После разговора с Платоном и Эдиком, я отправился в туалет, где меня ждал Богдан. Конечно, он спросил почему я так долго. Но желание сбежать было сильнее, чем докопаться до истины. Поэтому пареньку оказалось достаточно просто получить ответ, что я никак не мог отделаться от парней. А по какой причине — его уже не интересовало.

Я рассказал одаренному наш дальнейший план. Что спрятал под его кровать, как и договаривались — перед ужином, простыни с помощью которых мы сбежим. Затем условились встретиться у входа на чердак после отбоя, и я расписал наши дальнейшие действия. Первым из палаты выйдет он, а спустя десять минут я. Встретимся в коридоре, вылезем на крышу и спустимся оттуда по связанным между друг другом простыням.

— А что дальше? На улице ведь в это время разгуливают духи… — испуганно поинтересовался Богдан.

— Поэтому именно в тогда мы и должны сбежать, — сказал я. — Потому что никто не ожидает, что во время комендантского часа кому-то взбредет в голову выйти из здания.

— Но…какой смысл сбегать, если нас тут же утащат в изнанку? — начал переживать одаренный.

Я напрягся. Еще не хватало, чтобы он отказался в самый последний момент. Если я не сбегу сегодня, местные поймут, что я водил всех вокруг пальца и даже трех своих друзей я лишусь. А скорее всего обзаведусь врагами в их лице. Поэтому никак нельзя, чтобы Богдан сдрейфил.

— В этом и заключается план! — уверенным громким шепотом заявил я. — Мы спустимся, спрячемся в укромном месте за пределами детского дома, а все подумают, что нас утащили. И перестанут искать, понимаешь? А когда порталы закроются мы двинемся дальше.

Мальчик задумался.

— Да! Классный план! — кивнул он наконец, и мы освободили туалет.

После вечернего кефира мы с Богданом первыми вернулись в палату, оделись в то, в чем будем совершать побег и улеглись под одеяла. Даже ботинки напялили. Теперь оставалось дождаться, когда парни уснут и свалить.

— Всем спокойной ночи! — Любовь Рудольфовна заглянула в палату, выключила свет и закрыла дверь.

Началось томительное ожидание. Сперва я очень боялся заснуть, но от того, как колотилось мое сердце, сон как рукой сняло.

Прошло достаточно времени, прежде чем Богдан решил проверить спят ли пацаны.

— Эдик? — шепнул он. — Эдик? Спишь?

Но никто не отвечал. Парни знали, что тоже должны притворяться.

— Платон? А ты? — продолжал прощупывать почву Богдан. — Костя? Спишь?

Я издал соответствующий звук, о котором мы договорились заранее. Как будто слышал его в полудреме. И тогда Богдан скинул с себя одеяло и медленно, скрепя пружинами матраса, поднялся. Заглянул под кровать и достал оттуда простыни. Взял их в руки и медленно зашагал к выходу. Пол предательски скрипел и наводил на парнишку ужаса. Но я знал, что парни не проснуться.

— Он точно решил сбежать! — громко зашептал Эдик, едва дверь в палату захлопнулась. — Видели? Он даже оделся!

— Я догоню его, — сказал Платон, который, к слову, тоже был одет. — Постараюсь уговорить его не делать глупостей.

Одаренный с разными глазами бросился в погоню. Ну как бросился. Он также медленно пошел следом за беглецом, чтобы случайно не привлечь внимания дежуривших воспитателей.

— Ты не пойдешь? — Эдик обратился ко мне.

— Не хочу привлекать лишнего внимания, — ответил я. — Думаешь, Платон не разберется?

— Не знаю, — ответил мой сосед по палате.

— Эдик? — я шепнул своему приятелю.

— Че?

— А если Платон тоже решил сбежать с ним?

— Чего?

— Что, если они сейчас сбегут вдвоем? Платон же теперь в ссоре со старшаками. Не думаешь, что он тоже захочет смызнуть?

Пауза. Паренек заглатывает наживку. Анализирует. Пытается понять могу ли я быть прав.

— Надо рассказать все Тамаре Николаевне! — вздыхает он. — Там же комендантский час! Если мы не остановим их, то они могут пропасть на совсем.

Эдик, который тоже был одет, вскочил на ноги и в отличие от своих предшественников, даже не пытался остаться незамеченным. Дверь еще медленно закрывалась, и я слышал громкие шаги рыжего паренька, бегущего по коридору.

Я тут же скинул с себя одеяло и побежал за ним. Остановился около шкафчиков, в которых висела одежда детдомовцев. Залез в один из них и притаился. Слышал, как Эдик жалуется воспитательнице на то, что один из его друзей собирается сбежать. Потом послышался стук в кабинет директора. Еще один. Снова голоса, а затем стук шагов пронесся мимо шкафчика, в котором я прятался.

Тогда я медленно выглянул. Посмотрел по сторонам. Убедился, что вокруг никого нет, взял черенок от лопаты, который прихватил с улицы после уборки снега и побежал к выходу.

Остановился у двери, за которой начинается свобода. Подергал ручку. Посмотрел в щель. Да. Богдан был прав. Заперта с помощью магии. Я бросил взгляд на потолок и увидел люстру. Прицелился. Кинул черенок в люстру. Он пролетел мимо.

Черт! Сил в этом теле недостаточно.

Не знаю, что там происходило, пытались ли убежать от страха Платон с Богданом, но до меня доносились отдаленные голоса с другого конца коридора.

Я подбежал к стульям. Схватил два и притащил к месту прямо под люстрой. Составил один на другой, взял черенок в руки, забрался на сооруженную конструкцию и ударил по люстре длинной палкой. Еще раз. И еще. Снова. Что-то упало на пол. Я опустил глаза и увидел деревянную подкову с какими-то символами.

— Я же говорил, что он что-то замышляет… — вдруг донёсся до меня знакомый голос и душа ушла в пятки.

Я повернул голову и увидел знакомую компанию.

Заур и его друзья решили не дожидаться одиннадцати, чтобы поколотить меня. Уж не знаю кто из них додумался проследить за мной, но теперь они шли по коридору и собирались нарушить все мои планы.

— Так, — вслух произнес я, судорожно пытаясь придумать что делать дальше.

Времени на разборки катастрофически мало. Отвлекающий маневр, который я так тщательно продумывал, вот-вот накроется медным тазом. Если не потороплюсь, то Тамара Николаевна вернется сюда и погрузит меня в бесконечные кошмары.

Проклятье! А мне всего лишь оставалось выйти за дверь, добраться до ближайшего портала и прыгнуть в него.

— Перекройка ему выход, — главарь шайки указал рукой на дверь.

Значит по-быстрому сломать оберег и убежать тоже не получится.

— Ладно, — я спрыгнул со стула. — Давайте…

Но следующей мысли было не суждено прозвучать. Пахан врезал мне по лицу так сильно, что я отступил на несколько шагов назад и упал.

— Черт! — я почувствовал, как из носа хлынула кровь. В голове затрещало.

Кажется, теперь, чтобы подняться мне придется приложить немало усилий. Так сильно в этом мире меня еще никто не бил.

— Хватайте его! — приказал Заур и двое тут же подлетели сзади и схватили меня под руки.

Теперь они учли то, что я вновь могу начать угрожать расправой тысячной купюре и решили сработать на опережение.

— Где деньги? — спросил рябой и не дожидаясь ответа ударил мне в живот.

Это сбило дыхание. Я начал задыхаться и злиться на этих ушлепков. Которые в прямом смысле сейчас могут сломать мне жизнь.

— Говори, новичок! — последовал еще один удар.

Я видел, лежащий на полу, среди осколков люстры, оберег. Он был так близко. Но парни, которые держат меня, делают это так хорошо, что я ни при каких обстоятельствах не смогу упасть и дотянуться до артефакта, открывающего путь на свободу.

Надо решить, что делать. Договориться с ними точно не получится. Я слишком долго водил детдомовцев за нос. Пока не поколотят до потери сознания — не отпустят. Единственное, почему они до сих пор не сделали этого — тысяча рублей. Вот мой последний козырь. Хотя…можно попробовать еще кое-что.

— Говори, где бабки! — рябой хватает меня за волосы и заставляет посмотреть на себя.

— А то что? — огрызаюсь я.

Заур ухмыляется, отворачиваясь к своим друзьям. Затем резко разворачивается и кулак летит в мое лицо. Но вдруг останавливается прямо у щеки, превращается в ладонь. Я поднимаю глаза на рябого.