыбнулся и вышел из машины. Я видел, как мать бросилась на шею сыну. Серый подбежал к брату и тоже обнял его. Вспышки фотокамер слепили меня даже через тонированное лобовое стекло бордовой девятки.